Страница 8 из 9
- Да, видел уже... - буркнул я.
- Эта Ступакова ненормальная! Что у нее там в голове творится?... Ее тогда чуть из школы не выгнали.
- Ну, никто не заставлял запирать ее в раздевалке...
- Да про это даже не вспомнили потом. Ее родоки извинялись, извинялись... ремонт в раздевалке сделали за свой счет. Кое-как замяли. Если бы отец Вики узнал...
Начался урок, и больше я о Наде не спрашивал.
Весь день я порывался осуществить свой план, но осмелился подойти к ней, только когда закончился последний урок.
- Нам надо поговорить.
- Думаешь, стоит?
- Да, - я протянул ей альбом. Надя молча спрятала его в сумку.
- Не понимаю, зачем ты мне его дала. Рисунки, кажется, хорошие, но меня это не интересует, - сказал я небрежно и громко, чтобы слышал класс.
- Я в этом не разбираюсь, - продолжал я. - Не знаю, что ты там себе нафантазировала... В общем, это была неплохая попытка обратить на себя внимание. Но, знаешь, ты мне не очень нравишься... - теперь уже все, кто был в классе, с интересом наблюдали устроенное мной бесплатное представление.
Надя выглядела так, словно ее ударили. Пятна заалели на ее шее и щеках. Мне стало ужасно, невыносимо стыдно! Нельзя так обижать ее, но это был единственный способ отпугнуть упрямую девчонку навсегда. И тогда я нанес последний, самый гнусный удар:
- Эй, ну, ты не расстраивайся. Я не виноват, что ты в меня...
- Что!? - слезы брызнули из ее глаз. - Ты дурак! - Она рванула прочь. Я спокойно посмотрел ей вслед и оглядел присутствующих. Все таращились на меня. Хмыкнув, я закинул на плечо сумку и покинул класс.
Я готов был умереть, провалиться в ад и гореть там вечно.
После этого позорного разговора я промаялся весь вечер. Чувство стыда жгло и разъедало изнутри. Мутило, как после удара под дых. Я без толку блуждал по холодному заснеженному парку, тому самому, где две недели назад увидел Надю в хлопьях падающего снега. Она показалась мне тогда такой нежной, ранимой... С тех пор снег шел каждый день, и весь парк превратился в огромный сугроб. Лишь расчищенные дорожки чернели местами.
Я все размышлял и прокручивал в голове события, связанные с Надей. Почему она все еще учится в этой школе? Неужели нельзя перевестись? Ее отторгают, словно чужеродный орган. А она каждый день возвращается в класс, как на битву. И я со своими объявлением... Гадство!
Ведь, она наверняка надеялась на меня. Во всяком случае, вряд ли ожидала, что я тут же приму условия игры класса. А я повел себя, как полная скотина! И это после того, как она неделю не отходила от моей постели. Ведь именно ее сострадание и непонятно откуда взявшиеся дружеские чувства насытили меня и вернули в сознание. Но в конце концов, разве не о ней я забочусь?
Я очутился на краю дорожки, потоптался немного, оставляя вмятины на снегу. Потом нагнулся, зачерпнул колючего снега и смял его в твердую ледышку. Бросок, в который я вложил все раздражение и злость, заставил снежок улететь куда-то в темноту парковых деревьев, за пределы светового круга, созданного последним фонарем.
В самом деле, ну почему я должен волноваться за нее? Пусть волнуются ее родители. У нее они есть, в отличие от некоторых. А если ей нужен друг, то я меньше всего подхожу для этой роли. Волки с овцами не дружат. Она решила, что все знает обо мне! Удивить хотела, дурёха. Что она может знать, если я и сам-то не до конца знаю? Наверное, думает, что я супермен какой-нибудь, и что весело мне от всего этого.
А знает она, что мне больно каждый раз, когда со мной творится эта чертовщина?
Что я, случается, не могу себя контролировать?
Что меня мучает голод, нестерпимый, изнуряющий...
Что я могу высосать жизненные силы из человека? Опустошить его?! Убить!
Я злобно пнул урну, и та со стоном перевернулась.
Она думает, что несчастна, что одинока. А я бы с радостью поменялся с ней местами, просто чтобы стать нормальным. Чтоб как все стать!
Мне-то где искать ответы на вопросы? Мне кто-нибудь объяснял, что со мной происходит? Почему я такой? У неё, по крайней мере, есть кого спрашивать. Есть родители, учителя. Да она может просто пойти в библиотеку, взять учебник физиологии и разобраться, что у нее внутри, и как это работает. А мне никто не расскажет, как работает мой организм. Про таких, как я, ни в одной серьезной книге не написано.
В прошлом году всем детдомовским делали флюорографию. Врач сказал, что у меня отличные здоровые легкие. То есть ему мои легкие показались вполне нормальными, такими же, как у всех людей. И сердце у меня есть. Во всяком случае, я слышу, как оно бьется. А еще я чувствую, какой оно формы, какого цвета, размера, плотности... И вот это точно не нормально! Ведь не может обычный человек чувствовать цвет своих глаз или форму носа... Он чувствует, что у него есть глаза и нос, но формы и цвета он не чувствует. Я это выяснял. А я, чрет возьми, ощущаю каждый волос на теле! Покажите мне хоть одну книгу, где об этом пишут!
Все, что я читал о существах, питающихся энергией, лишь нелепые страшилки и откровенный бред. Если кому-то хочется называть меня демоном, пожалуйста! Вот только в преисподнюю мне спускаться не доводилось, и с сатаной мы за ручку не здоровались. Копыт и хвоста у меня нет. Младенцев по ночам я не ворую и юных дев во сне не растлеваю. Хотя, если какой-нибудь юной деве приспичит меня растлить, я, пожалуй, не откажусь. Быть хранителем кладов и сокровищ тоже было бы неплохо! Но нет, увы... Сплошные домыслы и суеверия.
А про энергию я вообще молчу! Никто из людей даже приблизительно не представляет, каким я вижу этот мир. То, что для меня абсолютно реально, к чему я могу прикоснуться, почувствовать запах, увидеть цвет, ощутить вкус - для людей просто не существует. Мне иногда кажется, что я сумасшедший, который все придумал, а на самом деле никакой энергии нет. Вот только не придумал я... Иначе эта дура не заметила бы, как я меняюсь. Дотошная такая!
Она человек, вот и пусть ищет помощи у людей. Хватит с меня. Пора возвращаться в Никитский.
Я вышел из парка и быстрым шагом направился по уже знакомому проспекту. Навстречу попалась лишь пара прохожих. Ранний мороз всех разогнал по домам.
Пустынные улицы настораживали.
Вдруг что-то мелькнуло в зеркальной витрине. Я остановился и огляделся. Никого. Бродячие собаки, и те попрятались. Я ругнулся и пошел дальше, ускорив шаг.
Улицы Зауральска уныло смотрели на меня темными окнами домов. Антураж прямо для депрессивного клипа. Я уже начал представлять мрачного вокалиста в косухе, как краем глаза опять заметил какое-то движение.
Я остановился и пару минут разглядывал модельные туфли, зимние сапоги и резиновые шлепанцы, отражающиеся в зеркалах. Я изучил витрину вдоль и поперек, но так и не увидел ничего подозрительного.
Я собрался продолжить путь, как вдруг совершенно ясно увидел в одном из зеркал Надю. Секунду она презрительно смотрела на меня, а потом растворилась в воздухе.
Дико озираясь по сторонам, я ничего не мог понять - Нади нигде не было. Как она сумела так быстро убежать? Улица прямая - дома один за другим в ряд, тротуар и сразу проезжая часть - здесь негде спрятаться. Нет ни кустов, ни деревьев, ларьки - и те далеко. До ближайшей подворотни метров пятьдесят, не меньше. И потом, она не убегала, она просто растворилась...
В следующую секунду я уже сам себе не верил. Должно быть, у меня галлюцинации. До чего доводят глупые мысли о всяких девчонках! Стало не по себе и я быстро зашагал вперед, не глядя больше по сторонам. Детский дом был совсем близко. Вот оно - обледенелое крыльцо, а за ним светлый холл, и Юрий Михайлович поливает свою герань, беседуя о чем-то с поварихой Верочкой.
Глава 13
Нади не было в школе вторую неделю. Сначала никто не заметил, но потом учителя стали интересоваться, куда же пропала тихая девочка, сидевшая за второй партой в среднем ряду. Ученики не знали, и тогда классный руководитель позвонила домой Ступаковым.