Страница 50 из 52
— Загнул. Шелегеда — и директор? — засмеялся Анимподист. — Телефон белый, секретарша…
— Да нет, я имел в виду не такого директора. А поручи ему, скажем, все невода — нормально! Вот тогда пусть переставляет, как хочет, а дело будет.
Витек устало опустил веки, попросил пить. Неловко сделав глоток, он неожиданно шепотом спросил у Дьячкова:
— Узнай, Подя, пересадку кожи будут делать? Для меня это важно. Узнай, пожалуйста, и потихоньку мне скажи.
— Молчи, Витек, — так же шепотом ответил Анимподист. — Если надо, найдем кожу. Я поделюсь. Только она ведь у меня как у негра. Представляешь, будет этакая черная заплата на твоем белом животе.
— Зато породнимся.
— Давай, поправляйся. Пойду подарок Шелегеде покупать — свадьба у него в это воскресенье.
— Ну-у? — протянул Витек. — Вот шельмец! А вчера был у меня, ничего не сказал. Темнило! Счастья ему. Парень он настоящий.
Свадьба Шелегеды
Шелегеда слыл человеком нетерпеливым и потому, приняв решение, тянуть не стал. Справлять свадьбу решили в сельском Доме культуры. Руководитель художественной самодеятельности Дрозд обещал организовать музыку и даже устроить небольшой концерт.
Главным специалистом по свадьбам в колхозе считалась Лена Смолькина, секретарь комсомольской организации. Большая выдумщица, она так умела организовывать молодежные свадьбы, что те превращались в настоящее театральное представление. В них было все: выкуп невесты, подношение хлеб-соли, катание на собачьих упряжках. Жениха заставляли колоть при всех поленницу дров, стрелять в мишень, мастерить табурет, невесту — пеленать куклу, подметать пол. И когда все эти испытания заканчивались, начиналось застолье.
Все это под общие возгласы одобрения с успехом проделали молодожены, благо опыта им не занимать.
К тому времени сняли невода остальные две бригады. Шелегеда пригласил всех находящихся на центральной усадьбе колхозников и конечно же, в полном составе свою бригаду. Не было только Витька и Корецкого. Набралось что-то около двухсот человек.
Чаквария решил прямо на свадьбе подвести итоги путины. Его всегда огорчало то, что для охотников и оленеводов каждый год в конце сезона устраивались слеты, а у рыбаков не получалось, так как после расчета все спешили в отпуск. Председатель не возражал против совмещения приятного с полезным.
Главным угощением была, конечно же, рыба. В изобилии и всех видов икра, а также грибы, ягоды, дичь.
Людмила все эти дни ходила будто в столбняке. Смешанное чувство владело ею. Много лет назад тот же колхоз устраивал в ее честь комсомольскую свадьбу — жених тогда работал здесь вездеходчиком. И ей представлялось очень неудобным повторять все это заново, при тех же людях. Но Шелегеда настоял. Может быть, именно поэтому и решил все устроить в том же клубе, словно хотел исправить ошибку, допущенную тогда, чтобы люди оценили их совместную жизнь, так сказать, по последнему результату. Это было наивно и жестоковато.
Однако то чувство неловкости, которое Людмила испытывала перед второй свадьбой, как-то смягчалось иным, которое можно было выразить четким и ясным словом — определенность. Шелегеда дважды решать не будет. Не будет, пока она жива, у такого человека повторной свадьбы. В это Людмила верила как в себя. А Шелегеду она любила и с радостью сознавала, что только с ней он становится добрым и ласковым, только с ней он словно оттаивает. Если бы не эта страсть к деньгам. Деньги ему были нужны для осуществления странной мечты — безбедно жить, не работая, где-нибудь в лесу на «материке». Людмила, однако, его не разубеждала. Пусть думает так.
В шесть часов вечера из столовой принесли посуду, к тому времени Дрозд развесил по всему фойе рыбацкие сети, плакаты с поздравлениями, а к восьми — столы уже были накрыты.
По такому случаю Савелий купил себе новый костюм и теперь фланировал вдоль стен, выбирая ракурсы для съемки. Слава Фиалетов явился с женой. Она была в брючном белоснежном костюме из кримплена, сияла кольцами, браслетом, серьгами и большой брошью на груди. Савелий вспомнил слова Шелегеды про кольцо в нос. Он представил кольцо в носу Славиной жены и не мог удержаться от смеха.
— Чего ты? — толкнул его Антонишин и закрутил своей бычьей шеей, изнемогая от тугого воротничка. Он тоже пришел с женой, худенькой некрасивой женщиной. Омельчук сидел с блондинкой в сторонке у окна я, казалось, дремал носом. Анимподист не отходил от Нноко, который уже был явно навеселе и всюду лез со своими советами.
В комнате музыкантов до поры до времени сидели Шелегеда с Людмилой. Сидели, тосковали. Григорий молча курил, поглядывая на часы, Людмила старалась быть спокойной, чувствуя волнение мужа, теперь уже мужа — два часа назад секретарь сельсовета документально оформила их законный брак. Но спокойствие это доставалось ей с большим трудом. Еще и потому, что дочку Таню она на это время поручила соседям, а та тоже не хотела оставаться, плакала и вообще капризничала с самого утра.
Но вот в дверь просунулось сияющее лицо Анимподиста:
— На выход, молодожены! — За дверью кипел людской говор, смех, позвякивала посуда, слышались крики: где они? подать их сюда…
Они вышли и под восторженные крики чинно прошли в зал. Дрозд вместо марша заиграл свою коронную о дроздах. Все захлопали. Слово взял председатель. Он пожелал счастья новобрачным и предложил выпить шампанского.
После традиционного «горько» попросил слово Чаквария.
— Дорогие товарищи! — сказал он. — Позвольте мне в этот торжественный вечер сообщить вам радостную весть — наш колхоз с честью справился с планом добычи кеты, выполнил в основном все пункты социалистических обязательств. Правление колхоза вчера подвело итоги соревнования и решило первое место присудить коллективу бригады Владимира Татаринова. Им пришлось тяжелее всех. Бригадира прошу получить вымпел, грамоту, денежную премию.
Зал взорвался аплодисментами, криками «ура». Дрозд опять было затянул свою песню, По вовремя спохватился и заиграл победный туш.
Татаринов принял грамоту.
Чаквария потребовал снова тишины.
— Учтите, товарищи, мы оцениваем не по срокам выполнения плана. Бригаде Константина Генерозова, например, вручается грамота и премия за высокое качество сданной продукции — у нее почти вся кета отошла первым сортом.
Под аплодисменты Генерозов потряс грамотой.
— А Шелегеде по случаю сегодняшнего торжества тоже подарок. Прошу.
Шелегеда долго рассматривал маленький клочок бумаги с большой круглой печатью.
— Читай, что там, читай, — требовали гости.
— Чего тут читать, — крикнул Шелегеда. — Квартира! Новая квартира. Приглашаю всех на новоселье!
Снова музыка, снова все встали. Кто-то не к месту настойчиво требовал: «Горько! Горько-о-о…»
Чаквария похлопал в ладоши:
— Тише, товарищи, тише! Слушай сюда…
И вдруг в установившейся тишине кто-то внятно произнес:
— Еще и ордер. Где справедливость?
Людмила побледнела и вопросительно посмотрела на мужа. Он отставил бокал, запальчиво крикнул:
— При чем тут квартира? Работать надо…
Если бы не эти последние слова.
Поднялся парень по прозвищу Кудлатый. Все заметили, что он был изрядно пьян.
— Да, работать надо. Я за то. Но надо еще и честно, понял? Конечно, извините, такой момент… Не течением, я говорю, не течением снесло его невод. Сам подрезал. Даже свидетель есть, которого вы выгнали. Так? Да и браконьеров развели. Так? Один уже в тюряге сидит. Так? — Кудлатый покачнулся и оглядел зал осоловелыми глазами. — Извините, конечно, но я правду люблю…
Начался настоящий гвалт.
— Тоже гости…
— На свадьбу пришли, а не на рабочее собрание.
— Ничего. Мы тут все свои. И радости, так сказать, и горести.
Двое ухватили Кудлатого под руки и пытались вывести из-за стола.
— Отпустите его! — крикнул не своим голосом Шелегеда.
— Я и сам уйду, подумаешь. За одним столом с вами…