Смута

   - Да, Фёдорыч, масштабно мыслишь, - произнёс Трубецкой.

   - Подобная возможность бывает только раз в жизни, Никита Романович. И раз мы попали в такие условия, то надо ситуацию использовать по полной.

   - Что я могу тебе сказать? Слишком много вопросов, на которые пока нет ответа. Думать надо. Как вы считаете, люди? - обратился Трубецкой к окружающим. - Подумаем над предложением Фёдорыча?

   - Конечно, надо подумать, нельзя с кондачка решать, - раздались возгласы с разных сторон.

   - Вы думайте, обсуждайте, только не забывайте, что сейчас здесь идёт гражданская война и осуществляется интервенция. И думайте не только о себе, но и о своих даже не детях, а внуках и правнуках, в каком мире и как они будут жить, - ответил я. - А пока извините, мне надо с нашими военспецами обсудить, как нам защитить город и что предложить местным. Так что думаю, как минимум до завтра у вас время есть, тогда мы и продолжим рассмотрение моего проекта.

   Глава 5

   Мишаня, - обратился ко мне Лёва после того, как мы попили травяного отвара, закончив обсуждение проекта по переселению на Миссисипи. - А что будем по оружию делать? Да и обсудить надо, как город защищать, как-никак люди нам поверили и доверили свою жизнь.

   - А вот сейчас и обсудим. Ваньша, организуй нам ещё одно собрание, там должны быть вы оба, Шаховский Григорий Петрович, Головин Иван Васильевич, Лыков Борис Михайлович, Голицын Иван Васильевич. Ну и Воротынского Ивана Михайловича с Трубецким Никитой Романовичем пригласи.

   - Понял, сейчас всех соберу, - ответил он, удаляясь и тихонько при этом напевая: - дан приказ ему на запад, ей в другую сторону...

   - Приструнил бы ты его немного, Мишаня, он только тебя может послушаться.

   - Ничего, Лёва, сам знаешь, если Ванька балагурит и куролесит, то всё нормально. Страшно будет, если молчать начнёт и замкнётся в себе.

   - Знаю, поэтому и не говорю ничего, так всем спокойней будет.

   - Расскажу я тебе одну историю. Мне как-то подвернулась командировка в город N-ск, а там Ванькина бригада стояла. Ну я и согласился, думал, с братом побуду, поговорим, пообщаемся. Приехал, а он сам только что из командировки вернулся, половину личного состава своего отряда потерял, но остальных вытянул. Сам весь черный, и молчит. Оказалось, что какой-то столичный хлыщ отменил уже начатую операцию, причём они своё дело сделали и должны были возвращаться. А их там бросили.

   Но Ванька нашёл какие-то левые возможности, то ли через контрабандистов, то ли террористов, но сумел уйти и увести людей. Пробыл он в городе тогда недолго, через пару дней прислал мне сообщение, что ушёл в отпуск и уезжает на море. Я тогда даже обиделся на него. А потом, когда перед отъездом зашёл к нему в часть, узнать, вернулся он или нет, услышал, что тот столичный хлыщ неожиданно помер. Я конечно не аналитик, но два и два сложить умею. Вот так-то. Так что пусть лучше балагурит.

   - Да, Ванька диверсант от бога.

   - Ладно, Лёва, хватит чужие косточки перетирать, там нас с тобой люди уже наверное ждут.

   Все, кто нам был нужен, уже оказались на месте.

   - Друзья, я вас пригласил, чтобы совместно обсудить проблему оружия и его производства.

   Общий недовольный ропот можно было свести к одному - я ничего про бомбы, пушки, сабли не знаю. Пришлось немного остудить слишком говорливых и непоседливых.

   - Про оружие и его применение много знают они, - и я указал на Лёву с Ваньшей. - И немного знаю я вследствие присущей мне любознательности и привычки читать разные книги. Но никто из нас в достаточной мере не обладает знаниями и навыками, позволяющими это оружие изготавливать. Зато этими знаниями обладаете вы.

   - Но я не имею никакого отношения к оружию, - продолжал возмущаться Иван Михайлович.

   - А вы наш штатный историограф и секретарь, вам вести летопись наших деяний и протоколы всех заседаний. А как вы думали - бюрократия прежде всего!

   После этих слов я имел возможность наблюдать изумлённое лицо Ивана Михайловича, даже потерявшего от сказанного дар речи.

   - Не беспокойтесь, коллеги, никто от вас не потребует немедленно начать производство автоматов Калашникова или пулемётов, снайперских винтовок, самолётов и танков. Но ознакомиться с постановкой задачи и существующими образцами оружия, а также обсудить возможности внесения в него необходимых изменений, улучшающих его характеристики, мы должны уже сейчас.

   Сегодняшний разговор будем считать ознакомительным с имеющимися проблемами и пожеланиями военных специалистов. Хорошо бы и им познакомиться с местными мастерами и возможностями имеющегося производства. Надеюсь, что наша беседа даст вам пищу для размышлений о путях устранения существующих недостатков и подвигнет на модернизацию, как оружия, так и производства. Итак, Лев Фёдорович, прошу вас, начните с описания предстоящей работы.

   - Самое главное, как я понимаю стоящую перед всеми нами задачу, - обеспечить защиту всех и каждого, кто присоединится к нашей общине или станет на нашу сторону. Конечно, лучше всего для этих целей подходит оружие нашего времени, но приходится обходиться тем, что есть.

   - Арфы нет, возьмите бубен, - не удержался от комментариев Ваньша.

   - Но надо учитывать, что мы знаем не только об оружии настоящего, но и о том, каким оно станет в дальнейшем и какой путь пройдёт в своём развитии. Поэтому я хочу вам предложить обдумать идеи о доработке существующего оружия или изготовлении более совершенного с учетом имеющихся технологий и материалов.

   Сейчас в этих местах наиболее распространённым видом огнестрельного оружия является пищаль, или что более привычно для нас - гладкоствольное дульнозарядное ружьё, для воспламенения пороха используется фитильный замок. Время массового применения кремнёвого замка ещё не пришло, хотя он уже известен. Не надо описывать недостатки такого оружия, любому, хоть раз видевшему привычное нам, они понятны без всяких объяснений. Но тем не менее, хотел бы остановиться на двух обстоятельствах, характерных для этих ружей:

   - низкая скорострельность из-за длительной перезарядки;

   - частые осечки и ограничения в применении, связанные с погодой (дождь, снег).

   И стоит отметить, что операция перезарядки осуществляется стрелком только стоя, при этом в дуло ружья засыпается порох, забивается пыж, вкладывается пуля, ну и выполняются все необходимые операции. Такие ружья называются дульнозарядные.

   Впоследствии, однако, были изобретены и ружья, заряжающиеся с противоположной стороны, так называемые казнозарядные. Не все они оказались удачными, некоторым из них присущи недостатки, значительно ограничивающие возможности их использования. Тем не менее, появлялись и удачные образцы. Наиболее известным из них оказалась винтовка Фергюсона - казнозарядная нарезная винтовка с кремнёвым ударным замком.

Винтовка Фергюсона, сверху - затвор закрыт, снизу - затвор открыт

   Её калибр составлял 16,5 мм, затвор был выполнен в виде поперечного вертикально расположенного винта, вкручивающегося снизу в вертикальное гнездо, расположенное в казённой части. Перемещался этот винт, выполняющий функцию затвора, при помощи воротка, которым служила спусковая скоба. Затвор имел коническую многозаходную резьбу с шагом, обеспечивающим его полное открывание (выкручивание) или закрывание (вкручивание) за один оборот скобы.

   Пользоваться такой винтовкой было достаточно просто - когда затвор открывался, а это осуществлялось поворотом скобы на триста шестьдесят градусов, в рассверленный казённик вкладывалась пуля, а затем насыпался порох. При закрытии затвора излишки пороха удалялись, и в стволе оставалось строго отмеренное его количество. Операции по зарядке винтовки можно было выполнять даже лёжа. Скорострельность такого ружья при определённом навыке составляла шесть - семь выстрелов в минуту.