Страница 24 из 52
— Как пропал? Брось пугать.
Шелегеда выскочил, как был, в одних трусах. За ним остальные.
Кунгас был на месте, только почти вровень с бортами ушел в воду. Сверху в этот серый предутренний час ясно очерчивался его сигарообразный силуэт. Конечно, с берега Савелий не мог видеть кунгаса.
— Нарыбачились! — сквозь зубы процедил Шелегеда, но тут же справился с волнением, негромко распорядился: — Ну вот что, ребятки, главное — без паники. Мы еще не такое видали. Всем одеться, чай потом пить будем — собрать все ведра, кастрюли. Успеем до утренней волны — считай, повезло.
— Бригадир, невод-то полон рыбы, гляди, — нервно заиграл охотничьим ножом Корецкий. — Денежки плавают.
— Вижу, не слепой. Сначала воду вычерпаем, потом рыбу. — Бригадир посмотрел на Савелия, потом на Антонишина. Спросил: — Может, чоп выскочил?
Савелий неопределенно пожал плечами.
— Не может, — мотнул головой Антонишин. — Лично забивал.
Нноко тоже хотел было забраться в лодку, волоча за собой пустую флягу из-под молока.
— Сторожи, дед, палатку, — распорядился Дьячков.
Когда подошли к кунгасу и когда Савелий увидел плавающие вровень с бортами багры и утопки — вошло в него не то чтобы равнодушие, а скорее великая усталость и лень. Будто он долго-долго взбирался по крутой горной тропе и когда спуск, казалось, был совсем рядом — тропа вдруг оборвалась.
— Разве ее всю вычерпаешь? — сорвалось с языка.
— Захочешь, вычерпаешь! — почти радостно проговорил бригадир. — Давай, ребятки, давайте. Осторожнее!
Работали молча, сосредоточенно, сдувая комарье, слизывая пот.
— Чоп не должен вылететь. — опять сказал Антонишин.
— Значит, что-то другое…
Вода, казалось, не убывала. У Савелия, как всегда от тяжелой физической работы, заныл правый бок.
— Те вон уже рамы потянули, — Корецкий долго смотрел в сторону рыббазы.
Вода постепенно стала убывать. Рыбаки повеселели.
— А город подумал — ученья идут, — произнес свою сакраментальную фразу Витек и посмотрел на белые коробки близкого города.
Солнце поднялось и лежало на воде тяжелыми слитками. Розовым светом горел прибрежный кустарник. Правый садок невода дробился, бурлил. Через наплава прыгали в вольную воду сверкающие рыбины.
Невдалеке играла сытая нерпа.
Чоп оказался на месте, и это удивило всех. Залезли в корму — сквозь щели незаметными ручейками сочилась вода. Впрочем, она сочилась по всему днищу кунгаса. Стало очень тихо. Такой беды не ожидал никто.
— Без кунгаса нам хана.
Все опять посмотрели на Савелия и Антонишина.
Савелий безразлично опустился на лавку, привалился к борту и закрыл глаза. Антонишин ожесточенно крутил шеей в тесном воротнике, поминутно чертыхался:
— Эт, черт…
— Вот что, гладиаторы, как бы там ни было, а оба садка полны рыбы. Не переберем — ляжет на дно, задохнется. А за это по головке не гладят.
— Было такое, было, — почесал Анимподист за ухом. — Лично из своего кармана платил штраф.
— Большой? — поинтересовался Корецкий.
— Твоих отпускных не хватит.
— Переберем, чего уж там, — первым поднялся Витек. — Раз надо — переберем. Хоть по горло в воде, а? Только заботы бригадирской не вижу. Чем отогреваться будем-то? Чай, поди, не возьмет…
— Найдем, ребятки, будьте спокойны. — Шелегеда хитро подмигнул.
В бригаде трудно что-либо скрыть друг от друга, а тем более бутылочную продукцию. Витек первым выразил сомнение.
— Согревающее будет, — успокоил Шелегеда.
— Ну-у! Это пока в город, пока оттуда… — недовольно протянул Витек.
— А вы хотели, чтоб прямо с берега?
Антонишин тем временем поднял якорь, Савелий с шестом занял свое место на носу, Слава Фиалетов отчалил на лодке к катеру. Начался отлив. Надо успеть, пока отлив не набрал силу — тогда придется тянуть кунгас по тросу вдоль Центрального. А сейчас парни разобрали шесты и плавно ввели кунгас в невод. Оба его садка кипели словно вода в бурлящем котле.
— А? Каково? — шумно радовался Витек и весело поглядывал на лица рыбаков.
В кунгасе приумолкли — такого улова в неводе никто не мог даже предполагать. Шелегеда — и тот удивленно покачал головой. А Дьячков потуже затянул ремень и удовлетворенно потирал руки.
Миновав «секретку», рыбаки ухватили дель и потянули. Какое там! Она вогнулась внутрь гигантским свинцовым булыжником.
— Не, ребята, — сказал Шелегеда. — Не взять нам этот улов. Анимподист, выпусти треть садка с носа. Вторым заходом возьмем.
Так и сделали. Дель стало тянуть легче, но перед самой рамой пришлось еще часть рыбы выпустить.
Вода в кунгасе тем временем прибывала.
Набили раму. И снова дель свинцовой тяжестью прогнулась вниз. Кета шла валом. Рыбины лезли друг на друга, валились на бок, снизу подпирали новые.
— Давай, гладиаторы, давай! — орал возбужденный Шелегеда. — Четверть плана сделаем.
Очень хотелось курить, но сигареты превратились в сплошное месиво.
Витек скинул резиновую куртку, разделся до пояса.
— Ты что, спятил?
— Один черт, все равно скоро по горло будет.
Тело у Витька худощавое, мускулистое. На плечах бугры мышц, руки перевиты изящной мускулатурой, спина — словно два сложенных крыла.
— Культуризмом занимался? — спросил Корецкий. — Я тоже немного…
— Трудизмом, а не культуризмом. Слыхал про такое? — Витек стеснялся своего тела и подобные расспросы не мог переносить.
— Ну уж! — усомнился Том. — Трудизм развивает мускулы неравномерно, что-то одно.
Разделся Савелий. Все дружно заржали, глянув на его хилое и бледное тело.
— А что, тоже гладиатор, — заступился бригадир. — Правда, в засушенном виде.
Все снова засмеялись.
Действительно, работать стало теплее, и солнце, будто жалея рыбаков, палило по-материковски.
Шелегеда распорядился нагруженную раму отвести в сторону и подготовить вторую. Забили вторую. Вода в кунгасе прибывала.
Вполне можно было забить и третью раму, но Шелегеда знал: не разгрузишь правый садок, начнется прилив, и рыба попрет в него. А там и так до самого верха.
Никому не хотелось верить, что придется перебирать и правый садок. Прошло почти шесть часов, как рыбаки вышли из палатки. Нестерпимо хотелось пить.
— Глядите, гладиаторы, сами. Можем правый садок не перебирать, тогда придется распустить шов, выпустить рыбу. Иначе задохнется.
— Да чего там, давай, — еле ворочая языком, пробормотал посеревший от усталости Том Корецкий.
— Ну так как? Решайте! Вода прибывает, — торопил Шелегеда.
— Сделаем, — ответил за всех Корецкий, — может, такого случая не будет.
Еще набили две рамы. Вода поднялась выше пояса. На это уже никто не обращал внимания — будь что будет.
Шелегеда переговаривался со Славой, кому сопровождать рамы на рыббазу. Четыре рамы! До вечера не управиться.
— Я бы с Савелием пошел. Привык уже, — предложил Антонишин.
— Нет, он дежурил ночью. Надо другого.
Савелий Водичка чуть не заплакал слезами благодарности. Он-то знал, что если его пошлют на рыббазу, он скорее утопится, чем прыгнет на раму. Одна мысль сверлила мозг — спать, спать, спать!
— Витька надо, он выдержит.
— Я-то выдержу, да не пойду, — огрызнулся Витек.
— Почему?
— Не пойду, и все. Лучше в следующий раз повезу хоть двадцать рам. Да и ужин надо готовить, я же повар…
— Есть консервы…
— Сказал, не пойду. В другой раз — пожалуйста!
Дьячков хлопнул себя по лбу:
— Все ясно! Хочет, бригадир, удостовериться, сдержишь ты слово или нет.
Вспомнили об обещанной водке.
— Твою долю оставим, не волнуйся…
— Да-а-а, — с недоверием протянул Витек, — знаю я вас…
— Давай пойду я, — сказал Омельчук, — мне все равно нельзя пить, я спортом занимаюсь.
Витек молитвенно развел руки, надвинулся на Омельчука, причитая:
— Родной ты мой! Господи, да что же это такое делается?! Господи, да как же это?! Откуда такие люди берутся? — И вдруг во все горло заорал, выпятив свою атлетическую грудь: