Страница 98 из 128
— То есть? — профессор пронзительным взглядом впился в ее лицо.
***
Это произошло за пару дней до визита в Годрикову Впадину. Мелисса шла в гостиную Слизерина из Большого зала, когда с одной из картин у поворота на подземелья раздалось тихое «Кхм-кхм!»
Повернув голову на звук, она увидела знакомое лицо. Это был Финеас Блэк. Он приложил палец к губам и, указав ей направление, исчез с картины. А в следующий момент появился на висящем рядом полотне и снова махнул рукой, предлагая последовать за ним. Подумав мгновение, девочка так и сделала. Они поднялись на третий этаж, прошли его почти весь насквозь, пока не оказались в плохо освещаемом тупичке, где на стене висела всего одна небольшая картина, изображающая довольно миленький лесной пейзажик. Оглядевшись, девочка на всякий случай окружила себя и полотно всеми известными ей чарами скрытности и взглянула на лорда Блэка.
Финеас вольготно расположился на удобном на вид пне в тени раскидистого дуба и теперь изучающе смотрел на Мелиссу. Уже просвещенная в вопросе общения с портретами, девочка сказала:
— Милорд, прежде всего, я бы хотела извиниться перед вами за свое невежество. Оно могло привести к нежелательным последствиям, — увидев, что Финеас снисходительно кивнул, Мелисса продолжила. — У вас есть ко мне какое-то конкретное дело?
— Вы знаете, что Вальбурга назначила вас наследницей по духу. Можете не отрицать! — Блэк не дал подозрительно сощурившейся девочке возразить и, усмехнувшись, пояснил. — Я периодически навещаю свой дом. Внешний вид домовика говорит за себя. Вы понимаете, что это означает этот термин?
— Передача родового разумного и условно разумного имущества не кровному наследнику в обход законных, — Мелисса начала было цитировать, но неожиданно задумалась, уставившись на Финеаса и потирая подбородок, потом встрепенулась и поинтересовалась. — Можно претендовать на живые портреты?
Лорд Блэк утвердительно качнул головой.
— Не можно, а нужно. При выполнении определенных условий. И только после того, как род Блэков прервется.
— И зачем это нужно? — девочка недоуменно взглянула на уже готового возмутиться Финеаса и пояснила. – Нет, для чего это вам, при должной фантазии можно вообразить: неприятно, пожалуй, терять даже такое своеобразное посмертие. Портреты завязаны на место силы. Главный вопрос: зачем это мне? Из любви к искусству? Не такой уж я и ценитель живописи.
— Не совсем верно трактуете, — сухо заметил лорд Блэк. — Основная цель сохранить многовековые знания. Мы готовы передать вам родовые секреты.
— Бойтесь данайцев(7) … — задумчиво протянула Мелисса и, припоминая генеалогическое древо Блэков в книге-артефакте, спросила. — Почему я? Почему не Малфои, не Прюетты, не Лонгботтомы, не Берки, да даже не национальный герой магической Британии? У вас с ними дальнее родство и общая кровь. И, в конце концов, почему вы так уверены в плачевном исходе? Прямой наследник жив, хотя и находится в Азкабане. Не знаю, к какому сроку его приговорили…
Договорить девочка не смогла, с Финеаса слетело показное спокойствие. Лорд Блэк встал и нервно прошелся по нарисованной поляне. Затем развернулся к своей собеседнице и, еле сдерживаясь от ярости, заговорил:
— Сириус выжжен с гобелена. Это не полное отсечение от рода, но наследовать мог бы только его сын, которого не будет никогда. Представляю, какой пышный букет психических и физических расстройств он уже получил за семь лет в Азкабане. Это все же не санаторий для туберкулезников. А сидеть ему там не пересидеть. Как думаете, каковы шансы, что человек, брошенный в камеру прямым решением малого Визенгамота без суда и следствия, когда-нибудь выйдет?
— Стремятся к нулю. А собственно, за что? — поинтересовалась Мелисса. — В газетах он лишь упоминался в веренице имен сторонников темной стороны.
— Официально за массовое убийство маглов и мага Питера Петтигрю. Неофициально, за предательство Поттеров. На нем был якобы завязан Фиделиус, — лорд Блэк, заметив, как при слове «якобы» по губам девочки скользнула легкая улыбка, раздраженно выскочил на первый план картины, загородив собой лесную опушку. — Ваш скепсис неуместен! Сириус физически не мог причинить им вред. Он магический крестный вашего брата. И откат от нарушенной клятвы убил бы его. Так что, а был ли вообще Фиделиус?
— Брата? У меня… брат? Милорд, если вы что-то знаете о моей семье… — девочка, заподозрив ловушку, среагировала моментально, судорожно вцепившись в раму обеими руками
Ее изумление выглядело настолько реальным, что его, казалось, можно было пощупать руками. Финеас сначала опешил, а потом тихо рассмеялся и слегка поклонился, изобразив чисто символические аплодисменты.
— Браво-браво-браво! Это было прекрасно, но излишне. Вы же прошли проверку на родство у гоблинов.
— Это лишь ваши домыслы, — невозмутимо ответила Мелисса.
— Но ведь вам знаком термин «наследник по духу», — нахмурился Финеас.
— И не только он. Читаю много. Грешна, — пожала плечами девочка.
— Кричер вам служит, — настаивал лорд Блэк.
— Kakie vashi dokazatelstva? — коверкая слова, спросила Мелисса, вспомнив фразу из фильма(8) про полицейского-комми(9), который смотрела летом, и, заметив ошарашенный взгляд Финеаса, перевела ее на английский.
Лорд Блэк какое-то время молчал, а потом глубоко вздохнул:
— У вас паранойя, юная леди. Но лучше быть параноиком, чем бестолковым брехливым псом, подставляющим мягкий живот под каждую протянутую руку. Безусловно доверять мне Вы не сможете ни сейчас, ни в будущем. По крайней мере, пока. Долг бывших директоров Хогвартса служить нынешнему. Образно говоря, я раб портрета и раб того, кто владеет портретом.
«Джинн Финеас бин(10) Найджелус!» — мысленно фыркнула Мелисса: от слов Блэка буквально подуло пустынным ветром «Тысячи и одной ночи»(11).
— Поэтому! — продолжил он. — Я излагаю вам свои соображения, а уж что с ними делать — решать вам.
Впрочем, его просьба — помимо предложения приютить портреты после окончательного падения дома Блэк — была абсолютно необременительной и не противоречила планам самой Мелиссы. Финеас просил наведаться в дом Поттеров в Годриковой Впадине и проверить, находится ли он по-прежнему под Фиделиусом. Теоретически, особенно приняв в расчет официальную версию о предательстве последнего Блэка, попасть в дом должно было быть весьма и весьма проблематично: чары завязаны на него, а он все еще жив и адрес девочке уж точно не сообщал.
Отсутствие Фиделиуса могло означать две вещи. Во-первых, хранитель чар, кем бы он ни был, мертв. А во-вторых, Фиделиуса, как такового, не было. Возможность исчезновения чар из-за смерти Поттеров лорд Блэк даже не рассматривал: младший из них здравствует по сей день.
В любом случае было понятно: для чистоты эксперимента необходимо взять с собой стороннего человека, поскольку сама Мелисса изначально была включена в чары сокрытия. Накладывали их сразу после того, как ее забрали от Дурслей, и гарантий, что в ночь рождения Гарри Поттеры не поленились и исключили ее из заклинания, не было.
Что же до причин, по которым портреты хотели перейти под ее начало, и условий, при которых это было возможно, Блэк, что та Шахерезада, обещал вернуться к этому вопросу через тысяча и одну ночь.
— Ну, предположим, я когда-нибудь и смотаюсь на экскурсию к дому национального героя. И даже, допустим, попутно выяснится, что никаких чар там нет. И, собственно, что с того? — выслушав его доводы, поинтересовалась Мелисса. — Вы же не думаете, что я брошусь доказывать чью-то невиновность?
Финеас лишь бросил на нее загадочный взгляд и исчез с картины.
***
Северус, выслушав рассказ Мелиссы, судорожно перебирал в голове варианты, при которых мог бы слететь Фиделиус, и не находил для этого никаких объективных причин. Помрачнев и мысленно добавив к своему счету к Дамблдору еще один пункт, он задумался, освобождает ли его, Снейпа, отсутствие чар Хранителя от одного из обетов, данных Альбусу, и с досадой пришел к выводу, что нет, поскольку никаких определенных условий он тогда не оговаривал.