Его женщина

- Ну же, Дэрил, не заставляй даму ждать! - дразнится Кэрол.

Просить еще раз его не приходится. И он уже не понимает ничего, кроме того, что она не против. Нет, даже не так: она согласна. Больше того: сама предлагает. То, во что еще несколько часов, да что там, минут назад он не поверил бы. То, на что он даже не надеялся, разве что в самых смелых своих ночных мечтах.

Платье оказывается расстегнутым в два счета. Его горячие ладони уже оглаживают обнажившиеся, дрожащие почему-то, плечи. Его пальцы пытаются справиться с крючками на лифчике, задевая напряженную почему-то спину.

Он получил ее. Свою женщину. Получил же?

========== Часть 8 ==========

Ее кожа нежней, чем казалась. Ее тело прекрасней, чем он мог себе представить. Ее запах сводит с ума. А крошечные крючки, наконец, поддаются его дрожащим пальцам.

Дэрил резко выдыхает, медленно скользя пальцами по голому напряженному животу Кэрол вверх, трется носом о ее шею, не хочет спешить с ней, но не может сдерживаться. И не понимает, почему она не шевелится. Почему не поворачивается? Почему не целует его? Почему не начинает расстегивать его рубашку? Почему не делает ничего? И позволяет ему делать все?

- Черт, - не выдерживает он, забираясь под расстегнутый лифчик и сжимая в ладонях ее грудь.

И тут именно этот черт дергает его поднять взгляд. Туда где какого-то черта висит зеркало. Чертовки неуместное отражение в котором заставляет замереть. Черт. Черт. Черт.

Она почти плачет. Она сидит, словно каменное изваяние, и просто терпит это все. Даже губу прикусила, словно ей больно. Противно. Словно не она сама только что предложила себя ему? Или она думает, что ему в кайф иметь ее, чуть не плачущую от обиды и отвращения? Она думает, ему доставляет удовольствие ее гребаная жертва? Ее показательная покорность?

Злость накатывает попеременно с растерянностью, и Дэрил не знает, что ему делать. Может быть, она просто хочет как-то по-другому? Чего-то ждет от него, о чем просто не догадывается? Может быть, нужно было начинать с каких-то слов или поцелуев? Еще медленней? Что ее не устраивает? Что ей не так? Кроме него самого…

Того, которому хочется наплевать на все эти вопросы, на мечущиеся в попытках понять Кэрол мысли, отвернуть ее от зеркала и от себя, опрокинуть на кровать лицом вниз, окончательно стянуть платье и получить то, что она сама ему пообещала. По своей воле, черт побери! Она сама… Сама!

- Что? - открывает она глаза, когда он, медленно отведя ладони от ее груди, резко встает с кровати.

- Ничего, - прячет для верности руки в карманы Дэрил.

- Что-то не так? - настаивает Кэрол.

И хочется выкрикнуть ей в лицо, что все не так. Что он не полный идиот. Что не слепой и не слабоумный.

Но он лишь пожимает плечами и выдавливает, видя, как она обнимает себя руками, скрывая грудь:

- Мне не нужно… не нужны такие… благодарности, - отворачивается Дэрил к двери.

А она снова зовет его, не давая уйти. Словно не понимает, в каком он состоянии. Словно не догадывается, что сама ходит сейчас по краю с этими ее приоткрытыми губами, распахнутыми глазами, голыми плечами, трогательно сложенными на груди руками…

- Дэрил! Спасибо. Спасибо, - повторяет она, словно издеваясь. - И прости меня. Прости, что я подумала…

- Забей.

Ему не хочется слышать, что там она подумала. Что она снова ему благодарна сто тысяч раз. Что она чувствует себя виноватой. Что считает его сколько угодно хорошим и благородным. Ему сейчас плевать на все, кроме тела на его кровати. Того, чертовки нежного и мягкого. С самыми нужными изгибами, с самым возбуждающим запахом, с грудью, словно влитой ложащейся в его ладони. А еще, наверное, такого чертовски горячего и узкого. А еще, может быть, такого податливого и гибкого. Такого, которое он мог бы сейчас вбивать в кровать или насаживать на себя, крутить в своих руках, сжимать, гладить, мять…

Вместо того, чтобы торопливо удовлетворять самого себя, представляя все это в красках.

Лучше бы и не предлагала вообще.

Но утром все кажется не таким раздражающим, робкая улыбка Кэрол освещает все вокруг, а искорка благодарности в ее глазах доводит до того, что Дэрил готов еще раз отказаться от чего угодно, только бы снова быть для нее этим чертовым идеалом.

Мэрл был прав. Она крутит им, как хочет. Но ведь не специально же?

Она всеми силами пытается сгладить ситуацию, отвлекает его разговорами, с еще большим усердием старается по хозяйству, никогда не показывается при нем в полуодетом виде и незаметно, осторожно, исподволь не забывает напомнить, что он хороший человек. Ему и смешно и приятно. Он, Дэрил Диксон – герой года. Для какой-то там слишком умной дуры.

И все потихоньку забывается. Он по-прежнему хочет ее. Он уже привык, что не получит. Или получит, но только если захочет вот так, достаточно просто и без проблем: нужно только забыть о ее улыбках, о заботе, о веселых шутках, нежном смехе, неспешных беседах, тепле и уюте этого дома, который никогда раньше не казался ни теплым, ни уютным.

- Кем ты был раньше? До всего этого? - как обычно, по крупицам пытается собрать информацию о нем Кэрол, даже не догадываясь, что наступает на больную мозоль.

- Никем, - морщится он, готовый к вопросам или словам о том, что так не бывает.

Но она лишь понимающе кивает и задумчиво смотрит куда-то в стену.

- Я тоже.

- Да ну, - не верит Дэрил: уж ее точно сложно заподозрить в жизни, подобной его.

- Правда. Ни счастья, ни интересов, ни друзей, ни карьеры. Ровным счетом ничего. Похожий на болото брак, в котором я утонула с головой и из которого даже не надеялась выбраться. Знаешь, все это… Оно отобрало у меня самое дорогое, и я этого никогда не забуду, - Кэрол молчит пару минут, вспоминая, наверное, своих детей, и продолжает тихо: - Но в этом мире я нашла себя.

Она вдруг хмурится, оглядывается, словно впервые видит эту кухню, горько улыбается своим мыслям и прячет взгляд от Дэрила, говоря еще тише:

- Казалось, что нашла.

- А мне одинаково. И тогда было хреново, и сейчас не намного лучше, - прерывает он очередную паузу в попытке хоть как-то отвлечь Кэрол.

Ведь помочь он ей не может. Не может просто взять и отпустить. У каждого выхода охрана. И сколько бы раз не считалась Кэрол его собственностью, в первую очередь она была собственностью города. Такое правило: он мог делать с ней все что угодно, замучить ее до смерти или просто убить. А вот отпустить не мог. Ведь отпустив отсюда всего одного человека, нельзя было гарантировать, что со временем он не вернется сюда с другими. Зачем им лишние проблемы?

- Ты довольно уважаемый член местной группы, как я поняла, - удивляется Кэрол. - Значит, и раньше все было не так плохо?

- Ну, в этом смысле типа тут лучше. Но мне как-то пофиг. Если бы не Мэрл, - отмахивается Дэрил, знающий, что без брата его бы сюда, наверное, даже не взяли.

- А мне у нас в группе нравилось.

- Чем ты занималась?

- Ничем особенным на самом деле, - вспоминает она и вряд ли осознает появление робкой улыбки на ее лице: - Сначала только стирала и готовила. Потом научилась стрелять. Учила детей. Помогала подруге с недавно родившимся ребенком.

- Ребенком? У вас там еще, блин, и дети были? - изумляется он, не представляя, кому могло прийти в голову рожать в этих их тюрьмах и скитаниях.

- У вас тут тоже есть, - пожимает Кэрол плечами.

- У нас тут безопасно.

- Не для женщин, - справедливо замечает она. - Не каждая хочет рожать здесь. Мэнди, к примеру.

- Чего?

Кэрол прикусывает язык, но слишком поздно: Дэрил уже услышал имя женщины Мэрла. И теперь понимает лишь то, что ничего не понимает.

- Я не…

- Да не доложу я Мэрлу о ваших бабских делах, нафиг надо. Но он чего… блин, детей хочет? - не верит он.

- Хочет. Наследника ему захотелось. А она от него не хочет.

- Типа она может что-то сделать, - хмыкает Дэрил и, встретившись с чуточку насмешливым взглядом Кэрол, осознает, что женщины гораздо хитрей, чем кажутся.