Город. Книга 1

Следующие порции рвоты Светлана отправила за окно, при этом окатив исцарапанный, деформированный бок девятки. Капли рвоты, срывающиеся с корпуса, словно вонючий дождь в преисподней, орошали, бегущих вслед за машиной, безумцев, но им, похоже, было всё равно.

Желудок давно опустел, но рвотные спазмы не прекращались, выкручивая наизнанку все её внутренности.

Рвоты уже не было, и только тягучая слюна медленно тянулась изо рта при каждом новом спазме.

Эта пытка продолжалась ещё какое-то время, затем пошла на спад.

Обессиленная Светлана опустилась на сиденье. Взглянув на ладони, она обнаружило, что они покрыты неоднородной дурно пахнущей субстанцией.

Светлана испытала болезненную потребность немедленно вытереть руки, пусть даже о подол платья, лишь бы избавиться от этого отвратительного ощущения мерзкой слизи на ладонях.

Опустив ладони вниз и скомкав измятый подол, Светлана взглянула вниз и увидела мокрое пятно на платьё.

Какое-то время она непонимающе смотрела на него, не в состоянии понять, что же это.

Сквозь полуобморочное состояние, притупляющее остроту восприятия, она, наконец, осознала, что у неё отошли воды.

И в этот самый миг в её чреве задвигался ребёнок, и каждое его движение сопровождалось приступом дикой боли.

Светлана, вскрикнув, охватила внезапно окаменевший живот и сжалась в комочек. Новый приступ боли заставил её забыть обо всём, кроме чудовищных поистине адских мучениях.

«Неужели это схватки? — Мелькнуло у неё в голове, — или это просто сам ад?».

Это были её первая беременность, и она многого не знала о родах, однако, что-то говорило ей, что здесь всё идёт не так как нужно. Совсем не так.

Она предполагала, что это будет больно, но чтобы так?

Она силилась вспомнить что-то о дыхании, но сквозь боль, сжигающую её внутренности, так ничего и не припомнила.

Внезапно в её голове вспыхнула страшная мысль, что Светлана сейчас лишь восьмом месяце, а это значит, что для родов ещё слишком рано, и она может потерять своего ребёнка. А затем, что-то заходило под поверхностью её упругого живота, сквозь плотно сжатые зубы вырвался надсадный стон, пропитанный чудовищным страданием. Очередная волна боли изогнула её тело и унесла её сознание в тёмную пучину небытия.

Василий без всяких советов и указаний сверху знал, что из этого города надо бежать, как можно быстрее, потому что он видел своими собственными глазами всё то, что сейчас происходило на улицах.

Для этой цели, как никогда, подходил служебный автотранспорт, на котором ему приходилось работать последние несколько лет — старенький, но вполне надёжный ЗИЛок, принадлежащий организации Тепло сетей.

Сейчас работа была самым последним делом, о котором бы он мог вспомнить — на первом месте была безопасность его семьи.

После того, как погибла вся ремонтная бригада, которую он доставил на место работы в район магазина «Трёхэтажный» для замены старых и изношенных труб, Василий, недолго думая, развернул свою колымагу и поспешил в свой частный дом, располагающийся по улице Новой и находящийся в непосредственной близости со зданиями принадлежащими РОВД, туда где проживала его семья — супруга, тёща и маленькая внучка, привезённая дочкой и её мужем из Кемерово ненадолго погостить у бабушки с дедом перед предстоящим очередным учебным годом.

Он очень надеялся на то, что в это утро ещё никто не успел покинуть дом, в противном случае они наверняка подвергали себя смертельной опасности, но об этом он даже не хотел и думать.

Местом, где можно было переждать беспорядки Василий, совершенно не размышляя, выбрал город Кемерово, тем более, что имелся вполне объяснимый повод — каникулы заканчивались и внучку необходимо было доставить родителям.

Конечно, дочка Зина и его зять в любом случае приехали бы за ней в эти выходные, но Василий не без основания полагал, что промедление в этом случае смерти подобно.

На протяжении всей, не особо продолжительной дороги домой он бесчисленное количество раз видел как обезумевшие люди набрасывались на других людей, либо кидались прямо под колёса его автомобиля пытаясь добраться до него.

Природа наградила его довольно крепкой психикой, в противном случае его путь оборвался бы уже давно. И не смотря на то, что безумие уже во всю свирепствовало в городе, Василий тешил себя надеждой, что успеет добраться до своего дома до того как ОНО придёт туда.

Остановив машину, прямо у калитки перед домом он, даже не заглушив двигателя, выскочил из неё и бегом бросился к крыльцу.

Увидав свою супругу и спящую внучку, он немного успокоился, убедившись в том, что успел домой вовремя, но это было ещё только половиной дела. Сейчас крайне важно было как можно быстрее покинуть этот дом, а затем и город.

Для супруги, то, что Василий в рабочее время появился дома, было не новостью. Напротив, она больше обеспокоилась, если бы этого не произошло, так что она была совсем не удивлена его раннему приезду.

— Татьяна, быстро собирай Аленку, тёщу. Мы уезжаем в Кемерово! — стараясь сохранять спокойствие в голосе, произнёс он и, чувствуя, что его ноги, подкашиваются от внезапно навалившейся на него слабости, присел на деревянный табурет, стоящий возле стола.

— Но ведь завтра Зина и Гена и так должны приехать? — ничего не понимая, спросила супруга. — Ты хоть покушай сначала.

— Я сказал, собирайся! — стукнул кулаком по столу Василий, — Немедленно! И возьми с собой деньги!

— Вася, что случилось? — сейчас Татьяна осознала, что случилось что-то нехорошее, страшное.

— Собирайся! Немедленно! — ещё раз с нажимом сказал он тоном, не терпящим каких-либо возражений и объяснений. — Где тёща?

— В огороде, — срывающимся голосом произнесла Татьяна, на глазах её наворачивались слёзы. — Что происходит, Вася?

— Буди и собирай Аленку, возьми все деньги и кое-какие вещи, только не много, а я пойду за тёщей.

— Вася, что война началась? — внезапная догадка обожгла огнём сознание Татьяны.

Муж не считая нужным комментировать нелепую версию супруги, вышел из дома.

Татьяна обессилено присела на краешек кровати, а затем, словно поражённая ударом тока пришла в движение, стремительно бросившись к тайнику, в котором хранила все свои сбережения. В порыве активности вызванной страхом она распихивала по сумкам личные вещи, предметы гигиены, таблетки. В отдельную большую сумку собрала детскую одежду, которую привезли с собой родители Алёнки, так, что теперь оставалось просто взять с собой спящую пока внучку и перенести её в машину.

Вынести сразу обе сумки с оружием оказалось довольно тяжело, и потому Канаев решил сделать до автобуса два рейса. Однако в тот момент, когда он покинул отделение милиции (как оказалось весьма своевременно), Максим увидел, что безумцы, словно идущие за ним по пятам, уже оказались во дворе образованном из зданий принадлежащих милиции. Так что о втором рейсе не могло быть и речи. У него едва хватило времени, для того чтобы отбыть из района, в котором в самом ближайшем времени должно было стать жарко.

Увидев Максима устремившегося к автобусу, психопаты бросились наперерез, но так как они были ещё очень далеко, то преимущество было на стороне Канаева.

Как только Максим оказался за рулём автобуса, он, не теряя драгоценных мгновений, рванул прочь из квартала, попутно сшибая, без всякого страха бросающихся под колёса, безумцев.

Покинув квартал, Максим с улыбкой отметил про себя тот факт, что теперь и здесь, на улицах старого города было полным полно психопатов, как всего несколько минут назад на главной городской площади.

Под его управлением автобус ежесекундно сбивал обезумевших людей и ему нравился этот свежий и такой необычный звук, а так же тряска, вызываемая переездом через тела упавшие на проезжую часть. Внутренне ликуя от того, то сейчас творилось за окном, Канаев лишь крепче вцепился в баранку и улыбался.

Легко управляясь с ПАЗиком, он испытывал величайшее возбуждение оттого, что его жизнь выпала на этот чудесный для него период истории. Анархия — вот то состояние страны, о котором он всегда так мечтал, и вот теперь Её время, наконец-то, настало. Теперь ему больше не зачем прятать свою истинную сущность — ему нравилось проливать кровь — это и было его блаженством.