Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 3 из 85



Не так уж редко на «Нарыве» вспыхивали пьяные драки, частенько кончавшиеся очень печально. Вопрос о сносе «Нарыва» раза два дебатировался на сессиях горсовета. Но до дела все как-то не доходили руки: не так-то просто расселить по городу целую улицу. Да и овраг смущал: трудно тут построить что-нибудь путное. Кожохин, беседуя с Шуховым по телефону, в детали происшествия особо не вдавался, намекнул только, что он испытывает некоторое затруднение. Усаживаясь в машину, Шухов спросил у шофера, молодого круглолицего парня:

— Что там?

— Обходчика какого-то зарезали, — с готовностью откликнулся шофер. — Дом подожгли. Соседи галдят. Старик там чудной, тарахтит, как погремушка. Добивается, чтобы дом ему, значит, отдали. Купил он вроде этот дом у убитого. Ну а самого-то обходчика таксист обнаружил. Не то чтобы самого, а пожар увидал. Убитый-то такси заказал, на поезд, что ли, двинуть хотел. Ну а таксист, значит, дым из форточки видит, огонь тоже. Он и пожарников вызвал. У него, значит, радио в машине. Позвонил диспетчеру парка, та — на ноль-один. Ну, значит, дом спасли, не сгорел дом. Кто-то, выходит, хотел убийство прикрыть, да не успел…

И шофер ударился в предположения. Шухов его не перебивал. Попытался вообразить неизвестного старика, таксиста, который вызвал пожарников, но ничего не получилось: перед глазами мельтешило что-то совсем уж несообразное, кивало головой и тянуло пронзительным голосом бесконечное «значит».

— Не пойму что-то, — сказал Шухов шоферу. — Кто хотел убийство прикрыть?

Шофер бросил взгляд на непонятливого собеседника и начал снова:

— Он, значит, не знал, что обходчик такси заказал. Свалил бумагу на кровать, керосин из канистры вылил и поджег. А таксист тут как тут, значит.

— Ладно, — сказал Шухов, и шофер обиженно замолчал.

Машина выехала на главную улицу, мимо побежали разноцветные витрины магазинов, стеклянные кафе с названиями, почерпнутыми из астрономического атласа. Минут через пять автомобиль свернул под арку. Начинался «Нарыв».

У дома стояла толпа. Какая-то не в меру голосистая бабенка кричала на ухо старухе в темном клетчатом платке: «Обходчика. Говорю, обходчика убили». Серьезный милиционер у калитки осаживал любопытных. Посреди улицы, возле красной машины, пожарники свертывали серые шланги. Шухов вылез из автомобиля и хмыкнул. Он сразу увидел старика, о котором говорил шофер. Широкополая шляпа ядовито-зеленого цвета украшала его голову. На тощем теле, как на пугале, висел старый коричневый пиджак. Кончики лацканов торчали вперед козьими рожками. Ярко-синие брюки, видимо, плохо держались без ремня, и старик ежесекундно поддергивал их. На сухом, остром лисьем лице, покрытом сеткой склеротических жилок, тускло светились прозрачные, как льдинки, глаза. Когда Шухов проходил мимо него, старик говорил милиционеру:

— Дом-то мой аль нет? Семь тыщ я платил аль не я? А кто меня теперича от убытка отведет? И ежели не хочу горелое брать…

Милиционер легонько оттеснил старика от калитки, пропуская Шухова. На крыльцо вышел Кожохин, протянул руку, улыбнулся невесело. На его скуластом лице, в карих глазах явственно читалась растерянность. Шухов подумал, что был несправедлив к Кожохину: перестраховкой тут, кажется, не пахло. Улыбка Кожохина показала ему, что в деле возникла некая загвоздка, которая сбивает с толку молодого следователя.

— Сюда, Павел Михайлович. — Кожохин предупредительно распахнул дверь. — Только аккуратней, не запачкайтесь. Закоптело тут все к дьяволу. Я на кухне устроился. Опергруппу и понятых отпустил, труп отправил на экспертизу, а сам сел подумать. Неувязочки тут разные…

— Что это за обходчик такой? — спросил Шухов, окидывая взглядом комнату, служившую, вероятно, гостиной. Мебели здесь почти не было. Раскрытый платяной шкаф, в нем набросана кучей мокрая одежда. На столе чемодан с открытой крышкой. На спинке стула серый пиджак. Пол в лужах, в грязи, усеян осколками стекла. Черные от сажи стены. — Железнодорожник, что ли?

— Монтер городских электросетей Назаров, — ответил Кожохин и, увидев, что взгляд Шухова задержался на осколках стекла, добавил: — Аквариум у него тут на подоконнике стоял. А зачем разбили его — непонятно. Так сказать, загадка номер один.

— Разве есть и другие номера? — спросил Шухов, заглядывая во вторую комнату. — Я насчет загадок.

— Есть, — откликнулся Кожохин. — Первосортные, должен сказать.

В спальне пожар наделал больше бед. Мрачно чернела обуглившаяся кровать. На ней обгоревшие мокрые книги. Шухов придвинулся, осторожно перебрал их, полистал, пожал плечами. В голове мелькнуло: «Скажи мне, что ты читаешь, и я скажу, кто ты». Попробуй вот скажи. Сименон, Достоевский, Полевой, Ильф и Петров. Странный ассортимент. Что роднит этих писателей? Что привлекало в этих книгах Назарова? А приобрел он их, видно, недавно: книжки почти новенькие.

— Зачем ему телефон? — Шухов кивнул на аппарат, стоявший на прикроватной тумбочке.

— Обходчик же, — подчеркнул Кожохин. — Могли ночью вызвать на повреждение.

— Да-да, — сказал Шухов. — Я не подумал. Ну что ж, пойдем поговорим, Иван Петрович. Шофер твой мне уже кое-что доложил. Новый, смотрю, у тебя шофер, молодой, любознательный. Версии разрабатывает.

— Интересуется, — сказал Кожохин. — Так вот. Из вещей тут еще будильник был. Я его тоже на экспертизу отослал. Мало ли что.



Они вышли на кухню. Шухов сел на табуретку. Кожохин устроился рядом, сдвинул на край стола протоколы, заговорил, медленно роняя слова:

— Два дня назад Назаров продал дом старику Комарову. Видели его?

Шухов кивнул.

— Импозантный старикан.

— Комаров тут на «Нарыве» фигура, — сказал Кожохин. — Богатый старик, держит пасеку. Медом торгует на базаре. Собрался сына женить. Вот и купил дом. Сделку они с Назаровым оформили как полагается. Деньги Назаров взял наличными. Семь тысяч рублей. Странно, правда? Кто сейчас такие суммы берет наличными? Ну вот, Комарову Назаров сказал будто бы, что из дома съедет в понедельник. А в субботу вечером вдруг заказал такси на воскресенье — на четыре утра. Говорил я с диспетчером парка. Машину они послали как обычно, минут за пятнадцать до назначенного часа. Девушка эта, диспетчер, перед тем как отправить такси, позвонила Назарову. Он ответил, что уже встал и будет ждать машину на улице. Таксист подогнал автомобиль к дому без нескольких минут четыре и увидел пожар. Пока тут ничего странного нет. Правда?

— Пожалуй. И потом, я это слышал, — сказал Шухов. — Таксист вызвал пожарников…

— А они нас, когда увидели труп. В кармане пиджака, что на стуле висит, мы нашли билет на поезд в четыре тридцать до Сочи. Похоже, что Назаров укладывал чемодан, когда его убили. Денег в доме не обнаружили.

Кожохин порылся в бумагах, лежащих на столе.

— Теперь слушайте внимательно, — сказал он. — Начинаются странности. Соседи, которых я спросил, говорят, что к Назарову ходила женщина. Некая Лиза Мокеева. Работала она киоскершей «Союзпечати» в ларьке на Красноармейской.

— Работала?

— Вот-вот. Выяснил я, что она уволилась в тот день, когда Назаров продал дом. Сегодня в четыре тридцать тем же сочинским поездом уехала до Харькова. Ее квартирная хозяйка видела билет.

— Ну-ну?

— В пять утра я позвонил на первую же крупную станцию. Дежурный следующей сообщил, что Мокееву с поезда сняли. У нее в чемодане оказалась пачка банкнотов. Семь тысяч. Я выслал туда машину.

— Что же тут странного?

— А то, Павел Михайлович, — хмуро сказал Кожохин, — что без пятнадцати четыре Лиза Мокеева была на своей квартире. Назаров в это время был еще жив.

— Н-да, — крякнул Шухов. — Это что же получается?

— Получается то, — тихо сказал Кожохин, — что Назарова убили зря. Если, конечно, хотели взять деньги. Или…

— Что?

— Или деньги тут ни при чем. И Мокеева тоже.

— Действительно, — протянул Шухов. — Ну что ж, подождем эту Мокееву.

— Подождем, — уныло произнес Кожохин. — Но на этом, к сожалению, загадки не кончаются.