Страница 58 из 69
за буфетом, достал бутылку смирновской.
- Это ни к чему, - остановил его Алексей. -
Дел у меня на сегодня много.
- Тогда мадерцы. Ты, Алексей Васильевич,
знаю, её уважаешь, - Кулаков достал из шкафчика
пузатую бутылку настоящей, а не «ярославского
производства», мадеры. - Так вот, про Золотого.
Получилось у нас с ним совсем как у зайца.
- У какого зайца?
- Да из сказки. Помнишь: «Была у лисицы
избушка ледяная, а у зайца - лубяная. Пришла
весна...».
- Теперь понял. Кто лиса, догадываюсь. А
заяц?
- Покойный Марк Афанасьевич, да и я тоже.
... Прежнего хозяина «Каторги» Марка
Афанасьевича Лавровский хорошо помнил.
Много лет без ведома этого человека на Хитровке
ничего не делалось. У фартовых он был в
большом почёте. К нему, как к отцу родному, шли
беглые каторжники. Знали, он и укроет, и на
«работу» поставит...
- Славный был человек, царство ему
небесное, - перекрестился Кулаков. - Только
добрый чересчур... Незадолго, перед тем как
337
совсем от дел отойти, дозволил он Арону в доме
Буниной пару квартир под ночлежку снять. Я
отговаривал, да он меня и слушать не стал.
Приезжим, мол, тоже пить-есть надо...
... Довольно скоро скромный, вечно
улыбающийся, Арон приподнялся. Завёл бойкую
торговлю водкой. Открыл ещё несколько
ночлежек в доходных домах Ромейко и
Румянцева. Если раньше его жильцами были в
основном нищие, то теперь среди них появились
воры и скупщики краденого. Потом и сам стал
скупать у деловых ребят, что поценнее. При этом
соперникам его поразительно «не везло». Один
блатер-каин свалился в подвал и сломал шею, у
другого полиция нашла шубу «украденную у
любовницы самого обер-полицмейстера», а
третий вдруг взял, да и повесился.
Марку Афанасьевичу Золотой оказывал
всяческое почтение. Исправно приносил не только
оговоренный «оброк», но и подарки «от себя» -
дорогие сигары до которых тот был большой
охотник, китайский чай лучших сортов... А когда
старик умер. Арон во всеуслышание заявил:
- Второго такого хозяина нам не найти.
Поэтому, ребятушки, давайте каждый сам по себе
жить. Платить больше никому ничего не стану.
Хватит и того, что участковый пристав и кое-кто в
канцелярии
обер-полицмейстера
от
меня
кормятся...
338
- Ненасытный этот Арон. Так и норовит всё
вокруг захапать, - рассказывал Кулаков. - Зашёл
зимой ко мне. Продай трактир, предлагает, а цену
смешную называет. Летом, дескать, ты за него и
столько не получишь: комиссия по народному
здравию и трактирная депутация твоё заведение
прикрыть собираются. Врёшь, отвечаю, у меня в
городской думе свои люди имеются, они бы меня
уже давно предупредили. Тогда он меня стращать
стал. Только я не из пугливых.
-
Чего тебе бояться? - усмехнулся
Лавровский. - Видел я, Иван Петрович, сегодня
кто у тебя за «семикаторжным» водку пьёт -
Балдоха, Зеленщик, Беспалый.
«Семикаторжным» называли большой стол
в дальнем углу зала, возле запасного выхода и
считался он самым почётным местом в трактире.
Кто удостаивался чести сидеть за ним ясно из
названия.
Кулаков приложил палец к губам:
- Только об этом ни-ни... Они неделю назад
приехали.
- Наслышан уже. Из Нерчинска сбежали. Я,
Ваня, всё знаю, да молчать умею.
- За это, Лёша, я тебя и уважаю. Так вот, эти
ребята меня в обиду не дадут. Да и с Золотым у
них свои давние счёты.
- Где сейчас Золотой знаешь?
- Нет, он ещё в мае уехал куда-то. Оставил
вместо себя Адьку Бешеного.
339
- А это, что за фрукт?
- Немец. Германский подданный Адольф
Краузе. По документам коммерсант, а по роже и
нраву настоящий разбойник. Мои схватились с
ним недавно. Двум Адькиным холуям крепко бока
намяли.
- Иван Петрович, ты ещё какого-то Федю
Счетовода упоминал.
- Верно. Имеется такой. Кличут Фёдором
Ивановичем, а фамилию, не взыщи, не знаю.
Видел я его несколько раз. Маленький,
щупленький в очках. Сюртук чёрный всегда до
самого верха застёгнут, рубашка беленькая. На
попа немецкого похож. Он у Золотого
бухгалтерию ведёт. Только мне покойный Марк
Афанасьевич сказывал, что главный-то у них не
Арон, а этот самый Федя, который поумнее
любого профессора будет.
- Федя часто на Хитровке бывает?
- Раньше почти не появлялся. А с мая, как
уехал Золотой, каждое воскресенье заглядывает.
Хоть на полчаса, а с утра пораньше в их контору
наведается. Видать не больно он Адьке доверяет.
- А где у них контора?
- В ночлежке Бардадыма.
- Это в доме Ромейко на первом этаже?
- Верно.
Об этой ночлежке Лавровский слышал.
Редактор
«Московского
листка»
Пастухов
рассказывал, что имеются в ней подземные
340
тайники. в которые не то, что полиция, сам чёрт
не полезет... Не в недоверии подельнику, похоже,
тут дело, совсем в другом.
- Пропечатаешь их в газетах?
- Непременно, - Алексей на мгновенье
задумался и спросил. - А скажи-ка мне, Иван
Петрович, шайка эта много чего к рукам
прибрала?
-
Ох, много... Недавно Золотой на
подставное лицо хороший дом купил, тысяч сорок
с него получать будет.
- Имей в виду, дом этот скоро бесхозным
остаться может. Ты тогда уж не теряйся.
Кулаков
понимающе
кивнул,
благодарствую, мол, за предупреждение. А
песенники, в это время, грянули частушки:
Пьём мы водку, пьём мы ром,
Завтра по миру пойдём.
Вы подайте Христа ради,
А то сами заберём!
Глава 12
«БЛИННИК» - БЛАГОТВОРИТЕЛЬ
Помощник начальника адресного стола
Иванов уже собирался домой, когда в кабинет
влетел Малинин. Взглянув на него, старый
чиновник улыбнулся:
- Судя по всему, молодой человек, не
напрасно вам сегодня по городу побегать
пришлось.
341
- Верно. А как вы догадались, Семён
Сергеевич?
- По вашему виду: чувствуется, устали как
собака,
а
сияете
словно
новенький
пятиалтынный... Чем могу помочь?
- Меня интересует Ляйхенфауст Фридрих-
Иоганн.
- Ну это совсем не трудно. В отличие от
Мюллеров и Бауэров, людей с такой редчайшей
фамилией, как «кулак мертвеца», в Москве раз-
два и обчёлся.
Он оказался прав. По сведениям на 31 июля
1883 года в городе их оказалось всего двое:
почётный потомственный гражданин города
Нарва
Фридрих
-
Иоганн
Ляйхенфауст,
проживающий в Москве с декабря 1878 года, и
его жена Грета, в девичестве Шварцкопф, дочь
дворянина Лифляндской губернии.
Малинин заглянул в записную книжку:
«Анна Виндрик, мать Артура, девичья фамилия
Шварцкопф, из дворян Лифляндской губернии».
Всё сходится, подумал он, вот я этого «дядю
Фрица» и нашёл.
- Кстати, господин Ляйхенфауст весьма
известный благотворитель, - сказал Иванов. ещё
раз просматривая адресный листок. - Он состоит
членом «Общества поощрения трудолюбия в
Москве» и, созданного в прошлом году,
«Общества попечения о неимущих детях в
342
Москве». Причём в последнем, без жалования,
исправляет должность бухгалтера.
Услышанному Малинин не удивился. Ему
нередко доводилось встречаться с тем, что возле
благотворительных организации крутятся разные
тёмные личности. Привлекает их возможность