Страница 16 из 69
пойду в типографию. За печатниками глаз да глаз
нужен. Не проследишь, так они в каждую пачку
по несколько журналов не доложат.
В девятом часу пришёл Голиков. Притом не
один, а с юной пухленькой блондиночкой. По
чересчур яркому платью с большим вырезом,
обилию пудры и помады на лице нетрудно было
догадаться, чем она зарабатывает на жизнь.
-
Подожди в приёмной, Катюша, -
распорядился чиновник. - А нам с господином
редактором посекретничать надо.
88
Войдя в кабинет, он плотно прикрыл дверь
и устало развалился в кресле:
- А ведь дело сделано, Алексей Васильевич.
Нашёл я женщин которые письма писали.
... Предположение Голикова, что высоких,
сухопарых и близоруких немок на Грачёвке мало,
подтвердилось.
-
Под
это
описание,
ваше
высокоблагородие, одна госпожа Мерц Клара
Леопольдовна подходит, которая заведение в
Печатниковом переулке содержит, - уверенно
заявил
надзиратель
врачебно-полицейского
комитета.
Содержательница
борделя
вначале
отнекивалась, уверяла, что к ней гости ходят не
для написания писем, а для куда более приятных
занятий. Предложила Голикову самому убедиться
какие у неё славные девушки на любой самый
взыскательный вкус.
- Почему бы и не посмотреть, - согласился
он.
Из-за раннего времени гостей ещё не было и
Андрею
Климентьевичу
представилась
возможность
лицезреть
всех
двенадцать
обитательниц весёлого дома. Его внимание сразу
привлекли Эмилия, брюнетка лет двадцати шести,
среднего роста, субтильного телосложения и
молоденькая светловолосая толстушка Катя.
Заметив это хозяйка велела девицам идти в
«Турецкую гостиную».
89
- Вам там очень понравится, - щебетала она.
- Широкая тахта, мягкие ковры, зеркала... С двумя
это особый шик... А какое шампанское вы
предпочитаете? У нас есть настоящее клико и
моэт...
- Подождите, госпожа Мерц, - остановил её
чиновник. - По-русски вы говорите замечательно,
посмотрим как пишите. Извольте представить все
документы предусмотренные, утверждёнными
министерством внутренних дел «Правилами для
содержательниц
домов
терпимости»
-
свидетельство на право открытия и содержания
заведения, ваш экземпляр правил, список
проживающих.
Одного взгляда на список женщин
проживающих
в
публичном
доме
было
достаточно, чтобы понять - он написан той же
рукой, что и восемь анонимных «открытых
писем».
- Госпожа Мерц, - суровым голосом заявил
Голиков. - В представленном вами списке
перечислены десять женщин, а их, как я сам вижу,
двенадцать. Это грубейшее нарушение правил. Я
обязан закрыть ваше заведение. Кроме того, у
меня имеется подозрение, что по крайней мере,
одна из ваших девиц моложе шестнадцати лет.
Если это подтвердится, вы будете привлечены к
суду за растление малолетних.
- Не губите, Андрей Климентьевич, я всё
расскажу, - взмолилась Мерц.
90
Оказалось, в четверг вечером заглянул в
гости её давний, ещё по Петербургу, знакомый
Алексей Андреевич Зарудный - высокий плотный
мужчина лет шестидесяти с красной розеткой в
петлице модного черного сюртука. Попросил
прислать ему трёх девиц, только обязательно
грамотных. Когда выяснилось, что таких в
наличии только две, Эмилия и Катя, он
рассмеялся: «Ничего, Кларочка, и ты сгодишься.
Тем более юность, молодость и зрелость в одной
постели - это так пикантно». После первой порции
любовных утех Зарудный сказав, что пора и
делами заняться, велел принести бумагу и
чернила.
В такой обстановке и появились на свет
письма о том, что Большой Императорский приз
выигран рибопьеровским Витязем благодаря
сговору наездников и владельцев лошадей. Кларе
Леопольдовне пришлось писать больше всех, так
как неутомимый Алексей Андреевич то и дело
отвлекался на забавы с Катей или Эмилией. А то и
двумя сразу.
- Добиться от всех троих показаний
оказалось не трудно, - рассказывал Голиков. - А
вот оформить их в письменном виде...
- Боялись писать?
-
Нет,
охотно
согласились.
Какая
содержательница
борделя или
проститутка
откажет в содействии представителю такого
учреждения, как врачебно-полицейский комитет?
91
Но их показания пришлось несколько раз
переписывать, чтобы не стыдно было его
сиятельству представить.
- Да почерки у них вроде не плохие,
разборчивые.
- Причем здесь почерк? Таких откровенных
непристойностей мне ещё читать не доводилось!
Куда до них Баркову или Лермонтову с его
«Уланшей», не говоря уже о разных Мопассанах...
Ну а вы чем-нибудь порадуете?
- Конечно. Вы узнали кто писал, а мы -
зачем это понадобилось.
Выслушав рассказ Лавровского Голиков
покачал головой:
-
Какой
размах!
Письма,
газеты,
мистификации... Пари моряка с Грачёвым тоже их
рук дело?
- Скорее всего. Кстати, зачем вы эту
девчонку привезли? Неудобно как-то, в редакцию
люди разные заходят, а тут...
- Это вам подарок от Клары Леопольдовны.
Если понравилась, можете воспользоваться...
Шучу, конечно, хотя и неудачно. А если серьёзно,
то неплохо было бы нам представить завтра
Владимиру Андреевичу не только бумаги, но и
виновника всей этой истории. Катя может указать
где живёт Зарудный, гостила у него. Она в Москве
недавно, названий улиц не знает, но на
зрительную память не жалуется.
- А не проще в адресный стол обратиться?
92
- Уже пробовал, по их сведениям в Москве
Зарудного нет.
- Понятно. Поедем с Катюшей по Москве
кататься?
- Именно это я и хотел предложить. Только
сперва в сыскное. Надеюсь Муравьёв нам
сотрудников выделит. Ведь врываться в чужой
дом без представителей полиции, как ни крути,
произвол и самоуправство.
Предупредив Семёна, что едет в сыскное,
Алексей стал собираться. Вместо надоевшего за
день сюртука одел пиджак из «чёртовой кожи»,
вместо цилиндра - картуз с лаковым козырьком.
Проверил на месте ли портсигар и спички. На
всякий случай положил в карман стальной кастет
с острыми шипами.
У входа в типографию им встретилась
полная круглолицая немолодая дама. Это была
Соколиха,
приехавшая
сдавать
в
печать
завтрашний номер «Новостей дня».
- Добрый вечер, Александра Ивановна,-
дружелюбно улыбнулся Лавровский.
Окинув их троицу изучающим взглядом,
Соколова холодно кивнула и молча прошла мимо.
Но вид дымящей габаевской папиросой Кати,
видимо произвёл на неё сильное впечатление.
- Вот молодёжь пошла, - донеслось до
Алексея её ворчанье. - В редакцию проституток
водят, по улицам с ними разгуливают. Совсем, ни
стыда ни совести.
93
Глава 11
«ЧЁРНАЯ БАНДА»
- Допустим, возьмём мы чернявого, -
рассуждал Малинин, разливая по стаканам
горячий крепкий чай. - А вдруг он нас на
питерских не выведет?
- А куда он денется? - Муравьёв развернул
кулёк с румяными пирогами. - Это мне из дома
принесли. Твои любимые с грибами и капустой...
Нальём ему, как богатому - сразу заговорит.
Сергей не одобрял склонность полковника к
рукоприкладству на допросах. И не считал