Страница 44 из 48
Во второй четверти VIII в., с укреплением арабских позиций на полуострове, положение всех зимми стало ухудшаться, а джизья существенно возросла. Показателем кризиса служит, в частности, тот факт, что некоторые испанские евреи покинули Пиренейский полуостров и отправились в Сирию и Палестину, чтобы поддержать вспыхнувшее там мессианское движение. С другой стороны, это также свидетельствует о том, что, как только Испания стала частью Арабского халифата, ее еврейская община стала частью восточной арабоязычной еврейской диаспоры и в скором времени наладила торговые и культурные контакты с общинами Палестины, Египта и особенно Ирака.
С середины VIII в., с приходом к власти Абд ар-Рахмана I и созданием Кордовского эмирата, наметилась тенденция к появлению евреев при дворе. Омейяды предпочитали опираться не на своих соплеменников, подозреваемых в нелояльности (связях с метрополией и собственных политических интересах), а на не-арабов (берберов) и даже не-мусульман (евреев и мосарабов), и особенно покровительствовали евреям, приглашая их на придворные должности. Эта тенденция, сопровождавшаяся также положительными отзывами о евреях в арабских хрониках, в IX в. оттенялась опалой придворных мосарабов, связанной с религиозной ажиотацией в христианской общине (подробнее см. ниже).
Положение еврейской общины, ухудшаясь в периоды усобиц и раздробленности (конец IX в.), когда евреи эмигрировали в Северную Африку, христианскую Испанию и Италию, стремительно улучшалось при усилении центральной власти, и это улучшение во многом было связано с деятельностью придворных евреев. Апогеем процветания еврейской общины в Андалусии считается время правления Абд ар-Рахмана III (912–961 гг.) и его сына Аль-Хакама (961–976 гг.), когда лидером еврейской общины был придворный еврей Хасдай ибн Шапрут (ок. 915–970 гг.), занимавший ряд высоких постов в правительстве.
Хасдай попал ко двору Абд ар-Рахмана в 940-х годах в качестве медика, но затем благодаря своим административным талантам и знанию языков стал получать задания и должности государственного характера: начальник таможенной службы, переводчик, дипломат, советник халифа по иностранным делам; но высоких официальных титулов, не положенных зимми, у него не было, и, будучи одним из ближайших советников халифа, он более других зависел исключительно от его доброй воли. Хасдай участвовал или даже руководил переговорами с королями Наварры, Леона и Германии и византийским императором, он сыграл важную роль в международном признании Кордовского халифата могущественной независимой державой.
Хасдай был назначен главой еврейской общины халифата и носил высокий титул «князя» – наси. Защищая интересы своей общины при дворе, он также налаживал контакты с еврейскими общинами других стран (Палестины, Ирака, Прованса, Италии, Византии), стремясь при необходимости оказывать финансовую помощь или политическое покровительство. Получив от своих посланцев сведения о Хазарском каганате, где исповедовался иудаизм, Хасдай очень вдохновился идеей независимого еврейского государства и отправил кагану Иосифу письмо, где рассказывал о благополучной жизни евреев Андалусии и своем личном богатстве и могуществе, но выражал готовность оставить «свой сан и почет» и отправиться в израильское царство, где «не господствуют над евреями и не управляют ими». Послание Хасдая удостоилось двух ответов – кагана Иосифа и анонимного хазарского еврея. Эта так называемая еврейско-хазарская переписка является одним из ключевых источников по истории Хазарии, хотя подлинность обоих ответов Хасдаю вызывает серьезные сомнения. Помимо международной деятельности Хасдай активно занимался культурной политикой, приглашая в Кордову еврейских ученых и поэтов из других стран и добиваясь гражданской и интеллектуальной независимости от Вавилонского центра (см. главу «Три веры»).
Традиция еврейского присутствия при дворе и назначения придворных евреев наси не прерывается и при хаджибах (глава еврейской общины, владелец шелкопрядильного производства и поставщик двора при аль-Мансуре Яаков ибн Джау), и в эпоху тайф (Шмуэль Га-Нагид и его сын Йосеф Га-Нагид в Гранаде). Более того, в отличие от кордовских халифов тайфские эмиры, менее ригористичные в соблюдении норм ислама, в нарушение законов о зимми официально назначали немусульман на высокие правительственные должности.
Положение еврейской общины в Андалусии ухудшилось в связи с вторжением альморавидов в конце XI в. и, вторично, в середине XII в., когда практически вся мусульманская Испания была захвачена альмохадами. Культурно и политически менее развитые, чем испанские мусульмане, зато гораздо более фанатичные, североафриканские берберы, утвердившись на Пиренейском полуострове, устроили гонения на немусульман и тем самым положили конец процветанию еврейских общин Аль-Андалуса – чуть раньше, чем наступил конец самого Аль-Андалуса. Евреи мигрировали либо на север, в христианские королевства, либо на юг, в фатимидский Египет.
Арабские средневековые источники практически ничего не рассказывают о сельских жителях и сельской жизни. Напротив, об андалусских городах, многочисленностью и населенностью которых восхищались путешественники, известия многообразны. Можно даже сказать, что испано-мусульманская культура была прежде всего городской, правда, в особом восточном понимании этого явления, соединяющего в себе и административную, и публичную, и деловую жизнь, и богатую книжную традицию.
Изначально торговые и интеллектуальные связи, основанные на общности языка, религии и культуры, объединяли мусульманские города Испании с Ближним Востоком. В Западном мире, переживавшем в VIII–X вв. упадок городской жизни, города Аль-Андалуса, в эту эпоху достигшие своего расцвета, являли собой поражавшее воображение исключение.
Мусульмане быстро освоили те городские центры, что были основаны и функционировали до их прихода, и возвели новые. Часто они сохраняли, лишь немного переиначивая при транскрипции на арабский, старые иберийские или латинские названия поселений. Corduba стала называться Куртуба (Кордова), Malaca – осталась Малакой (Малага), Toletum – Тулайтула (Толедо), Caesaraugusta – Саракуста (Сарагоса), Valentia – Балансийа (Валенсия) и т. д. Некоторые города были названы арабскими именами, как, например, уже упоминавшийся Альхесирас или аль-Марийа, что по-арабски значит «сторожевая башня», от которой происходит название Альмерия. Многие левантийские и южные города Испании сохранили имена, восходящие к историческим персонажам: это мог быть Тариф или Тарик, или фамильное имя (например, Беникасим от Бану Касим).
Внутреннее пространство города устраивалось по восточному образцу. Всегда существовал центральный деловой квартал, располагавшийся рядом с Большой мечетью. Вокруг города шли стены с воротами, от которых широкие улицы вели к центру (мадина), соединяя его с другими кварталами, где жила основная часть горожан. Рядом со стенами возводились дворцы аристократии и сановников. Часто город разрастался и требовал возведения новых стен, появлялись новые кварталы, которые назывались «рабад» (или «рибад», что в испанской традиции дало «аррабаль»), представлявшие особую общность. От главной улицы ответвлялась целая сеть улиц, улочек и проулков, нередко заканчивавшихся тупиком, которые тоже могли образовывать «квартальчики», называвшиеся по расположенной здесь маленькой мечети. За стенами города находилась большая площадь, где устраивался еженедельный рынок и возвышался михраб, использовавшийся для публичной молитвы на открытом воздухе. Вокруг шла аллея для отдыха и прогулок горожан, дальше среди садов и парков прятались загородные дома аристократов. За воротами города находились кладбища и лепрозории, которые содержались каким-нибудь благочестивым учреждением и благодаря частным пожертвованиям.
Кордова
Арабские хронисты и географы посвятили множество восторженных страниц столице халифата – Кордове. Сегодня сложно представить себе, как выглядел город в те времена, но сохранились следы былого величия: Большая мечеть рядом с Гвадалквивиром, остатки резиденции аль-Русафа, руины Сахл. Можно восстановить линию стен и местонахождение ворот, планировку улиц.