Город

— Антон! Антон! — закричала она. — Павел остановись — это же Антоша!

Павел Андреевич, прикинув рост и телосложение, тоже начал признавать в нём родного человека.

Потрясённая и несказанно обрадованная внезапной встречей с живым и здравствующим сыном, мать едва прислушалась к тревожному голоску, рвавшемуся из её подсознания, который настойчиво твердил о том, что человек, находившийся на грани жизни и смерти, едва перенёсший сложнейшую операцию, исход которой не брались определить даже высококвалифицированные врачи, просто не может сейчас находиться на улице.

Однако мысль эта была слишком незначительной по сравнению с эйфорией вызванной появлением их сына, которого они уже почти не чаяли увидеть живым.

Отец остановил автомобиль и отварил дверцу, при этом на его глаза навернулись слёзы.

Без щемоты в сердце он не мог смотреть на то, что случилось с его сыном.

Антон подошёл почти вплотную к автомобилю и только тогда Павел Андреевич понял причину толь сильной хромоты. Ступни, которой раньше завершалась голень, теперь не было, и Антон чередовал шаги здоровой левой ноги и культи правой.

Отец в ужасе открыл рот в беззвучном вопле, а в следующий миг Антон уже был в автомобиле…

* * *

Оказавшись во внутреннем дворе, Алексей увидел то, чего не мог разглядеть из окна своей съёмной квартиры, выходившей на проспект — это был густой столб дыма, лениво тянущийся к небесам. Похоже, что пожар, разбушевавшийся где-то в районе старых кварталов, был весьма сильным, так как виден он был даже отсюда с окраины третьего микрорайона.

Однако и без этого пожара на улице было на что посмотреть. Такого хаоса, который сейчас царил на дорогах, ему не доводилось видеть никогда: сотни машин со следами столкновений, а некоторые и вовсе перевёрнутые, в полном беспорядке были брошены, как посреди проезжей части, так и на тротуарах, а так же там где он их и вовсе не ожидал увидеть — некоторые автомобили стояли на детских игровых площадках, другие, сминая зелень, вылетели на цветники, и теперь стояли на цветочных клумбах, третьи уткнулись в стены домов. Как раз одна из таких машин заклинила собой дверь подъезда и теперь из небольшой щели безжизненно свисала чья-то окровавленная кисть.

Кроме руки этого несчастного Алексей не увидел ни единого намёка на присутствие здесь ещё каких-нибудь людей, и это было странно, так как с другой стороны дома обозреваемой им из окна жизнь просто кипела.

Алексей, словно околдованный, медленно шёл по улице, впитывая в себя всё новые и новые нереальные картины произошедшего, до неузнаваемости преобразившие его родной город.

Откуда-то слышались отчаянные вопли о помощи, но Алексей, находившийся в состоянии глубокого потрясения, вряд ли их осознавал, как что-то за чем стоит конкретная личность, остро нуждающаяся в чьей-то помощи, скорее все эти звуки он воспринимал как необходимый фон ко всему тому, что сейчас творилось на улице.

Алексей чувствовал некую отстранённость, оторванность от окружавшей его действительности, словно всё это, было кадрами некоего фильма, который он увлечённо смотрел, и происходящее на этом гигантском экране не коим образом не могло отразиться на его собственной жизни.

Впрочем, ощущение это пробыло с ним не долго, по крайней мере до того момента, когда он вышел из квартала и на него обратились сотни пар голодных глаз.

* * *

Пробежав мимо автостоянки, Елена оказалась посреди высокого бурьяна. Она вряд ли смогла объяснить вразумительно, почему, вместо того чтобы побежать в город и искать спасение там, она как героиня тупого ужастика, кинулась на пустырь, раскинувшийся сразу за зданием гостиницы. Скорее всего, Елена вообще не задумывалась над тем, что делает в тот миг. Всё вышло спонтанно и довольно глупо, и это не могло её не разозлить.

Елена, уже было, хотела исправить свою ошибку и повернуть обратно, но сзади уже замаячила фигура безумного бармена. Он, как и прежде, безошибочно определял её местонахождение, только теперь на открытом пространстве его продвижение не сдерживали завалы из мебели, как это было с ним в баре. Каким образом у него это вообще получалось, Елена не представляла: был ли у него безупречный слух, или он чувствовал её по запаху. В принципе, для Елены всё это было не столь важно — главное, что он постоянно двигался туда же куда. В конечном итоге она и это навело её на одну интересную мысль.

Пробежав по траве метров тридцать, она оказалась на узенькой асфальтированной дорожке, которая идеальной прямой рассекала поле. Насколько она знала, эта дорожка вела к расположенной метрах в восьмистах отсюда больнице психохроников. Этого здания отсюда видно не было, да оно и не было ей нужно — всё, что ей было необходимо, оказалось практически у неё под носом. Вдоль всей протяжённости дорожки через каждые 20 метров стоял деревянный столб линии электропередачи. Встав так, чтобы столб оказался на одной прямой между ней и преследователем, Елена замерла в ожидании.

Она едва не взвизгнула от восторга, когда бармен на полном ходу врезался в преграду, после чего его тело отбросило на пару метров назад.

Выяснилось, однако, что радость Елены, похоже, была преждевременной. В воздухе всё ещё висел гулкий звон, возникший в глубине дерева в момент столкновения, а парень уже вновь был на ногах, и как ни в чём не бывало, продолжил преследование, и, похоже, что нос, размозжённый при ударе о столб, совершенно его не беспокоил.

Испытывая довольно неприятное чувство досады, Елена вынуждена была вновь спасаться бегством.

Конечно, те многие часы тренировок, проведённых в спортзале, когда она приводила своё тело в идеальное состояние, сейчас здорово ей помогали, но тот бешеный темп, который задавал безумец, Елена, к своему великому сожалению, вряд ли смогла бы поддерживать слишком долго. Кроме того, обернувшись назад, она была, более чем неприятно, удивлена, обнаружив, что, кроме безумного бармена, её стремительно нагоняют ещё с десяток силуэтов, и они явно бегут не для того, чтобы придти ей на помощь в трудную минуту.

Когда через несколько секунд, она в полном изнеможении вновь бросила взгляд за плечо, то, к своему ужасу, обнаружила среди своих новых преследователей того, кого ещё совсем недавно считала окончательно мёртвым и вовсе не чаяла опять увидеть его на своих двоих. Пытаясь переварить эту невероятную информацию, Елена едва не споткнулась практически на ровном месте.

С виду Рустам был абсолютно таким же, каким она видела его всего несколько минут назад, однако в данный момент Елена явственно почувствовала исходившую от него опасность. Она сквозила в каждом его отточенном движении, каждом жесте. Елена была на все сто процентов уверенна в том, что теперь это человек опасен, смертельно опасен.

Прикинув свою скорость к скорости её новых преследователей, Елена поняла, что у неё нет абсолютно никаких шансов на спасение, и, тем не менее, сознавая всю обречённость её дальнейшей борьбы, она не собиралась отдавать свою жизнь так легко, решив, во что бы то ни стало, бежать до последнего.

Метров через двадцать асфальтированная пешеходная дорожка, по которой бежала Елена, под прямым углом примыкала к ухабистой дороге, отсыпанной из гравия, напрямую соединяющей новый третий микрорайон и более старые кварталы города. Елена решила, что эта гравийная дорога будет тем минимальным рубежом, до которого она сумеет добраться.

Водители в шутку называли её военной грузинской дорогой. И действительно вид она имела такой, словно совсем недавно побывала под бомбёжкой. Логически объяснить появление такого количества ям и выбоин на одном квадратном метре дорожного полотна можно было лишь тем, что на восстановление этой дороги из городского бюджета, вот уже на протяжении десятилетия, не было выделено ни копейки. Ну а если, где-то в бумагах и числилось пара-тройка миллионов выделенных её капитальный ремонт, то до дороги они так и не дошли.