Страница 6 из 61
Снимали фильм в тех же Снегирях. Дрессировщик Игорь Брейтшер привез на съемку Брёха. Увидев Моргунова, пес отнюдь не радостно залаял.
— Злопамятный, гад, — огрызнулся Моргунов.
На этот раз Брёх не справился с поставленной перед ним творческой задачей. Змеевик был тяжеловат для него, и пес его постоянно ронял. К тому же он поранил себе лапы. В общем, Брёх категорически отказывался от возложенной на него почетной миссии.
Наверное, тогда Леонид Гайдай всерьез задумался о том, что такое искусство дрессировки. Вот что рассказывает Нина Павловна Гребешкова:
«Как-то пришел к нам домой общий друг. Беседа не клеилась, и Гайдаю стало скучновато. Он решил поставить сценку прямо в доме. Со своей собакой, фокстерьером Ричи. Леонид Иович ее дрессировал, и еще как выдрессировал. Ричи понимала его с полуслова, носила тапочки, газеты, разные другие предметы домашнего обихода.
Гайдай говорит:
— Знаешь, Коля, я недавно прочитал в газете интереснейшую статью. Сейчас я тебе покажу. Тебе должно очень понравиться. По-моему, статья была в «Литературке». — И зовет собаку: — Ричи, иди сюда! Принеси «Литературную газету»!
Ричи срывается с места, несется в другую комнату, в спальню, где около кровати в определенной последовательности сложены разные газеты. Берет верхнюю и приносит.
Гайдай делает вид, что недоумевает:
— Правильно, «Литературку» принесла, а где же статья? Наверное, она в «Вечерней Москве». Ричи! Принеси-ка мне эту газету.
Ричи приносит «Вечерку». Статьи в ней тоже нет. И Гайдай постепенно перечисляет все газеты, которые лежат в спальне, каждый раз в команде нажимая на слово «газета». Наконец статья находится в последней.
У приятеля глаза лезут на лоб.
— Она что у тебя — читать умеет?
— Да, — скромно отвечает Гайдай. — Ты же сам все видел».
Согласитесь, в самом деле, готовая комедийная сценка. Ну чем не сюжет для «Фитиля» или «Ералаша»? Но вернемся к нашим баранам. Вернее, к нашему Брёху. К тому самому моменту, когда собака категорически отказалась выполнять трюки.
Съемочная группа приуныла. Тогда ветродуйщик (есть и такая профессия в кино. Это человек, который специальными приспособлениями создает ветер) предложил своего пса-овчарку по кличке Рекс. Мол, он не боится никого и ничего. К тому же приучен таскать тяжести.
Первое, что сделал Рекс, появившись на съемочной площадке, — это (угадали?) залаял на Моргунова.
— Они успели сговориться с Брёхом, — резюмировал Евгений Александрович.
Так они потом и снимались. Рекс ощерится, покажет зубы Моргунову, тот в ответ свои.
Рекс не подвел. Выполнял все команды. Носил змеевик. В общем, делал то, что от него требовалось.
Была зима. Стояли морозы. Иногда «самогонщикам» выдавали водку. Увы! всего лишь только для растирания. Вицину с Никулиным иногда по ходу съемок приходилось длительное время лежать на снегу. Вицин, правда, был в шубе. Но на Никулине лишь один легкий тонкий свитерок.
А в одной из сцен Балбес, спасаясь от медведя, падал с горы, катился с нее и постепенно обрастал комом снега.
Снималось это так. Сначала катится с горы ком из папье-маше. Потом камеру останавливают. «Замуровывают» Никулина в снежный ком. Под ком кладут небольшой заряд взрывчатки. После «взрыва» Никулин должен был разгребать снег и выпрыгивать из снежного кома. Во время первого дубля шарахнуло так, что артист вспомнил фронт. На какое-то время он даже отключился. Гайдай остался недоволен:
— Что же ты не разгребал, не выпрыгивал?! Такие прекрасные кадры испортил!
— Губите во имя искусства?! — огрызнулся Никулин.
Подошел пиротехник. Стал извиняться, что, мол, чуток перестарался с количеством взрывчатки.
В следующем дубле тоже шарахнуло довольно сильно. Но Никулин сумел-таки выбраться из снежного кома. Наверное, опять вспомнил фронт и то, что бой продолжается и надо идти в атаку. И трюк все же получился.
Незадолго до окончания съемок Рекс исчез. Это была катастрофа. Без собаки доснять картину, конечно, невозможно. В поисках овчарки приняли участие местные жители, работники милиции. Все безрезультатно.
И вдруг через пару дней Рекс появился. На него было жалко смотреть: тощий, неказистый, измученный. Почти каждый член съемочной группы бросился к нему с едой, у кого что было с собой. Только Моргунов отказался делиться своей курицей.
— Хватит с него… — проворчал он.
Сцены в избушке продолжали снимать в одном из павильонов «Мосфильма», где была выстроена соответствующая декорация.
В «Самогонщиках» веселая троица не только пила, но и пела. Редакторы долго сопротивлялись, чтобы эта песня звучала с экрана. Боялись, что она станет гимном самогонщиков без кавычек. Это в наше время, в эпоху гласности и плюрализма, брошюрки о том, как гнать самогон, продаются на лотках и в книжных магазинах, а одна из статей в газете «Голос», озаглавленная «Станем самогонщиками, все, как один!» (иллюстрировало статью, конечно, фото с веселым трио), рассказывала о самогоноварении. Так что, я думаю, стоит полностью привести слова этой песни. Самогонщики тоже люди. Пусть попоют!
Итак! Напрягите воображение. Попробуйте не только прочитать, но и услышать песню поэта Лифшица и даже увидеть, как она была исполнена. Я вам помогу.
Балбес стоит у котла самогонного аппарата. Он поет песенку:
Трус, подплясывая, подходит к Балбесу, и они поют вместе:
Балбес ткнул вилкой в живот Труса. Трус, схватившись за живот, уходит. И Балбес танцует на одном месте, продолжая петь:
Бывалый, улыбаясь, аккомпанирует на тубе-басе, вмонтированном в самогонный аппарат. Балбес у самогонного аппарата отчаянно жестикулирует. Все вместе они поют:
Танцуя, Балбес проплывает мимо стеллажей с бутылками самогона, потом мимо занавески. Из-за занавески высовывается Трус и поет:
Позади него появляется Балбес. Он остановился, посмотрел на Труса, махнул рукой, отвернулся к стеллажу и заиграл вилками на бутылках. Окончив песню, Трус зубами хватает занавеску. К нему подходит Бывалый, потом подходит Балбес. И они поют все вместе:
Но не все знают, что был и первый вариант песни к фильму. Написал его сам Юрий Никулин.
А припев в песне был такой:
Директор киностудии, образно говоря, встал на дыбы. Если уж вариант песни, который звучал с экрана, с трудом прорвался в фильм, то тут, как говорится, «ваще».