Страница 8 из 244
И только после появился звук…
— Мишенька, внучек, что с тобой, ты жив?!
— Дыхание в норме. Пульс в норме — спокойный сосредоточенный голос дяди Вани, соседа по площадке — Марья Ильинична, успокойся, с ним все в порядке, жить будет.
— Да что же это!.. Да как же это я, дура старая, ребенка на смерть послала! Далась она мне, эта розетка треклятая! — бабушка была в истерике. Худшее из всего, что могло случиться.
Я попытался открыть глаза. Веки были пудовые.
— Ильинична, а ну, цыц! Хорош панику наводить! Вон он, твой герой. В себя приходит. Настоящий казак! Такого абы каким електричеством не убьешь! Наш человек!
Дядя Ваня был потомственным казаком в энном поколении. И детей своих воспитывал так же, как его воспитывали отец и дед. В умеренности, строгости и любви к Родине. С детства прививал им чувство ответственности. Сам в свое время прошел Афган. Старший сын погиб в первую чеченскую, в тот роковой штурм Грозного. Младший тоже пошел в армию и тоже воевал в Чечне, но уже во вторую. Остался на сверхсрочную. Сейчас, вроде, снова собирается продлевать контракт. В общем, дядя Ваня мужик нормальный, и первую помощь лучше него даже скорая не окажет.
— Цыц, Ильинична! Кому говорю! Ты чего причитаешь? Беду накликать на пацана хочешь?! Сказал же, живой! Ничего с ним не случилось! Иди, вон, дверь открывай, скорая приехала. Странно, еще и часа не прошло?
Я улыбнулся, попытался подняться и присесть. Слабость медленно, но уходила. Подташнивало только. Да. Скорая у нас приезжает обычно «вовремя», но, похоже, для моей скромной персоны сегодня решили сделать исключение.
— Очнулся, казак?! Все нормально?
— Ага. Бабушку успокойте, а то она сильно нервничать будет.
— От, это я понимаю, мужчина! — усатая физиономия дяди Вани расплылась в довольной ухмылке. Видимо, сегодня я завоевал уважение этого грубого бессердечного, но честного человека.
— Руки ноги целы, двигаться можешь?
— Могу — Я пошевелил пальцами на руках и ногах. — Я ж не с четвертого этажа упал. Просто током слегка стукнуло.
— Напугал ты нас, братец! От просто сознание не теряют. Меня самого раз пять било. Искры из глаз летели, дышалось потом трудно, но сознание ни разу не терял.
Я попытался сесть. Тошнота подступила к горлу, но я поборол ее. В комнату вошел врач: высокий худой молодой парень, чем-то смахивающий на ходячий скелет, ненамного старше меня. За ним в комнату семенила бабушка, что-то объясняя на ходу. Прям за бабушкой, облокотившись о дверной косяк, стояла молодая рыжеволосая девчушка лет пятнадцати. Передо мной на корточках сидел дядя Ваня, высокий усатый тип крепкого телосложения, в домашнем халате и тапочках. Слева от него, в углу комнаты, стояла высокая молодая голая черноволосая женщина, чертами лица напоминающая итальянку или испанку. СТОП!
ГОЛАЯ?
Взгляд вернулся к незнакомке. Высокая, угольно смоляные волосы, огромные черные глазищи. Нет, ну точно испанка! Или латиноамериканка. Таких в сериалах показывают. И притом красивая латиноамериканка! Тех уродищ, которых бразильцы, бедные люди, живущие на краю света наивно снимают в фильмах, выдавая за красавиц, даже в один ряд поставить нельзя! Но главное заключалось не в этом. Главное то, что незнакомка была абсолютно без одежды!!!
Так, так! Бабушка совершенно не приемлет срама, тем более в собственной квартире. А эта стоит себе, и ничего? Что же происходит?
Я поймал себя, что открыто пялюсь на ее тело. Смугловатая загорелая кожа. Большая высокая грудь. Стройная талия. Не моделька современных параметров, 90-60-90. Зрелая природная красота! Немного полнее наших худосочных подиумных див… Зато определенно есть за что держаться и чему колыхаться. Ноги длинные, ровные. Идеальные! С удовольствием полежал бы с такой в кроватке!
— … чувствуешь?
— Что? — не понял я. Врач вывел из ступора, вызванного созерцанием женских прелестей.
— Как себя чувствуешь?
— Нормально! — и тут до меня дошло, что будь это хоть трижды президент международного благотворительного фонда борьбы с неисправными розетками, она по определению не может быть голой!
— Голова кружится, тошнит?
— Не, все нормально. Уже нет.
Врач достал тонометр и начал мерить давление. Бабушка в углу тихонько причитала, шепча под нос всякую ерунду. Сосед присел на диван и наблюдал за действиями доктора. Создавалось впечатление, что незнакомку никто не видит. Та стояла молча, уперев руки в бока, и оглядывала меня внимательным взглядом опытного доктора, ставящего диагноз лишь по цвету языка пациента.
— Гагарин. Завтра в космос можешь лететь! — врач выпустил воздух из рукава.
— Доктор, точно ничего страшного?
— Ильинична, сколько тебе говорить, все нормально с твоим пацаном. Мужик он, аль кто?
— А вы лучше выпейте валерьянки. А электрик ваш пусть полежит до завтра. — и врач поднялся, собираясь уходить.
— Спасибо, доктор, — бабушка попыталась сунуть в руки стольник.
— Не, не, не! Вы что! — улыбка на лице молодого врача говорила об обратном.
— Это за беспокойство, возьми, сынок… — пацаненок расстегнул халат и показал на карман рубашки. В руки не берет, засранец! Значит, и совесть чиста. Бабушка торопливо сунула купюру, куда было указано, и они направились к двери. Девочка в красном осталась стоять там же, прислонившись к косяку, только отстранилась слегка, пропуская идущую процессию.
— Дядь Вань, а кто эта женщина — указал на обнаженную, понимая абсурдность ситуации. — И та девочка у двери?
Дядя Ваня затряс головой по сторонам.
— Э, малец! Шибануло ж тебя! Какая женщина, какая девочка? Тут только ты, я, да бабка доктора провожает.
На двоих незнакомок, которых я видел так же четко, как и соседа, мой вопрос оказал эффект разорвавшийся бомбы. Они переглянулись и уставились на меня.
— Да вот эта женщина. Голая…
Да, я уже сообразил, что гоню. Но слово вылетело.
В глазах незнакомки прочел растерянность, девочки — страх. Они продолжали стоять, явно ожидая разворота событий.
— Голая, говоришь? — Сосед задумался, почесал затылок — Тогда это глюк. Хорошо, что голая. Плохо, что глюк! Вот, что, малец, ложись-ка ты сейчас спать. До завтра все глюки выветрятся. — Он заговорчески подмигнул мне — Только бабке не говори, она и так тут в истерике была. Я уже корвалол ей капал. Скажи спасибо, что жив остался, а глюки всякие, бабы там голые, пройдут.
Дожился! Как бы меня такими темпами в дом с желтыми стенами не отправили! Да, знатно шибануло! Но я же хорошо соображаю, совершенно контролирую себя. Только слабость небольшая. А может, все шизики считают себя нормальными? Нормальный такой чувак, отлично соображает, вдруг какие-то уроды в психушку сажают? К Наполеону и Прокурору?
Но замаячила еще одна нехорошая перспектива. Допустить ее я тоже не мог, хотя самочувствие резко противилось.
— Меня друг с девчонками ждет.
— Сегодня гулянка отменяется. Дуй в свою комнату и ложись. Тут и так такое творилось! Так что давай, ради бабки. Ильиничну беру на себя, сам успокою. И розетку эту долбанную сам починю. Идти можешь?
Я попытался встать.
— Я ж все проверил! Тока не было!
— Бывает! — со знанием дела ответил сосед. Помог подняться. Слабость еще была, но тошнота и головокружение остались позади. Идти, по крайней мере, я мог. Доковылял до кровати, присел.
— Дядь Вань, дайте телефон, пожалуйста — кивнул на трубу, лежащую на тумбочке. В комнату вошла ба.
— Ну, как ты, дитятко?
— Бабушка, я уже не маленький. Со мной все в порядке!
— Как же, родители приедут, скажут, угробила внука, старая! — Больше всего на свете ба боялась, что скажут о ней мои родители. Она хорошо воспитывала меня, я почти что, вырос у нее на руках, но, почему-то их критики боялась по любому вопросу. Хотя, во многих вещах была компетентнее, мудрее и опытнее!
— Я пока лягу, полежу, потом может, в «Линейку» порублюсь. А вы с дядь Ваней посидите, чайку попейте. Гулять сегодня не пойду.