Решение

Шейн только раздраженно передернул плечом, бормоча сквозь зубы что-то о том, что они и без Диксонов всяких справились в итоге.

- Но ее же вы не видели? Ни в каком виде? Андреа просто пропала? Кровь, шарф – это еще не значит, что она… - предположила Кэрол, не способная так просто взять и поверить, что ее подруги больше нет.

Такой яркой, такой светлой, такой веселой, такой сильной и решительной. Андреа…

- Мы обыскали окрестности. Несколько часов искали. Если бы она была ранена, далеко бы не ушла.

- А ходячей ушла бы? – недоверчиво прищурилась Лори.

- Они быстрые. Достаточно быстрые. Если она сразу перевоплотилась, то вполне возможно.

- Рядом была дорога, - сделала еще одну попытку Кэрол.

- Дорога, ведущая в город, никто мимо ворот бы не проехал. Из города никто не выезжал. И даже если поверить в то, что кто-то действительно забрал ее на машине посреди дороги, то этот кто-то вряд ли желает ей добра, иначе вернул бы ее нам, - задумчиво произнес Рик. – Но я склонен согласиться с версией Шейна. Увы. Хотя Диксона все же стоило бы позвать на место происшествия. Мало ли. Вдруг что-то увидит.

- Пусть идет, я не запрещаю, - отвел глаза Шейн и вдруг, спустя минуту тишины, которую никто не осмеливался нарушить, стукнул кулаком о стену изо всех сил.

Лори тут же бросилась к нему, Рик мрачно наблюдал за тем, как его жена обнимает его друга, бывшего ли или все еще настоящего, а Кэрол, у которой после всех событий этого дня уже подкашивались ноги, а в голове стоял туман, заглянула в гостиную, окликая Софию.

- Мам, я позже приду! – отмахнулась от нее дочка, сидящая в компании друзей.

- Нет, София, сейчас, - покачала Кэрол головой. – Уже поздно.

Да и Лори, возможно, будет совсем не до того, чтобы провожать ее дочку домой чуть позже.

Насупившаяся София прошла мимо Кэрол, на ходу натягивая курточку и забывая попрощаться с взрослыми. Впрочем, попрощавшаяся Кэрол получила рассеянный ответ только от Рика – все были слишком заняты своими переживаниями.

- Я всегда отовсюду ухожу раньше всех! – не сдержалась София уже в прихожей их дома, раздеваясь, разуваясь и бросая недовольный взгляд в зеркало.

- Зато ты высыпаешься в отличие от них, дорогая, - пробормотала Кэрол. – Идем чаю попьем.

- Папы нет?

- Он должен прийти позже.

Подтолкнув дочку в сторону кухни, Кэрол машинально размотала свой шарф и на мгновение задержала его в руках, вспоминая об Андреа. О том, что от нее остался только яркий кусок ткани, торчавший из кармана куртки Шейна в этот вечер. Шарф и больше ничего. Ни добрых голубых глаз, ни веселой улыбки, ни озорных белокурых локонов, ни насмешливого голоса…

Вскипятив воду, Кэрол звенела посудой, наливая чай, накрывая на стол и краем уха прислушиваясь к рассказу Софии о том, какой Дуэйн вредный и как он любит дразниться. Имя Лиззи, промелькнувшее в рассказе дочки, заставило Кэрол задуматься о том, что в чем-то она стала понимать эту девочку. Что теперь, когда Андреа, скорее всего, стала тем существом, Кэрол вовсе не уверена в своей способности причинить этому существу вред. Она вовсе не уверена, что это существо не оставило в себе ничего от ее подруги. И может быть, в самом деле – это лишь новый этап? И там, под маской пугающей внешности и страшных поступков прячется еще что-то от ее доброй подруги?

Она пила чай, не замечая вкуса, и пыталась решить для себя дилемму: что бы она сделала, явись Андреа под ворота города в виде ходячей? Попыталась бы убедить ее уйти? Поверила бы, что в этом существе нет ни искры разума, и позвала бы кого-то, кто убил бы то, что осталось от ее подруги? Или впустила бы ее? Нет. Последнее точно нет. Здесь София. И если есть риск даже минимальный навредить своим поступком дочери, то она этот поступок никогда не совершит. По крайней мере, осознанно. В этом Кэрол была уверена.

- Милая, он просто ревнует Карла, вот и все, - заметив, что София уже молчит и смотрит на нее, словно в ожидании реакции на свой рассказ, улыбнулась Кэрол.

- Только ко мне? – закатила она глаза. – Я же говорила, что… Ай, да ладно.

- Повтори, пожалуйста, - постаралась как можно мягче попросить Кэрол.

Но дочка была не в настроении. Ее день был тоже не из лучших, и случай с дневником она вряд ли так быстро забыла.

- Не важно. Я спать. Спокойной ночи, - зевнула она, против обыкновения прощаясь, а не уточняя, придет ли мать поцеловать ее перед сном.

Как же быстро она растет!

- Спокойной ночи, милая, - тихо сказала ей вслед Кэрол.

Встала из-за стола и начала приготовления к завтраку, не в силах выбросить из головы потерявшуюся, как она хотела верить, пока своими глазами не убедится в чем-то более печальном, подругу. Уже перед сном, когда она с облегчением от того, что постель пуста, а Эд еще не вернулся, ложилась спать, Кэрол показалось, что она сегодня что-то упустила. Что-то очень важное.

Но она и предположить не могла, что это касалось ее дочери.

========== Глава 43 ==========

Когда София снова пропала, Кэрол понадобилось время, для того чтобы осознать случившееся в полной мере. Она присела на край кровати дочери и обхватила голову руками, пытаясь понять, как такое могло произойти. Как ее девочка, которая не так давно со слезами на глазах обещала ей никогда и никуда не уходить без ее ведома, смогла сбежать. Или не сбежать? Или ее кто-то… Нет, как бы ни больно и трудно было поверить в побег Софии, лучше было надеяться именно на него. А не на что-то еще. Но почему?

Вздохнув, Кэрол постаралась собраться и вспомнить события последних дней, связанные с дочкой.

Вот она отмахивается от Софии, спеша к зовущему ее Эду. Конечно, не потому что она так уж торопится услужить мужу по своей воле. А потому что все еще надеется на то, что их шаткий мир сохранится и перерастет во что-то более крепкое и постоянное. Потому что ради самой же Софии хочет создать видимость настоящей семьи. Потому что боится того слишком уж знакомого ей огонька, все еще тлеющего в глубине глаз Эда.

Вот она сидит в комнате и машинально кивает что-то ей рассказывающей Софии, а сама думает о своем. Потом только растерянно смотрит вслед то раздраженно подскакивающей с кресла, то уныло встающей с дивана дочке, которая, так и не дождавшись ответа, просто уходит. Уходит, а Кэрол вяло думает о том, что стоило бы ее догнать и поговорить по душам, как они не делали уже давно, а потом снова вспоминает Андреа, которой и были заняты ее мысли всю неделю, и снова пытается заставить себя поверить в то, что подруга где-то там все еще жива. И желательно, не только жива, но и не подвергается никакой опасности ни от ходячих, ни от людей. Ведь сама Кэрол на последних совсем не надеялась: уж она-то, как никто другой, понимала, чем чревата для Андреа ее красота, если она вдруг попадет в неподходящую компанию.

Вот она слишком уж строго прикрикивает на болтающую с Карлом Софию на уроке, слышит смешки других детей и видит краску, заливающую лицо дочери. Она считает, что правильно сделала, прикрикнув, ведь дочь учительницы в первую очередь должна подавать другим детям пример, а не вести себя так, словно ей вообще наплевать на учебу. Но теперь, вспоминая поведение Софии, Кэрол наконец понимает, что девочка своим, таким несвойственным для нее поведением, просто пыталась хоть как-то привлечь ее внимание. Безуспешно.

Вот она снова прикрикивает на Софию, приставшую посреди улицы к вернувшемуся с охоты Дэрилу. Не обращает внимания на ее обиженный взгляд, на недоумение на лице Дэрила, которому девочка, кажется, совсем не мешала, и уводит ее за руку домой, словно маленькую. И старается не признаваться себе в том, что она это сделала из-за эгоистичной и горькой обиды на то, что с Софией он общается, тогда как с ней самой даже не здоровался ни разу, когда она приходила к Мэрлу. Только кивал холодно и отводил взгляд.

А вот она сегодня утром стоит на кухне и замешивает тесто на пирог, слушая развалившегося за столом и пьющего уже третью чашку кофе подряд Эда, который этим субботним утром, как обычно, страдал похмельем и отсюда – дурным настроением. Именно в таком настроении он больше всего любил задевать ее самыми обидными словами. Сейчас он этого делать не мог: всё ещё держался, хоть и видно было, что из последних сил, предложенного им же мира в семье. Но Эд был бы кем-то другим, если бы не нашел, чем испортить ей настроение, даже не оскорбляя ее напрямую. Он выбрал дочку.