Измена

       Кто-то следил за ней, и помогал. Но кто? Она не знала никого из обитателей замка, кто мог бы это сделать. Нескио этого тоже сделать не мог. Для этого нужно хорошо знать и замок, и саму гору, а он не знал о них ничего. Да и она, по сути, ничего о них не знала, хоть и прожила здесь без малого десять несчастливых лет. Так кто же это мог быть?

       Сбежав с горы, прошла еще несколько сот метров, и уткнулась в деревянную изгородь. Насколько она помнила по своим редким сюда вылазкам, это была ограда постоялого двора. Невдалеке журчал бивший из-под камня источник. Возможно, он тек из-под горы, и пользоваться им было нельзя, но ей уже было все равно. Пошатываясь, подошла к нему и, встав на колени, напилась.

       Потом свернулась в тугой клубок и легла подле ручья в густом камыше в рост человека, не в силах сдвинуться с места. От перенесенного напряжения в ней дрожала каждая жилка и дыхание вырывалось из груди с резким хрипом.

       Когда в замке обнаружат ее побег? Может быть, решат, что она погибла в огне? Ведь искры полетели как раз из той башни, где жила она. И что будет, когда стражники из нижней заставы обнаружат смерть своих сотоварищей? Куда они пойдут первым делом - вверх, в замок, докладывать о происшедшем графу, или вниз, в деревню?

       До сих пор из замка никто не сбегал, все слуги верно служили своему сеньору. Все они принесли ему клятву на зачарованном кольце и считалось, будут верны этой клятве до могилы. И стражники решат, что кто-то из чужаков проник в замок. И отправятся наверх, к графу.

       Ворота заскрипели, и Агнесс сжалась еще больше, чтобы не заметили. Створка ворот распахнулась, раздались упругие шаги, остановившиеся неподалеку. Агнесс осторожно выглянула из своего укрытия.

       Перед ней, шагах в десяти, стоял нескио. Агнесс встрепенулась, почувствовав, как в груди лихорадочно забилось сердце. Может быть, ей попросить у него помощи и защиты? Но тут же опомнилась. В помощи он ей, конечно, не откажет, и станет заклятым врагом графа.

       А у того длинные руки. Сколько раз граф хвалился перед ней, как быстро расправляется с неугодными? И никакой титул и богатство ему в этом не помеха. Нет, она никогда не станет платить черной неблагодарностью за сделанное ей добро, подставляя под удар единственного дорогого ей человека.

       Нескио пристально смотрел на замок. Агнесс тоже посмотрела в ту сторону. Над замком тучами носилось воронье. Что там случилось? Ей было страшно. Выбрался ли из катакомб граф? Она ждала погони, которая могла появиться каждую минуту. Единственная надежда - что граф решит, будто она погибла в башне. Вот если б она обрушилась, скрывая под обломками все, что внутри! Напрягая зрение, всмотрелась в замок. Нет, ее башня стоит, как стояла.

       Нескио покачал головой, резко повернулся и стремительно ушел, отчего-то встревожившись. Ее сердце тоже сдавила тревога. Наверняка граф выбрался из подземелья и отправил за ней погоню. Что ей делать? Скрыться в деревне нельзя, здесь никто ей помогать не будет. Кто пойдет против хозяина? Спрятаться в лесу? Но ее быстро найдет любая крестьянская собака.

       Страх снова накрыл черным удушливым облаком. Вдруг до ее слуха донеслись крики с постоялого двора.

       - Эй, запрягай! Не копайся, господа спешат! - командовал чей-то грубый голос.

       В груди Агнесс затеплилась надежда. Если на запятках нет лакея, она вполне может заскочить на ходу. Конечно, кучер ее увидит, но у нее есть чем успокоить его недовольство. И она поспешно достала из туго завязанного кошеля золотой.

       Минут через десять стало слышно, как в карету садятся господа. Агнесс встала у ворот с золотым в руке. Вот они распахнулись, и черная карета медленно выехала со двора. Сзади никого из слуг не было, только дорожный сундук, да бежала привязанная лошадь. Агнесс узнала ее - это был Горр нескио.

       Агнесс кинула монету кучеру, получила в ответ разрешающий кивок и забралась на запятки. Раздался крик "пошел"!, и карета, набирая ход, помчалась в обратный путь.

       Едва они миновали деревню, с горы спустился отряд всадников, и принялся рыскать по округе в поисках беглянки. Но ее никто не видел, и через несколько часов бесплотных поисков стража вернулась в замок.

       Агнесс сидела на неудобных низких запятках в мокрой до нитки одежде, рискуя свалиться, дышала пылью с дороги, у нее болело израненное, все в ушибах, тело. Но она была счастлива. Еще никогда над ее головой не сияло такое голубое небо, не пели так громко и беззаботно птицы, и жизнь не была такой безоблачной и радостной.

       Чтобы не упасть, она привязала себя веревкой за багажный крюк, свернулась калачиком, и тут же уснула. Она не слышала, как меняли лошадей на подставах, как конюх с головой накрыл ее попоной, чтобы не оправдываться перед господами за приблудного парнишку.

       Она проснулась, когда колеса кареты загромыхали по булыжной мостовой большого города. Агнесс открыла глаза, увидела каменные дома, и поняла, что они въезжают в столицу.

       Не дожидаясь остановки, аккуратно сложила попону, отвязала веревку, смотала ее и спрыгнула с запяток. Карета прогромыхала дальше, а Агнесс принялась осматриваться.

       Улица была застроена огромными каменными домами, стоявшими вплотную друг к другу, так что было непонятно, отдельные это дома или один длинный особняк. Она вспомнила, как в детстве жила с семьей в подобном доме.

       Она тоскливо вздохнула. Жива ли еще ее семья? Да и не найти ей никогда того дома. Она даже не помнит, в каком городе он стоял. Но, может быть, вырвавшись из-под чар камня, память к ней вернется?

       На нее косились прохожие, и она оглядела свой наряд. Немного запачкан и пропылен, но ничем особенным от нарядов прохожих не отличается. Разве что капюшон на голове привлекает к ней внимание. Нужно найти какую-нибудь портниху, купить платье попроще. Она знала, что невыкупленная одежда выставляется на продажу. Немножко подогнать, вот и все.

       Увидев вывеску с иглой и нитками, она зашла внутрь. И тут же была выгнана служкой с воплями:

       - А ну пошел отсюда, бродяга! Только и норовят что-нибудь стянуть.

       Агнесс пришлось выйти. Хотелось есть и пить. Вокруг во множестве шаталось торговцев едой и напитками, зазывавших покупателей громкими криками. Но с ними расплачивались медяками, а у нее было только золото. Наверняка ее примут за воришку. Еще побьют и отберут все, что у нее есть.

       Она напилась воды из фонтана и задумалась. Придется идти к ростовщикам. Только там можно будет обменять золотой на пригоршню медяков. Конечно, ей дадут вдвое-втрое меньше, но не умирать же с голоду?

       Но где ей найти квартал ростовщиков? Она совершенно не знает города. И спрашивать нельзя - по голосу сразу распознают, что она женщина. Пошла на авось по улице, круто поднимающейся вверх, и уткнулась в широкие ворота. Агнесс хотела повернуть обратно, но в вышине раздался колокольный звон. Она подняла голову и поняла, что перед ней монастырь.

       Рядом с воротами стояла небольшая сторожка. На дверях Агнесс с трудом разобрала витиеватую надпись: "если вам некуда идти, если вы голодны и замерзли, стучите!". Агнесс мысленно поблагодарила Господа, приведшего ее к этому приюту, и постучала в дверь.

       В небольшое отверстие, прорубленное в массивной двери, выглянула немолодая монашка в черной рясе из грубой шерсти. У нее было круглое приветливое лицо, и Агнесс приободрилась. Увидев, что перед ней мальчишка, монахиня мирно произнесла:

       - Тебе нужно обратится за помощью в мужской монастырь, мы принимаем только женщин.

       Агнесс с мольбой протянула руки:

       - Я женщина, сестра. Я скрываюсь от погони. Приютите меня, молю!

       Она приоткинула капюшон, и монахиня, увидев перед собой красивое женское лицо, открыла дверь. Агнесс быстро вошла в нее, и монахиня тут же ее закрыла.