Ловушка для Лиса

Милеа посещала благотворительные балы и с радостью жертвовала на добрые дела сотни тысяч долларов. Она окончила местный университет и получила диплом бакалавра изящных искусств, так как в будущем ей предстояло стать хранительницей королевской коллекции. Когда-нибудь она вкупе с титулом унаследует ее от дедушки и сама будет закупать новые экземпляры.

Последним приобретением короля был шедевр современного французского художника, и от уплаченной за него суммы у Милеа захватило дух. Привыкнет ли она когда-нибудь с той же легкостью тратить немалые деньги? Порой эта мысль пугала девушку, но чаще она все же чувствовала уверенность в своих силах. В конце концов, дедушка всю жизнь готовил ее к роли королевы, и никто не мог бы справиться с ней лучше Милеа.

Принцесса неизменно появлялась там, куда призывал ее королевский долг. В шелках и атласе, сверкая драгоценностями, она принимала участие в публичных мероприятиях в сопровождении очередного молодого человека, который нужен был лишь для того, чтобы составить ей выгодный фон на фотографии. Зачастую Милеа видела своего спутника впервые, лишь усаживаясь с ним в лимузин, чтобы через пару минут выйти из машины под вспышки фотоаппаратов. Позднее, когда принцесса возвращалась домой, эти молодые люди почтительно целовали ей руку и… бесследно исчезали. Милеа порой гадала, где только король находит таких обходительных, галантных и ненавязчивых кавалеров.

Ей самой куда больше нравилось проводить вечера вдвоем с дедушкой, в стареньких джинсах и с распущенными волосами. Тогда не нужно было обдумывать каждое свое слово и беспокоиться за сохранность безукоризненного макияжа.

Милеа вздохнула и гибким, почти кошачьим движением легко поднялась на ноги. Нулоки проводил ее завистливым взглядом и поморщился от боли — старческий ревматизм давал о себе знать.

Старик любил эту девушку, как родную внучку. Милеа выросла у него на глазах. Вместе с четырехлетней девчушкой Нулоки оплакивал ее родителей, погибших в авиакатастрофе, а потом помогал своему другу-королю учить внучку древним обычаям, родному языку и искусству править народом.

Когда за ней закрылась дверь, Нулоки невольно вздохнул. Он тревожился за Милеа. Вернее сказать, за ее будущее.

Всю свою жизнь принцесса готовилась стать преемницей короля Боалу, и это было правильно. Но ее растили и воспитывали как обычную современную женщину, со всеми присущими той устремлениями и надеждами, и, хотя Милеа почтительно относилась к желаниям дедушки, она выросла уверенной в себе и своих силах.

Скоро эта молодая птица поднимется на крыло и заживет собственной жизнью, подумал старый дворецкий. Так и должно быть. Вот только понимает ли это старый дурак Боалу? Нулоки знал, какие треволнения ожидают их впереди. А может быть, и нет.

Старик вздохнул, привычным движением поправляя занавеси. Нынешним вечером он ощущал себя совсем дряхлым — таким же, как его отражение в беспощадном зеркале.

Остановившись у окна, Нулоки посмотрел на море. В глубине души он вопреки всему смутно надеялся, что все обойдется, хотя отлично понимал, как бесплодны эти мечты.

Небо над океаном отливало причудливым желтовато-серым свечением. Должно быть, туда переместилась гроза. Сейчас как раз сезон штормов.

Нулоки снова вздохнул и вышел из комнаты, направляясь к дворцовым кухням. Надо же кому-то присмотреть за этим новым поваром. Со всей своей блестящей репутацией он не отличит один национальный соус от другого! И зачем только король так настаивает на своих гастрономических причудах…

Как и предполагал дворецкий, Милеа нашла дедушку в библиотеке. Король был всецело поглощен сборником шахматных этюдов.

Ага, дедушке опять предстоит сражение со старым другом, догадалась Милеа. Но к чему все эти хлопоты? Нулоки все равно выиграет.

— Привет, — сказала она и, подкравшись сзади, обвила шею деда тонкими смуглыми руками.

Боалу не мог справиться с собственным дворецким, но во всем остальном он был королем до мозга костей. О его отце, короле Моу, ходили легенды. Восемьдесят лет назад он сыграл с американцами на их же поле — и выиграл. Его народ всегда владел островом Лаоми, но именно король Моу первым сумел извлечь из этого прибыль.

Он сдал прибрежные земли и пляжи под застройку, а затем лишь получал солидные дивиденды, будучи совладельцем бесчисленных отелей, которые, как грибы, росли на острове в последнее время. Не удовольствовавшись этим, Моу отдал пахотные земли в аренду под кофейные плантации.

Его сын Боалу хорошо усвоил уроки отца и стал не только королем, но и удачливым бизнесменом. Однако, в отличие от Моу, он по-прежнему придерживался старых традиций.

Сейчас народ острова процветал благодаря не только деловой хватке Моу, но и консерватизму его сына. На Лаоми не было нищеты, которая в минувшем веке уничтожила больше людей, чем самые страшные войны. Для бедняков Боалу выстроил бесплатную больницу, и воспользоваться ее услугами мог любой неимущий, будь то португалец, пуэрториканец, японец или китаец.

Король также ввел щедрую стипендию для полусотни талантливых юношей и девушек, которые при всем желании не могли позволить себе учебу в университете.

Боалу был великий человек, и единственная внучка любила его всем сердцем. Наклонившись, она с нежностью коснулась губами морщинистой щеки деда. Подобно всем своим соплеменникам, Милеа почитала своего короля превыше всех в мире, и в этом не было ничего удивительного.

Но если другие, глядя на Боалу, видели в нем прямого потомка королевской династии, высокого, худощавого, седого и царственного старца, Милеа любила просто дедушку, который качал ее маленькой на качелях, целовал ее ушибленные коленки и просматривал школьные табели, хваля либо ругая внучку. Этот человек вырастил ее.

Старческие пальцы, скрюченные артритом, слегка сжали ладонь девушки, и ее горло перехватило от невысказанной нежности.

— Привет, привет, — сказал король и, отложив книгу, подмигнул внучке. — Есть хочешь?

— Умираю с голоду.

— Ты всегда умираешь с голоду, словно у тебя не желудок, а бездонная яма.

Милеа рассмеялась.

— Это правда. Если бы в мире была справедливость, я бы давно уже растолстела, как слониха.

Гибкая и стройная, точно камышинка, она обогнула кресло и взяла дедушку за руки.

— Пойдем же скорее за стол!

Боалу поднялся во весь свой немалый рост, составлявший чуть меньше шести футов. На нем была просторная, прямого покроя, без всяких и украшений мантия. Это одеяние было удобно в жару и в то же время отдавало дань традиции.

В своих садах король выстроил храм, обращенный фасадом к горам. Хотя Боалу одобрял современные методы и образ мышления своего отца, он использовал всю свою власть, чтобы сохранить древние обычаи. Молодежь острова следовало воспитывать в почитании старины, и король должен был по-прежнему оставаться для них кумиром и повелителем.

Его главным советникам приказано было изыскать способы воспитания молодежи в традиционном духе, и сам король ежегодно объявлял награды в тысячи долларов для школьников, которые напишут лучшие очерки об истории, сказках и древних богах острова. Богов было немало, но самой известной из них, о которой слышали даже приезжие туристы, была владычица вулканов. А любимым богом Боалу был покровитель океана и целительства.

Король основал небольшой фонд, который должен был заботиться о сохранении народных танцев, причем традиционных, а не тех, которыми так восхищались туристы!

Сейчас, проходя по огромному дворцу, который своей роскошью был обязан процветанию острова, Боалу добрыми, понимающими глазами смотрел на внучку, сокровище своего сердца.

До чего же она юна, как хороша собой! Вот только больше уже не дитя. Милеа исполнился двадцать один год. И она — единственная наследница королевского титула, немалого состояния и всех нелегких обязанностей, которые сопутствуют этому.

После смерти деда Милеа станет королевой, и забота о благе подданных ляжет на ее хрупкие плечи. Нужен тот, кто разделит с ней эту ношу. Это должен быть сильный, ответственный человек, который сможет беречь и направлять ее и к тому же будет воспитан так же, как сама Милеа. Честный, справедливый, бескорыстный и ставящий благо народа превыше собственного.