Город. Книга 1

В отличии от привычных утренних пассажиров ожидающих прибытие электрички обычно сонных и вместе с тем активных, всегда с какими-нибудь баулами, эти были налегке, вид у них был потрёпанным и вели они себя как-то странно. Пока Вадим не мог сказать в чём заключалась их странность, но то, что в них было что-то не так, он был абсолютно уверен.

Возможно, всему виной было его богатое воображение, и ничего из того, что он увидел, просто на самом деле не было на самом деле, но всё равно кокой-то неприятный и необъяснимый осадок в душе всё же остался.

Внезапно состав резко бросило вперёд и те, кто сидел к нему лицом, были сброшены со своих мест — не многим удалось удержаться на скользких деревянных лавках. Его же самого резкое торможение вдавило в деревянную спинку лавки.

Купе электрички наполнилось гневными возгласами, но Вадим, ни в коей мере не пострадавший при столь жёстком торможении, окинув вагон спокойным взглядом, вновь продолжил своё наблюдение за тем, что происходило сейчас за окном.

Где-то через вагон от того, в котором сидел Вадим, лязгнула открывающаяся дверь. Дверь вагона, в котором сидел Вадим, не сработала. Она и до этого на двух из трёх остановках не открывалась, и тогда Вадим не отказал себе в удовольствии пронаблюдать за тем, как дачники боящиеся пропустить свою остановку, во весь опор неслись к следующим дверям, матерясь и брякая пустыми вёдрами.

Следующее отличие местных ожидающих электрички Вадим смог пронаблюдать в момент их посадки. Расталкивая друг друга, они рвались в вагон, по мнению Вадима, без всякого повода для проявления подобной агрессивности. Причём делали это так, словно перед ними не полупустая электричка, а забитый до отказа ПАЗик, отбывающий последним рейсом из той варварской глубинки, откуда были родом эти примитивные дикари, и более никогда сюда не возвращающийся.

Однако когда эти люди ворвались в чрево электрички Вадим напрочь забыл о своих шутливых сравнениях.

Всё началось с криков, и это не была ругань, которая иногда случается в рядах пассажиров при посадке и высадке. Нет, это было что-то совсем другое, такое, с чем ему никогда не приходилось сталкиваться. Возможно, что в дело опять вступило его воображение, но Вадим готов был поклясться, что в этих встревоженных голосах чувствуется непонимание и боль. Как бы там ни было, но всем его существом уже овладела тревога.

Чем больше времени проходило, тем сильнее становились эти крики. Вот уже соседствующие с Вадимом пассажиры тревожно завертели головами.

Гомон стал намного ближе. Похоже, чтобы это ни было, оно стремительно приближалось. Теперь Вадиму в этом крике ясно слышались многочисленные душераздирающие вопли и призывы о помощи.

Застыв на своей скамейке, не в силах даже хоть немного пошевелиться, Вадим, способный управлять лишь одними глазами, затаив дыхание, глядел на какое-то мельтешение, неотвратимо надвигающееся на него по проходу.

Как бы ни напрягал он своё зрение, но разглядеть, что же это такое ему пока так и не удалось.

Вместе с воплями, громкость которых возросла до оглушительного уровня, это нечто стремительно приближалось.

Ещё мгновение, и вся это зловещая клубящаяся масса должна уже была ввалиться сюда, в его вагон, а он, оцепеневший и напуганный, продолжая глядеть на неё, так и не мог понять, что же это.

А далее на его глазах развернулся кошмар, которого он не мог увидеть даже в самом кошмарном сне.

В вагон, словно клокочущая горная река, ворвались десятки людей. Только Вадим почему-то вовсе не ассоциировал их обычными людьми. Скорее в его восприятии это были какие-нибудь демоны, внезапно вырвавшиеся на свободу, и делающие то для чего они и были предназначены.

Он видел, как людей, которые сидели ближе к проходу в хвост состава, ворвавшаяся ватага просто разрывала в клочья.

Вялые протесты обывателей просто не брались в расчёт.

Эта жуткая смертоносная толпа с каждым мгновением приближалась к Вадиму, перетирая в кровавое месиво всё живое на своём пути, и как бы ему не хотелось жить дальше, похоже, что он ничего не мог противопоставить этой несокрушимой силе, для того чтобы его желание осуществилось.

В этот момент неожиданно состав резко пришёл в движение.

Электричка, словно напуганное до смерти животное, стремительно наращивая скорость, рванулась прочь от обезумевшей станции. Только теперь это уже не могло им помочь, так как это безумие проникло сюда и теперь ширилось и набирало силу.

Вадим, всё ещё не в состоянии прийти в себя от пережитого им шока, наблюдал за тем как один из безумцев, обнажив зубы в плотоядном оскале, отделился от общей смертоносной массы и бросился прямо на него. Только в этот миг Вадим, наконец, понял, что сейчас с ним всё будет кончено. Похоже, что это стало последней каплей на чаше весов, которая застыла в мучительно долгом равновесии между губительным бездействием парализованного первобытным ужасом Вадима и столь же древним инстинктом к самосохранению и желанием жить. Сейчас чаша с надписью «Я очень хочу жить» резко опустилась вниз и Вадим, всецело повинуясь этому желанию, выбил большое калёное стекло, а затем, не размышляя о последствиях падения, выпрыгнул в неизвестность.

Краткий миг полёта и Вадим стремительно скатывался вниз по гравию, которым была отсыпана довольно крутая насыпь.

Съехав вниз по откосу, Вадим бросил короткий взгляд назад и увидел своего преследователя, который, так же как и он, бесстрашно бросился вслед за ним в разбитое окно, но при падении напоролся спиной на трубу служившую шестом для какого-то железнодорожного знака, и теперь, словно насекомое, так же беззвучно и бескровно, точно лапками, безостановочно шевелил в воздухе руками и ногами.

При виде этого зрелища Вадим испытал ещё больший ужас оттого, что безумец никак не хотел умирать, словно в нём были сила и выносливость гораздо большая, чем та которой наделён обычный среднестатистический человек.

Панически боясь того, что этот странный человек сумеет освободиться и возобновить погоню, Вадим со всех ног кинулся к лесопосадкам, виднеющимся в сотне метрах от этого места.

Поскольку он ещё сохранил способность бежать, это говорило о том, что при падении он серьёзно не пострадал. Если не считать изорванной одежды и глубоких ссадин, то он вообще очень легко отделался.

После того как им удалось, наконец, вырваться из обезумившего города, появилось некое подобие безопасности, хотя и здесь на трассе ещё попадались оставленные на проезжей части, либо брошенные в кюветах автомобили, а кое-где издалека виднелись весьма подозрительные личности, слонявшиеся по полям.

Какое-то время они ехали абсолютно молча — Алексей прокручивал в памяти то, что с ним уже произошло, Елена, напротив, размышляла о том, что с ней может произойти в будущем.

Именно тогда рассеянный взгляд Елены привлёкли исковерканные металлоконструкции, в полнейшем беспорядке рассеянные по лесистому склону, возвышающемуся вдоль правой стороны дороги.

— Что это? — беспокойно заёрзав на сидении и, во все глаза, глядя на останки диковинной техники, спросила Елена.

Алексей, чуть замедлил скорость и, пристально вгляделся туда же куда смотрела Елена, изучая покорёженные металлоконструкции.

— Напоминает обломки вертолёта, — предположил он.

— Значит, здесь произошла авиакатастрофа? — удивленно воскликнула Елена.

— Скорее всего — да, — согласился Алексей.

— Я просто в шоке! — буднично изрекла Елена.

Алексей же, поглощённый управлением автомобиля при вхождении в очередной опасный поворот, не уловил явного сарказма в её голосе, и понял её превратно. Не отрывая глаз от дороги, устало добавил:

— Сегодня в городе мне пришлось увидеть много чего намного более странного, чем простая авария, так что в данный момент мне кажется, что сёйчас меня вообще сложно чем-нибудь удивить.

Затем они вновь замолчали на несколько минут.

Сейчас Вадим находился в совершенно незнакомом ему месте и конечно не имел ни малейшего понятия, куда может вывести его выбранная им дорога — он просто бежал со всех ног, надеясь на то, что эта дорога куда-нибудь его приведёт, и всё.