Страница 57 из 128
В-третьих, потратив четыре тысячи галлеонов, можно было заработать в пять раз больше. Ну, хорошо-хорошо: не четыре тысячи, а четыре тысячи пять — не стоит забывать об обеде, который он оплатил. Скажете, фи, какие-то двадцать тысяч! Ну, по сравнению с общим состоянием Малфоев, оно, конечно, фи! Но это же не повод упускать то, что плывет в руки!
Спустя два дня Люциус случайно столкнулся на Косой аллее со своим растрепанным сотрапезником, от которого за милю несло скверным огневиски и дешевым борделем. Тот заплетающимся языком поблагодарил Малфоя за идею и, обдавая перегаром, поведал, за сколько они с ребятами реализовали эти самые туши.
Нет, Люциус, конечно, подозревал, что драконоборец не был обезображен интеллектом, но не настолько же! Две убогих тысячи галлеонов! Злость на Эаргита усилилась ровно в два раза.
Но это все мелочи!
Он мрачно уставился на сегодняшний отчет. Как, во имя Морганы, эта отрыжка взрывопотама ухитрилась потерять уйму денег теперь уже на магловской бирже?! За что он вообще ему платит?!
М-да, как ни прискорбно, придется вспоминать молодость и выправлять положение самому. И остаться при этом в правовом поле однозначно не получится.
Люциус брезгливо поморщился: опять контактировать с маглами. Конфундусы, Империо, да и зелий понадобится множество. От относительно законных, но сложных в приготовлении Феликса Фелицис и оборотного до запрещенных зелий подчинения. И всего этого, желательно, пару котлов. А это деньги, и немалые!
В этот момент за спиной послышались легкие шаги. Тонкие руки обвили его шею, скользнув прохладой по щеке.
– Милый, к тебе пришел Северус.
– Без предупреждения? — Люциус накрыл ладонью нежные пальчики жены. — Значит, ему что-то нужно. Как он выглядит? Взволнован? Нервничает?
– Мрачен и весьма саркастичен. Все как обычно.
– Значит, ему что-то очень нужно. Что ж, зови, — сказал он, поцеловав гибкую кисть, и подумал: «Удачно! Вот они — мои котлы с Феликсом!»
Нарцисса, ласково коснувшись его волос, вышла из комнаты.
***
Успокоив Мелиссу и отправив ее в факультетскую гостиную, Снейп долгое время сидел, уставившись в одну точку, чувствуя разгорающийся в груди жар.
Потом его словно выбросило из кресла, и полночи он громил собственный кабинет. Причем по-магловски, напрочь забыв о волшебной палочке и магии. Руками и ногами, сбивая костяшки в кровь.
Утомившись, Северус уселся на пол прямо среди обломков мебели и осколков посуды и, закрыв глаза, принялся приводить мысли в порядок.
Итак, восемнадцать лет Лили была центром его мира. Все, что он делал или не делал, было так или иначе связано с ней. И кто кроме него был в этом виноват? Да никто!
Любил ли он ее? Однозначно, да. Мечтал ли он о ней? Вне всякого сомнения. Знал ли он настоящую Лили? Весьма сомнительно. Смогли бы они жить долго и счастливо и умереть в один день, если бы вместо Поттера она обратила внимание на него? Увы, нет!
Он придумал себе идеал, поставил его на постамент и принялся ему фанатично поклоняться, отметая малейшие сомнения в возможном несовершенстве объекта служения. Он вел себя как чертов сектант! И не видел за образом, нарисованным исключительно светлыми красками, живого человека с его достоинствами и недостатками.
В свое оправдание он мог лишь сказать, что ему было всего десять, когда они встретились. Некрасивый, заброшенный, одинокий мальчик, абсолютно не умеющий ладить с окружающими, знакомится с очаровательной веселой девочкой, которая, как ни странно, не против общения с ним. Кто она? Ангел!
Ангел… Память услужливо подсунула ему один из последних разговоров с отцом незадолго до его смерти.
В тот день Тобиас вынырнул из алкогольного забытья, заметил вдруг, что сын страдает по рыженькой девчонке с соседней улицы, и выдал, что, обломись она Северусу, он был бы еще более несчастен, чем теперь. Потому что он не видит в ней плоть и кровь, только ангела с пушистыми крыльями. А если начинаешь жить с ангелом под одной крышей, выясняется много интересных подробностей. Ангел не только сладко улыбается, нежно смотрит и томно хлопает ресницами, но и ест, и пьет, и спит. И, представляешь, иногда может икать, рыгать и храпеть. А еще ангелочек гадит, сынок. И в прямом, и в переносном смысле. И отнюдь не розами. «Хотя, — успокоил его тогда Тобиас, — к принцам и белым скакунам это также относится в полной мере».
Снейп не мог понять, как не проклял тогда скабрезно ухмыляющегося папеньку. Может, потому что в глубине души знал, что, несмотря на явное преувеличение, в словах Тобиаса был резон? Тем не менее, он гадливо отпихнул их и задвинул в дальний уголок своего разума. Что может понимать в жизни и любви опустившийся алкаш?
М-да, восемнадцать лет!
Воспоминание Мелиссы подействовало как ледяной душ.
Шок, гнев и злость на самого себя. Он, небезосновательно считающий себя умным человеком, позволял играть на своих чувствах, как на скрипке. Ах, бедная Лили! Ах, ты так виноват, Северус! Ах, ее сын жив! Ах, у него такие же глаза! И рефреном: ты должен. Должен! Должен!!!
Хватит! У всякого терпения есть предел. И лимит исчерпан, учитывая, что последние восемь лет его пользовали как истеричную девочку-пансионерку: даром и в извращенной форме.
Ему двадцать восемь. И с чем он пришел к этому возрасту?
Он самый молодой мастер зелий за последние триста лет. Он мастер боевой магии. Если бы министерство не поставило вне закона темные искусства, он был бы мастером и в этом.
При этом у него нет ни лишних денег, ни собственной лаборатории, ни нормального дома, ни семьи, ни друзей. У него есть лишь ненавистная работа и масса увеличивающихся день ото дня обязанностей.
И черт его дери, если он продолжит сидеть на полу и мотать сопли на кулак, а не поднимется, не возьмет себя в руки и не попытается все это изменить.
Следующие пару часов он приводил комнату в порядок, лечил разбитые руки и пил восстанавливающие зелья, а после завтрака покинул Хогвартс и аппарировал к Малфой-мэнору.
***
– Северус! Какой приятный и неожиданный, — Люциус сделал акцент на последнем слове, — сюрприз! Чай? Кофе?
– Люциус! Тебе известны мои вкусы. Конечно, кофе.
Лучезарно улыбаясь, Малфой сделал приглашающий жест в сторону удобного кожаного кресла, а сам устроился напротив.
– Чему обязан?
Какое-то время они изучающе смотрели друг на друга.
«А ведь ему тоже от меня что-то нужно, — вдруг понял Северус. — Люциус ненавидит внезапные визиты, а сейчас можно подумать, что он весьма доволен фактом моего появления. Интересно, что на этот раз? Проклятый артефакт? Запрещенные зелья? Пожалуй, все будет немного проще, чем я думал. Главное, чтобы торговаться начал именно он».
– Разве нужен какой-нибудь конкретный повод, чтобы навестить старого приятеля? — поинтересовался Снейп. — Просто захотелось поговорить с умным человеком. Достаточная причина?
С тихим хлопком появился домовик с чашкой потрясающе пахнущего кофе, поставил ее перед профессором и тем же манером испарился. Снейп сделал первый глоток и вновь обратился к Малфою.
– Как твои дела, Люциус?
– О, превосходно…
И битых сорок минут в малой гостиной Малфой-мэнора разыгрывался комический дуэт под названием «Мне абсолютно ничего не нужно, я просто рад поболтать с приятелем».
Профессору первому надоело притворяться: у Люциуса был несоизмеримо больший опыт светского лицемерия, поэтому Снейп решил форсировать события. Допив уже остывший кофе, он поставил чашку на блюдце, встал и со словами «спасибо, Люциус, все было чудесно» направился к двери. Он был не уверен в своем маневре до последней секунды, когда у самого выхода его остановил Малфой.
– Север, ты что, на самом деле, хотел лишь посидеть в мягком кресле, изучить узоры на ковре, выпить кофе и обсудить живописную тучку за окном?
– Конечно же, нет. Но ты облизываешься, как пресловутый кот на пресловутую сметану. У меня сомнения, что наши желания равноценны. Ты явно собираешься меня чем-то загрузить. И это что-то незаконно, не так ли?