Союз нерушимый

- Мне нужна... - я вызвал записную книжку. - Екатерина Платонова.

- Это главный конструктор, что ли? - прищурил глаз охранник. Я всей кожей почувствовал, что он меня фотографирует.

- Да, она.

- А вы откуда будете?

Я улыбнулся:

- Контора Глубокого Бурения.

- Удостоверение ваше можно?

- А что, ты ещё по базе меня не проверил? - не сдержавшись, усмехнулся я.

- Проверил, - не стал скрывать охранник, улыбнувшись в ответ. - Но порядок есть порядок.

Я показал удостоверение и вскоре уже проехал внутрь, на территорию.

У завода было несколько корпусов, объединённых друг с другом крытыми переходами на уровне второго этажа. В администрацию вела длинная и прямая, как стрела, дорога шириной с проспект. По бокам производственные цеха - серые, рыжие и бурые; ангары из нержавейки, возле которых сидели группками курившие рабочие в синих комбезах. Повсюду стояли красные тяжёлые многотонные "Уралы", чадившие дымом из двойных труб. Что-то грузилось или разгружалось, люди суетились, бегали туда-сюда. Работяги в ржавых экзоскелетах вдвоём куда-то тащили огромный оранжевый контейнер размером с фуру. Сразу видно - предприятие союзного значения, не какая-нибудь шарашкина контора. Все при деле, жизнь кипит.

Администрация представляла собой исполинский параллелепипед, облицованный мрамором, который, вкупе с формой, придавал ей сходство с надгробием.

Здание смотрело на мир высокими узкими зеркальными окнами, между которыми кто-то безвкусный поналепил одинаковых гранитных гербов Союза. Иногда на несколько мгновений на стены проецировалась яркая цветная реклама продукции завода - и эти исполинские картинки нешуточно подавляли. Чего стоил один лишь солдат в боевом экзоскелете: складывалось впечатление, что сейчас этот бронированный монстр с выгравированным гербом НСССР на грудной пластине либо наступит на тебя огромным сапогом, либо расстреляет из автомата, калибр которого, в силу пропорций, был как у главного орудия линкора.

Внутри, в светлом, стерильно-чистом просторном холле тоже обнаружился охранник. Он кивнул, увидев меня, и указал на стойку администратора, где сидела смазливая русая девушка в сером костюме.

- Подождите, пожалуйста, десять минут, - прощебетала она, когда я спросил, как пройти к главному конструктору. - Можете подождать на диване.

Я тяжело плюхнулся на мягчайший диван, обтянутый белоснежной искусственной кожей и сразу же захотел спать - очень уж на нём было уютно.

- Иванов Иван Иванович! - позвала, наконец, секретарь, и я, нехотя вынырнув из мягких объятий, снова подошёл к стойке.

- Да?

- Проходите, вас ждут, - на столешницу легла белая пластиковая карточка - потёртая и исцарапанная. Фамилию, инициалы и фотографию там заменяла крупная надпись "ГОСТЬ". - Двадцатый этаж, из лифта налево. Далее до конца, двойная дверь с надписью "Приёмная". Не ошибётесь, - она улыбнулась, и я заметил, что кожа на её лице, так же, как зубы и волосы, - полностью искусственная. Нет, выглядела она безупречно, но всё-таки что-то такое было в пластических имплантах.

Я сцапал карточку и отошёл от стойки, гадая, сколько на самом деле лет этой "девушке". Или может, это даже не человек, а какой-нибудь робот. "Лебедевцы" вполне могли заменить львиную долю сотрудников на собственную продукцию, убив этим двух зайцев - и сократить расходы, и прорекламировать товар.

Я выполнил инструкции администратора и через пару минут стоял у окна приёмной, любуясь видом. Девушка за столом секретаря была точной копией той, что сидела внизу, и я понял, что догадка насчёт роботов оказалась верна.

Завод находился в одном из многочисленных производственных районов юга Москвы, поэтому и пейзаж был исключительно серый и индустриальный. Однако яркое солнце и безоблачное небо преображали его: совсем как мою запущенную квартиру не так давно. Серые коробки домов тонули в лёгкой белёсой дымке, над которой возвышались трубы цехов и башни офисов. Если бы не погода, моё настроение было бы совсем отвратительным.

Приёмная была увешана яркими рекламными плакатами, изображавшими счастливых трудящихся с теми или иными протезами. Слоганы гласили: "Кибернетика - светлое будущее всего человечества" и "Новосоветский человек - больше, чем человек". Я бродил, с интересом рассматривая рисунки. На них были запечатлены усатый рабочий с искусственными руками, учёный-лаборант, из головы которого в районе уха высовывалась короткая антенна, и солдат, изменённый настолько, что человеческого в нём осталось всего-ничего - одна фуражка с красной звёздочкой. "Броненосец" яростно топтал массивным стальным ботинком что-то худое, чёрное и скрюченное и отстреливался от полчищ аналогичных созданий из двух наплечных пулемётов, смахивающих на ДШК. Выглядела картинка эпично, что ни говори.

- Екатерина Павловна ждёт вас. Проходите.

Я не удостоил робота ответом и потянул на себя массивную деревянную дверь.

Главный конструктор сидела за огромным деревянным столом, тщательно замаскированным под старину. Столешница представляла собой экран и голографический проектор одновременно: я как раз застал момент, когда над головой и по сторонам от Платоновой кружился хоровод из чертежей, отчётов и диаграмм приятного янтарного цвета. В кабинете было просторно, пол покрывал мягкий зелёный ковёр, на который было стыдно становиться в уличной обуви. Длинный стол для совещаний, резные стулья, шкаф с имитацией книг, на стенах, обшитых тёмным деревом, висят, портреты каких-то партийных бонз. В углу возле окна - кадка с экзотическим растением, в противоположном - флаг Союза.

Увидев меня, Екатерина Павловна хлопнула в ладоши - и голограммы, следуя за её движением, словно скрылись в столе. Главный конструктор не была красивой женщиной, но что-то в ней притягивало взгляд. На вид лет сорок - сорок пять, крупные черты лица и слегка раскосые глаза, выгодно подчёркнуты косметикой, серый костюм идеально сидит на фигуре. Длинные багровые ногти на тёмных широких ладонях, яркие красные губы.

Было в ней нечто монументальное. Не женщина - памятник.

- Здравствуйте, - начала она без улыбки. - Проходите, присаживайтесь. Чем обязана?

Я отодвинул стул и сел, закинув ногу на ногу. Платонова молча достала из ящика стола пачку сигарет, пепельницу и закурила.

- Я тоже, если не возражаете?

- Не возражаю, - конструктор глубоко затянулась. Почему-то это простое действие в исполнении немолодой и некрасивой женщины со стальными глазами и ярко-красными губами выглядело чертовски порочно и возбуждающе.

- Мне нужно узнать о некоторых особенностях вашей продукции, - сказал я, усилием воли возвращая себя в деловое русло. - Конкретно о комплекте снайперских имплантатов. Модель "Зайцев-79-У".

Она кивнула.

- Что конкретно вас интересует?

- Для начала поясню, что весь этот разговор совершенно секретен и разглашение подпадает под статью о государственной измене со всей вытекающей ответственностью, - отчеканил я, но Платонову это не впечатлило. Лишь очередной кивок, затяжка и облачко дыма. А курит она явно не какую-нибудь дрянь. Даже завидно. - Недавно произошёл один инцидент. Его главный фигурант - бывший снайпер, у которого был как раз "Зайцев" производства вашего завода.

- Мы говорим об убийстве Золотарёва, верно? - спросила конструктор.

- Возможно, - нейтрально отозвался я. - Вернёмся к делу. Мне нужны сведения.

- Дайте конкретику, - пожала плечами Платонова. За окнами вспыхнула реклама, заполнившая комнату багровым светом. Губы главного конструктора пугающе почернели, а черты лица заострились. Полное ощущение, что я пришёл продавать душу дьяволу.

- Меня интересует, возможно ли снова включить блокированные имплантаты?

- Разумеется, - свет за окном погас, и ощущение разговора с демоном исчезло. - Мы предусматривали такую возможность.

- Как это можно сделать?

- Только при помощи прямого хирургического вмешательства.