Страница 21 из 30
Белокурый ангелочек Герда родилась через пять лет — вылитая бабушка Хантер. Значит, к этому времени Лилиана наконец-то полностью приняла собственного мужа. Возможно, даже полюбила его… Нет, не «возможно», именно так всё и было. Рихард всегда это знал. Видел, чувствовал… Несмотря ни на что, у него было очень счастливое детство.
Он многое передумал за последние годы. И пришёл к выводу, что отец вовсе не был слепцом и с самого начала допускал, что наследник не имеет к нему никакого отношения. Но при этом он всегда защищал жену перед Вольфом и, скорее всего, не пытался выяснить у неё правду. Наверное, просто боялся её услышать. Обоих своих детей Тео любил одинаково и давал им намного больше свободы, чем было принято в семьях их круга. Им было позволено выбрать свою собственную дорогу — и Рихард предпочёл выучиться на архитектора вместо того, чтобы со временем возглавить семейный холдинг. Эту обязанность заочно возложили на Герду, которая в силу возраста и легкомыслия находила это «весьма прикольным». А уж как был доволен дедушка Хантер! «ГердерФарм», названный так по имени его основателя, звучал почти как «ГердаФарм», и это стало излюбленным предметом для семейных шуток.
А потом шутки кончились… навсегда.
Кто больше всех виноват в том, что произошло? Дед? Ольга? Или сам Рихард, невольно внушивший ей ложную надежду? Но ведь тогда он уже начал встречаться с Флёр и не видел никого, кроме неё. Ольга, молодая и амбициозная помощница отца Дэна — руководителя отдела инновационных разработок в том же ГФ, знала это, и всё равно имела на него самые серьёзные виды. Бешено любила, так же бешено ревновала к Флёр и никак не хотела смириться со своим неизбежным проигрышем, ведь на стороне соперницы было как минимум два оглушительных преимущества — принадлежность к высшему обществу и любовь Рихарда. И всё же Ольга придумала и осуществила план, который имел все шансы привести её к успеху. А в результате стал роковым для всей семьи Хантер и для неё самой.
Та безобразная сцена, когда девушка подкараулила Риха прямо на улице и буквально повисла у него на шее, исступлённо целуя, пока Дэн с видимым удовольствием не оторвал «эту наглую пиявку», преследовала далеко идущие цели. Видимо, именно тогда Ольга и добыла его волос и «в порыве страсти» царапнула по руке. Этого вполне хватило на полноценную генетическую экспертизу. Интересно, как она достала материал для сравнения? Впрочем, это едва ли было трудной задачей, учитывая, что сотрудники ГФ прекрасно знали о пристрастии своего директора к жевательной резинке.
Ольга побоялась сама встретиться с Рихом и прислала результаты и заключение экспертизы письмом. В котором однозначно утверждалось, что Теодор не может быть его биологическим отцом. Она предлагала ему подумать, что будет, если об этом кто-то узнает. Например, обрадуется ли такому факту его обожаемая Флёр…
Рихард пришёл в ярость, но в то же время попросту ей не поверил. Позвонил и наорал, называя сумасшедшей озабоченной шантажисткой и лгуньей, и даже добавил пару по-Дэновски крепких выражений, чего до этого не позволял себе ни разу. Он наивно надеялся, что глупая девица уймётся и переключит своё внимание на кого-нибудь ещё… Но это было только начало.
Ольга сделала следующий ход — послала такое же письмо «блюстителю нравов» Вольфу Хантеру. На следующий же день он вызвал внука к себе.
Этот разговор поверг Рихарда в ужас. Он действительно не верил во всю эту чепуху, считая «экспертизу» откровенным подлогом, мелочной местью отвергнутой женщины, и нисколько не боялся обещанного ею публичного разоблачения. Это же просто смешно! Но дед, к его крайнему изумлению, воспринял эту информацию всерьёз. И поверил в неё, поверил сразу. Высказался в духе, что всегда подозревал нечто подобное, мимоходом обозвал сына слабаком, прикрывающим чужие грехи, и в конце концов потребовал от Рихарда дать ему обещание, что он оставит Флёр и женится на шантажистке, если такова её конечная цель. Ему было всё равно, что представляет из себя эта девица, ему было совершенно наплевать на чувства самого Рихарда… Приличия — вот что его волновало, больше ничего. В случае отказа дед пригрозил лишить его наследства, наплевав на мнение сына (тогда он имел на это право) и вдобавок лично сообщить Флёр о том, что по факту её жених вовсе не Хантер, а так, непонятно кто. Вольф предрёк, что благоразумная девушка сама откажется от такого сомнительного жениха. Неужели и он полагал, что ей нужен не столько он сам, сколько его деньги и положение в обществе?
Рихард тогда до того растерялся, что едва мог поверить, что всё это происходит с ним на самом деле. Он даже не сообразил, что уж кому-кому, а самому Вольфу с его старомодными понятиями о приличиях крайне невыгоден скандал, в котором будет замешана вся его семья. И что наверняка существуют другие способы всё уладить. Заплатить Ольге за молчание или даже устроить ей несчастный случай — Вольф, по позднему размышлению Рихарда, был вполне способен на это. Не ради нелюбимого внука, а исключительно ради собственного спокойствия. Но тогда он был настолько раздавлен, что поехал прямиком к матери и обвинил во всём её. Этого он не простил себе до сих пор…
Лилиана не смогла солгать сыну и призналась ему, что вышла замуж, будучи беременной от другого, но назвать его имя отказалась наотрез. Бедная мама… Он никогда раньше не позволял себе говорить с ней в таком тоне. Конец их ссоры застал отец. Рихард не стал ему ничего объяснять и ушёл ночевать к Дэну, демонстративно хлопнув дверью и заставив себя не обращать внимание на слёзы матери. Он жалел только себя — ведь его собственная жизнь вот-вот полетит под откос, если Флёр и в самом деле откажется от него! Они с Дэном пили всю ночь напролёт… А на следующий день было уже поздно обвинять кого-то, кроме себя самого.
Сухой полицейский рапорт гласил, что Теодор Хантер застрелил Ольгу Браун прямо на её рабочем месте. Так же убит её начальник, отец Дэна, и тяжело ранен один из лаборантов. Когда это было обнаружено, вооружённый пистолетом господин Хантер уже подъезжал к собственному дому…
Позже слуги показали, что хозяин находился в абсолютно невменяемом состоянии, истошно кричал и размахивал пистолетом. Встревоженная Лилиана выбежала ему навстречу, и он силой втащил её в одну из комнат и запер дверь на ключ.
Звонок в квартире Сноурта раздался, когда они оба ещё спали. Кто-то из сотрудников ГФ сообщил Дэну страшную новость о его отце, и он сразу помчался туда. А Рихард рванул домой. Эта бешеная гонка стоила ему первых седых волос… и трёх пришедших через неделю штрафных квитанций. Смешно. К этому времени он уже знал, что водить сам больше не сможет никогда.
Рихард успел вовремя… почти. Испуганные слуги жались по углам; один из них попытался остановить обезумевшего хозяина, получил пулю в плечо и отступил. Все ждали приезда полиции и не решались прийти на помощь Лилиане, которую взял в заложницы собственный муж. Всегда безупречно вежливый, заботливый, спокойный Тео… Но именно ему принадлежал этот жуткий звериный рёв, именно он сейчас исступлённо тряс за закрытой дверью любимую женщину, вновь и вновь повторяя один и тот же вопрос.
— Кто это?? Кто?! Отвечай! Отвечай, мерзкая шлюха!!
Лилиана умоляла его успокоиться, но её мольбы были напрасны — он просто её не слышал.
Рихард заколотил в дверь, пытаясь отвлечь внимание на себя, когда в комнате прозвучал выстрел. Он не помнил, как сумел в одиночку выломать замок…
Отец стоял у окна, растрёпанный и чудовищно бледный. Его буйная ярость, казалось, улеглась, но выражение лица было таким, что Рихард невольно отшатнулся. Ничего человеческого в нём уже не осталось, и это было настолько… нелепым, невероятным, что у него снова мелькнула мысль о ночном кошмаре. Всё это не может происходить на самом деле, это просто невозможно!!
А потом он опустил глаза и увидел мать. Она ничком лежала на полу и не шевелилась. Медленный шаг вперёд… второй… третий… Оглушительная тишина, которую через миг нарушил нарастающий вой полицейской сирены… И пустые чёрные глаза чудовища, в которого превратился его отец. Рихард отстранённо наблюдал, как он неторопливо вскидывает руку, и направляет пистолет прямо на него. Разум всё ещё отказывался верить в это, поэтому ему было даже не страшно — совсем. Теодор спокойно нажал на курок.