Страница 52 из 128
Все облегченно рассмеялись.
– Надо все-таки выяснить, что же нам подливают. И никаких идей, как это сделать. Надеюсь, других сюрпризов не будет, — задумчиво произнес Роули.
– Будут, — Мелиcса, обдумав все за и против, решила предупредить новых приятелей. — Мне тут одна птичка на хвосте принесла…
Она подошла к столику, достала из кармана обрывок пергамента и быстро написала: «Нельзя смотреть директору в глаза, есть и пить у него в кабинете».
После того, как все они прочитали ее запись, воцарилось глухое молчание. Мелисса взмахом руки подожгла пергамент, пробормотав «Мембранум инфламмо»(4), и кинула горящий лист в камин.
– Ты владеешь беспалочковой магией, — потрясенно сказал Торфинн.
Казалось, это поразило его даже больше того, что Великий светлый маг — любитель копаться в чужих мозгах и пичкать студентов невесть чем.
– Это еще что, Роули. А невербальной беспалочковой не хочешь? — ухмыляясь, сказал Боул. — Мы с Тери сами видели, как за завтраком прелестная мисс Эванс очень эффектно и элегантно, одним движением своей изящной руки поставила жирный крест на годах нашей с ним подготовки к Хогвартсу. Ибо наши замечательные педагоги смогли обучить нас только невербальной палочковой.
Ребята какое-то время смотрели на Мелиссу, а потом Селина Селвин утвердительно сказала:
– Ты нам поможешь.
– Я честно попытаюсь.
__________________
(1) «Pardon my French» — это устойчивое выражение, действительно, пришло к нам из английского языка.
(2) В Англии популярны красно-белые шахматы (цвета св.Георгия, покровителя Англии). Например, в книге Л.Кэрролла «Алиса в Зазеркалье» персонажем является именно Red Queen (в русском переводе Черная Королева).
(3) Сапсан — хищная птица семейства соколиных. Обладает самым острым зрением среди птиц (8 км).
(4) Membranum Inflammo — дословно с латыни «поджигаю пергамент».
========== ГЛАВА 16. Если у вас паранойя, это еще не значит… ==========
Хогвартская библиотека поистине поражала своими размерами. Это был огромный зал, залитый в эту минуту радужным потоком солнечных лучей, проникающих через мозаичные окна, с бесконечными рядами больших шкафов, набитых книгами. Рядом со шкафами стояли высокие приставные столики на тонких гнутых ножках. В центре зала было несколько длинных столов с удобными стульями.
Недалеко от входа располагалась массивная стойка из красного дерева, отгораживающая рабочее место библиотекаря и картотеку поиска книг. Волшебную картотеку, разумеется.
Достаточно было произнести вслух интересующее понятие — не забыв, естественно, предварить его правильным заклинанием и сопроводить взмахом волшебной палочки, — как из ящичков вылетали карточки с названиями книг по нужному вопросу.
Над картотекой на стене висела скромная медная табличка, гласившая «Мадам Ирма Пинс, библиотекарь».
Сама мадам Пинс была долговязой сухопарой дамой бальзаковского возраста. Она строго одевалась, была застегнута на все пуговицы и причесана волосок к волоску. Выходя на редкие прогулки, она всегда набрасывала на шею боа, брала в руки зонтик и водружала на голову одну и ту же шляпу, не обращая внимания на погоду за окном. Подумаешь — солнце, все может случиться! Широкие поля шляпы под острым углом сходились надо лбом и загибались вниз как клюв птицы, что, по авторитетному мнению учеников, придавало ей исключительное сходство с голодным стервятником.
Она была небогата и одинока. У нее не было ни семьи, ни детей, ни близких друзей, ни возлюбленного. Злые языки школьников, правда, приписывали ей романтические отношения со школьным завхозом, Аргусом Филчем. Якобы кто-то когда-то заметил их тайные переглядывания и томные вздохи.
Это было так нелепо, невероятно и оскорбительно, что мадам Пинс даже не пыталась пресекать подобные слухи. Она знала, что это ложь, и считала ниже собственного достоинства что-то доказывать. Хотя иногда, поймав очередной «сочувствующий» взгляд какой-нибудь семикурсницы-хаффлпаффки, ей хотелось закричать: «Я, конечно, отчаялась, но не настолько!»
В общем, мадам Пинс была законченным синим чулком. В жизни у нее была только работа. И она, и без картотеки помнящая каждую книгу, каждый учебник, каждый справочник, отдавалась ей целиком и полностью.
А вот студенты Хогвартса — даже если забыть обо всей той чуши, что они говорили про нее, — не вызывали в ней теплых чувств. В массе своей они вели себя несносно: носились как угорелые, шумели и занимались в библиотеке посторонними делами. Но самое главное, относились к книгам без должного почтения: хватали их грязными руками, оставляли пятна на страницах и часто забывали возвращать вовремя или вообще теряли. Для мадам Пинс такое святотатство было дикостью.
Сегодня, в первый учебный день, в библиотеке было тихо и безлюдно. Школьники, обрадованные встречей с друзьями, болтали, сидя в факультетских гостиных, или гуляли около озера, обмениваясь новостями и наслаждаясь последними по-летнему жаркими днями.
Поэтому мадам Пинс, рассчитывающая на спокойный день в компании любимой книги, была неприятно удивлена, что ее тихую обитель посетили сразу пятеро первокурсников в слизеринских мантиях.
Какое-то время они стояли на пороге, тихо переговариваясь и осматриваясь. Потом высокая черноволосая и черноглазая девочка кивнула своим спутникам на ближайший стол, подошла к стойке и приветливо улыбнулась недоверчиво и сурово смотрящей на нее даме.
– Добрый день, мадам Пинс. Меня зовут Мелисса Эванс. Мы с друзьями, — она кивнула головой в сторону стола, где расположились ее однокурсники, — обожаем читать и будем проводить здесь много времени. Будьте любезны, подскажите, пожалуйста, где мы можем ознакомиться с правилами пользования школьной библиотекой. Не хотелось бы случайно нарушить их, мэм.
Мадам Пинс была ошарашена. Первый раз за всю ее бытность в Хогвартсе кто-то сам, по собственной доброй воле, просил ознакомить его с правилами. И даже, кажется, собирался их соблюдать. Она протянула девочке тонкую брошюрку. Та вежливо поблагодарила библиотекаря и направилась к ожидающим ее друзьям.
Ребята недоуменно смотрели на нее. Ну, какие тут могут быть правила? Да такие же, как везде: не шуметь, не галдеть, книги не рвать, не пачкать, сдавать вовремя. Зачем тратить время на эту чушь? Но поток вопросов, который, казалось, должен был вот-вот обрушиться на нее, Мелисса остановила одним взглядом: так надо, потом обсудим.
Девочка села за стол, вполголоса зачитала правила вслух, а потом, вытащив из сумки чистый свиток и чернильницу, начала переписывать их на пергамент. Мадам Пинс, как черт из табакерки, в мгновение ока возникла рядом со студентами.
– Имейте в виду, если на брошюре будет хоть одно чернильное пятно, — начала было она, когда девочка дернулась от неожиданности, задела локтем свою чернильницу и опрокинула ее на стол.
Все ахнули, ожидая, что по гладкой красивой столешнице расплывется уродливое чернильное пятно. Но, как ни странно, этого не произошло. На стол не попало не единой капли.
Такой чернильницы чистокровная волшебница мадам Пинс не видела никогда. В мире магов пользовались обычными, с крышками. Их частенько переворачивали, заливая все вокруг.
«Какая очаровательная и полезная вещица! — подумала она. — И надо же, ни капли магии!»
Мелисса посмотрела на удивленную мадам Пинс, открыла сумку, невербальным Акцио достала еще один такой же письменный прибор и протянула его волшебнице.
– Возьмите, пожалуйста, мэм. Вам такая чернильница пригодится. Часто ведь приходится что-то писать, а тут книги. Жалко будет, если хотя бы одна из них пострадает!
Мадам Пинс, помявшись несколько мгновений, подарок все же приняла и ушла за свой стол, чтобы немедленно опробовать его в деле. Вскоре Мелисса вернула ей брошюру и попросила подсказать, где можно отыскать информацию о важности воображения в трансфигурации и о свойствах слизи флоббер-червя, желательно известную не слишком широко.
– Понимаете, мадам, нам не хотелось бы просто переписывать учебник, не задумываясь. Кроме того, профессор Макгонагалл и профессор Снейп уже наверняка устали читать одно и то же из года в год, — объяснила она свой интерес.