Телепортеры, вперёд

Он закрыл глаза и сконцентрировался на предстоящем прыжке. И в это время он сделал самое неприятное свое открытие: он утратил свою способность к телепортации.

Внезапно ему стало все ясно.

Мааки знали о способностях, которыми обладали три мутанта. Они знали о пси-способностях — или по опыту других рас, или потому, что сами обладали ими. И не только это. У них были средства, при помощи которых они блокировали эти способности у других, делая их одновременно небоеспособными.

Вероятно, решил Рас, они также обладали способностью объективно отличать мутантов от других существ, не обладающих такими способностями. Великолепным объяснением того, что они так быстро вышли на склад запасных частей, было, например, то, что у них были приборы, при помощи которых они могли проследить прыжки телепортеров и определить их исходный и конечный пункты.

То, что обнаружил Рас, проливало новый свет на сложившуюся ситуацию. Размытость перед его глазами, должно быть, возникла от того, что мааки отключили пси-зону его сознания. Он должен узнать, что это было за влияние. Может быть, он сможет найти его источник и освободиться. Было ясно, что он не сможет спастись, если не сделает этого.

Сначала он изучил приборы вокруг кровати. Он ощупал их и прослушал. Ни один из них, казалось, не действовал, но, когда речь идет о чужой технике, никогда ничего не известно наверняка. Рас установил, что приборы были сделаны из довольно легкого металлопластика. Он опрокинул пару из них и начал топтать, пока они не помялись и не распались на отдельные части. Размытость перед его глазами не уменьшилась — этого не произошло даже тогда, когда он опрокинул все приборы и, как смог, разбил их.

Итак, это было не то. Влияние на него оказывалось из другого помещения, или это был наркотик, которым его напичкали.

Он снова попытался воспользоваться своими пси-способностями. Закрыв глаза, он заблокировал поток мыслей, пока не загнал себя в тесную капсулу, отделенную от остальной Вселенной. Не было больше ничего, что могло бы ему помешать. Он был один в мире, который не знал ни звуков, ни изображений, ни мыслей.

Никаких мыслей, кроме одной: я хочу туда! Его разум прокрутил эту мысль во второй раз, потом в третий… и так далее, пока темнота, казалось, не стала колебаться в ритме импульсов его мозга. Он почувствовал, как хлынул поток энергии, раздвигая стенки капсулы, в которой, как казалось Расу, он был подвешен. Он знал, что с таким количеством энергии он может прыгнуть до самых границ своих возможностей, если бы ему не мешало чужое влияние и зеленый защитный экран.

Он достиг той точки, когда накопленная энергия начала причинять ему боль и мешать ритму мыслей. Он освободился от нее — но не ото всей сразу, потому что иначе поток ее уничтожил бы его — а по частям, маленькими порциями, как это необходимо делать при прыжке. И внезапно он кое-что почувствовал.

Он не мог прыгнуть туда, куда хотел. Но другое направление было для него открыто. Он обнаружил застывшую оболочку вокруг своей капсулы после того, как взорвал эту капсулу, но в оболочке была дыра.

Он вернулся к действительности и подумал, стоит ли ему идти этим путем. На первый взгляд, он нашел выход из ловушки. Потом он спросил себя, что надеялись выиграть мааки, устраивая эту ловушку. Казалось невероятным, что они взяли его в плен, дав ему крошечную возможность освободиться, только для того, чтобы потом снова его поймать.

Конечно, ему были неизвестны основы логики мааков. Но по логике любых мыслящих существ создание такой ловушки было чистой бессмыслицей.

Следовательно, это была не ловушка. Это был недосмотр — ошибка, вкравшаяся в расчеты противника. Рас решил воспользоваться этим выходом. Он снова сконцентрировался на прыжке. Хотя подготовка и была тщательной и длительной, он обратил внимание на то, что часть его обычного сознания осталась активной. Он решил тотчас же вернуться, если у цели обнаружит грозящую ему опасность.

Потом он прыгнул.

Он, казалось, необычно долго падал в черную шахту. Потом он достиг цели и в следующее мгновение пожалел, что совершил этот прыжок.

До известного мгновения судьба Гукки ничем не отличалась от судьбы Раса Чубая и если уж на то пошло, то и Тако Какуты. Вернувшись после своего второго прыжка, он попал прямо под дуло маакскою шокера и долю секунды спустя потерял сознание.

Но с этого мгновения его судьба изменилась. Когда Гукки снова пришел в себя, он обнаружил, что пристегнут к ложу и на нем нет скафандра. Сначала он испугался, но потом увидел, что ему не о чем беспокоиться, потому что он был все еще жив. Воздух, которым он дышал, имел странный запах, но легкие воспринимали его без особых сложностей. Вокруг ложа стояли шесть бесформенных фигур, и Гукки понял и оценил заботу, которую проявили по отношению к нему, когда заметил, что чужаки были в скафандрах. Их огромные глаза смотрели через стекла наростоподобных шлемов. Видимо, мааки решили основательно изучить своих пленников. Для этого они создали в одном из помещений кислородную атмосферу, а сами надели скафандры, чтобы защититься от ядовитого для них воздуха. Гукки отнюдь не радовался своему положению, но его разум реагировал на неприятные неожиданности иначе, чем разум людей. Он нашел развитие событий интересным и был совершенно убежден, что сможет улизнуть, когда это будет необходимо.

Мааки разговаривали друг с другом при помощи внутришлемной связи. Гукки не слышал звуков, но он воспринимал их бормочущие мысли. Сначала чуждый образ мышления мааков был ему непонятен, но, напрягшись, он постепенно начал понимать, что означают их импульсы мыслей.

— …так отличается от двух других, — подумал один из мааков. Абсолютно никакого сходства. Вероятно, это какое-то неразумное существо.

Возле ложа стояла пара приборов. Гукки почувствовал желание телекинетически поднять один из этих приборов и стукнуть им маака, сделавшего о нем такое оскорбительное замечание. Но он совладал с собой. Пока они считают его неразумным, он многое сможет узнать.

— Это не имеет никакого смысла, — запротестовал другой маак. — Зачем им понадобилось тащить с собой на такую, как эта, операцию неразумное существо?

— Не может быть и речи о том, что они тащили его, — вмешался третий. Животное может телепортироваться, как и двое других. Вероятно, оно выдрессировано для выполнения определенных операций.

— Мы должны узнать, что это за операции, — вставил первый маак.

— Анализ психики, — подумали два мозга одновременно.

— Хорошо. Подготовь его. Двое из нас останутся здесь и не будут спускать глаз с животного.

— Не стоит ли нам воспользоваться запирающим полем? — прозвучала мысль.

— Это излишне, — решил первый маак. — Это создание, вероятно, действует только по прямому приказу, и ему даже в голову не придет мысль телепортироваться самостоятельно. Кроме того, нельзя больше отвлекать ни один проектор катапультирующего поля. Все они приготовлены для наступления. До генерального нападения на врага нам нельзя терять больше ни одного корабля. И нам нужны все проекторы.

Гукки смог повернуть голову, чтобы увидеть, как первый маак покинул помещение. Трое оставшихся занялись приборами, стоящими вокруг ложа. Временами то один, то другой из них покидал помещение через тот же шлюз, которым воспользовался первый маак. Возвращаясь, каждый из них приносил с собой новый прибор, который ставил к уже имеющимся и подсоединял его. Два маака неподвижно стояли по обеим сторонам ложа, не спуская взгляда с Гукки.

Под влиянием нелестного мнения, сложившегося о нем у мааков, он вертел головой во все стороны и наконец обнаружил свой скафандр, который мааки оставили в углу. Он подумал о том, сколько времени могут занять приготовления мааков. Он ни в коем случае не должен позволять подвергать себя проверке. Импульсы подсознания мозга разумного существа сильно отличаются от импульсов мозга неразумного существа. Мааки тотчас же поймут, с кем они имеют дело. Он должен исчезнуть отсюда прежде, чем они наложат на него электроды или воспользуются чем-нибудь другим.