Страница 37 из 72
Странное, необычное слово — мокроступы. Для многих оно в ту пору было открытием. От него веяло и древней стариной, и изумительной человеческой сообразительностью, и житейской потребностью.
Первым по достоинству оценил болотное приспособление полесян начальник инженерного отдела армии полковник Павел Васильевич Швыдкой. Он предложил организовать массовую проверку — действительно ли в мокроступах можно передвигаться по зыбкой трясине?
Эксперимент подтвердил: в мокроступах передвигаться по болоту можно. Тогда и было принято Военным советом армии смелое решение — главный удар по вражеской обороне нанести через болото. Для прохождения машин и танков построить деревянную дорогу — гать.
Километровая гать
Местом строительства дороги через болото был определен участок обороны Сивашской дивизии. Инженеры произвели необходимые расчеты, наметили сроки, и работа закипела.
В толковом словаре В. Даля слово «гатить» объясняется так: «Гатить, гачивать — заваливать воду, топь или болото хворостом, соломой, землей. Гатят дорогу по топкому или песчаному месту…»
В данном же случае предстояло не просто строить дорогу по топкому месту, а строить ее втайне от противника. Да такую, чтобы по ней могли пройти сотни тяжелых машин 1-го гвардейского Донского танкового корпуса, тысячи грузовых автомобилей, большое число артиллерии различных систем и калибров. На сооружение гати давалось четырнадцать суток. А если учесть, что работа велась только в ночное время, примерно по пять часов подряд, то не наберется и трех полных суток.
Поскольку строительство переправы выходило за пределы тактического значения, общее инженерное руководство возведением этого необычайного сооружения осуществлял полковник П. В. Швыдкой. Живой, энергичный, прекрасно знающий свое дело инженер, обладающий удивительной работоспособностью, он поистине был душой строительства. Его можно было видеть среди саперов днем и ночью. Придирчиво проверял он выполнение своих рекомендаций и расчетов, давал дельные советы.
Мне и начальнику оперативного отделения штаба дивизии майору Малюге было поручено непосредственное руководство строительством, а дивизионному инженеру Педю — практическое инженерное управление всеми работами.
Подполковник Иона Андреевич Педь был одним из старейших ветеранов дивизии. Он породнился с ней еще в 1919 году на каховском плацдарме, когда дивизия называлась Инзенской. Десятилетний мальчик Иона Педь не раз под градом пуль и осколков подвозил на боевые позиции артиллерийских подразделений боеприпасы. В 1929 году, когда его призвали на действительную военную службу, попросил, чтобы направили в 15-ю Сивашскую. Просьба призывника была удовлетворена. Начал он службу красноармейцем-сапером. Настойчиво учился. Стал командиром саперного взвода. В первые же дни отличился в боях. Худощавый, невысокого роста, всегда по-военному собранный, он был прекрасным спортсменом, отлично владел всеми видами стрелкового оружия.
После взвода командовал саперной ротой, затем отдельным саперным батальоном. Незадолго до начала Курской битвы стал начальником инженерной службы дивизии и, несмотря на отсутствие инженерного образования, безупречно справлялся с возложенными на него обязанностями.
На строительстве дороги-гати Педь еще раз показал себя незаурядным специалистом-сапером.
Что представляла собой гать через болото? Как она строилась? Ширина ее составляла 6 метров. Непосредственно укладывались на расстоянии двух с половиной метров друг от друга толстые шестиметровые бревна-поперечины. На эти поперечины, на три точки опоры, укладывались прогоны-деревья несколько меньшей толщины. По окончании работ прогоны закреплялись колесоотбойными брусьями.
Леса вокруг было много. Тем не менее производить заготовку бревен для переправы приходилось на значительном удалении от гати. Причем в разных местах. Делалось это, во-первых, потому, чтобы противник не слышал стука топоров, во-вторых, чтобы большие вырубки-плешины не привлекали внимания фашистской воздушной разведки.
Все работы, требовавшие специальной квалификации, выполнялись воинами саперного батальона дивизии. В помощь им для подвоза леса к гати был выделен стрелковый батальон 676-го полка и 100 повозочных, собранных из всех частей.
На укладке готовых деталей отлично работала саперная рота капитана Петре Оделадзе, а на заготовке лесоматериала с таким же энтузиазмом трудилась саперная рота старшего лейтенанта Третьяка.
Каждую ночь на строительство гати приезжал кто-нибудь из армейского начальства. Безвыездно находился там и полковник Швыдкой. Выдержит ли гать танки и штурмовые орудия? Этот вопрос интересовал начальников самых различных отделов и служб армейского штаба.
Вместе с командармом П. И. Батовым чаще других бывал на дороге член Военного совета армии генерал Николай Анатольевич Радецкий. Этот 45-летний, крепко сложенный, необыкновенно энергичный политработник был душой строительства дороги через болото. Умным политическим вожаком и наставником оставался он везде и всюду: вел ли серьезный разговор с комдивом, или запросто беседовал с бойцами. Он не упускал случая, чтобы душевно потолковать с саперами, поинтересоваться их настроением, воодушевить живым словом на еще более самоотверженную работу. Хранил в своей памяти все замечания, все претензии, которые высказывали воины, и ничего не оставлял без внимания. Однажды кто-то из саперов не то чтобы пожаловался, а просто намекнул, что тяжелая работа на болоте отнимает много сил, изматывает людей, в связи с этим было бы, дескать, неплохо обеспечивать их в ночную пору горячим чаем и небольшим дополнительным питанием. Со следующей ночи все работавшие на строительстве гати бойцы и командиры стали обеспечиваться горячим чаем и бутербродами.
Наконец 928-метровая деревянная дорога через болото была готова. Благодаря предельной осторожности строительство было завершено в полной тайне от врага. Саперы уложили в болото более полутора тысяч кубометров стройматериалов, иначе говоря, перенесли на собственных плечах свыше 1200 тонн грузов. Причем две последние ночи работали под проливным дождем. Оставалось лишь одно — скрепить гать металлическими скобами. Эту завершающую операцию, чтобы не демаскировать гать раньше времени, было решено выполнить сразу же после начала артподготовки.
Строительство гати было завершено ночью 23 июня, а в 7 утра 24-го — намечалось начало наступления. Войска заняли исходное положение. Многие командиры частей побывали на противоположной стороне болота и на месте уточнили вопросы взаимодействия.
Прекратившийся было днем 23 июня теплый дождь к вечеру обрушился с новой силой. Небо словно прохудилось.
Поздно ночью, когда до начала наступления оставалось всего несколько часов, я зашел на КП к комдиву Гребеннику доложить, что строительство гати завершено и части дивизии заняли исходное положение. Не успел я закончить доклад, как в блиндаж вошел промокший до нитки майор Г. В. Малюга. Обычно всегда спокойный, невозмутимый, в этот раз он был явно чем-то взволнован.
— В чем дело? — спросил комдив.
Начальник оперативного отделения в нескольких словах объяснил причину своей взволнованности. Вернулся он с противоположного конца гати. Почва там раскисла от проклятых дождей. Пойдут танки, разворотят ее гусеницами, может образоваться пробка. Чтобы избежать этого, надо во что бы то ни стало продлить гать еще на несколько метров, довести ее до старой проселочной дороги. Иначе может случиться беда.
Комдив немедленно поднял людей по боевой тревоге. За оставшиеся до начала прорыва пять часов они должны были сделать все возможное, чтобы ни один танк, ни одна автомашина не застряли в конце гати. И эта работа, потребовавшая поистине нечеловеческих усилий, была выполнена. Гать удлинилась на 12 метров. Последние бревна перед старой, еще довоенной грунтовой дорогой укладывались за час до начала артиллерийской подготовки.
Малюга ушел на КП, а мы с подполковником Педем ocтались у начала гати. К нам присоединились генерал Н. А. Радецкий и полковник П. В. Швыдкой. Они решили лично проследить за ходом переправы частей 1-го гвардейского Донского танкового корпуса, так как от успешных действий танкистов во многом зависел успех прорыва.