Наша Маша

- Ой, – удивленно вскрикиваю я, добравшись до своей камеры и увидев внутри Мишонн.

На секунду мне кажется, что я, задумавшись, просто перепутала камеры – с меня станется. Но судя по моей сумке на коленях этой нахалки и остаткам моей шоколадки у нее в руке, я пришла по адресу. Как раз к окончанию трапезы. Мишонн невозмутимо перебирает мои вещи, удивленно изучая каждую, и облизывает пальцы, сунув в рот последний кубик шоколада, который я так бережно хранила на черный день. Вот он, видимо, и настал. Очень черный. Черней просто не бывает, блин!

Впервые за долго время у меня просто нет слов: ни английских, ни русских, ни матерных. А Мишонн, которая сегодня объедала без малейших угрызений совести уже второго человека, если вспоминать Моргана, хлопает ладонью по одеялу, приглашая присесть рядом с ней. Кажется, хочет поговорить. Вот только о чем с ней после подобного покушения на святое, то есть пожирания моего личного шоколада, говорить можно?!

====== 14. Непростые подарки, не те улыбки, нахальные мэрлы – все по плану ======

От представшей передо мной картины я пыхчу от негодования и, по-прежнему не рискуя ничего говорить невозмутимо крутящей в руках фольгу от моей шоколадки Мишонн, осторожно присаживаюсь на край койки. Но уже через несколько секунд меня волной накрывает обида ребенка, у которого несправедливо отобрали конфетку, и я с трудом сдерживаю слезы. Понимаю, насколько глупо выгляжу и принимаю более расслабленный вид, забрасывая ногу на ногу и поднимая вверх дрожащий подбородок. Ладно, плевать на шоколад, но это моя камера, я тут хозяйка, а Мишонн, судя по ее любопытному взгляду, все же убедилась в моих ясновидческих способностях.

Она молчит, только поглядывая на меня с интересом, и вертит в руках тушь, чему-то печально улыбаясь. Может быть, намекает, что ей, нубийской принцессе, или как там ее Мэрл называл, требуется не только жертва в виде шоколада, но и дань, состоящая из косметики? А что потом? Она и трусы мои заберет? На мужика, вон, уже нацелилась: подарочки всякие ему возит… Почему только ему вдруг? Они ведь даже не общались почти все это время! Ой, неспроста она это…

- Мы нашли Моргана. И фотографию. И кошку. И даже рюкзак, – все же подает Мишонн голос, заставляя меня понять, что она и в этот раз даже не подумала спасти того самого владельца рюкзака, которого они обобрали уже после смерти. – Так откуда, говоришь, ты это знала?

- Сон, – пожимаю я плечами безразлично, едва не проболтавшись про сериал и не разрушив всю свою легенду.

Ведь в то, что кому-то снятся вещие сны, поверить гораздо проще, чем в то, что их жизнь где-то там, в параллельной вселенной, показывают по телевизору. То есть даже не так. В то, что они там, в той параллельной жизни, являются высоко, ну а кто-то и не очень, оплачиваемыми актерами разной степени мастерства и узнаваемости и играют в весьма популярном сериале себя из мира зомби апокалипсиса. Еще и играют так, что лично я ни черта не понимаю из того, что происходит у них за кадром, а потому, по сути, и информации особой дать не могу. Кажется, моим самым большим вкладом в их жизнь станут засовы на дверях камер, если дело выгорит, и если кто-то по нелепой случайности в ту самую страшную ночь смерти Гарри Поттера переростка, то есть как там его… Патрика, что ли, не забудет запереться.

- Интересный сон, – не отстает от меня по степени спокойствия Мишонн и расслабленно прислоняется спиной к стене. – Ты говорила, что хочешь еще что-то рассказать. Еще один сон? Я тебя слушаю.

- В общем, это… – едва не подпрыгиваю я от радости, что такая крутая тетка мне поверила, и только теперь понимаю, что саму речь за своими сегодняшними приключениями я совсем забыла продумать. – Ну, мне снилась… Андреа!

- Андреа? – переспрашивает она, заметно настораживаясь и невольно сжимая в невероятно длинных пальцах ручки моей сумочки. – Что с Андреа?! Машаблин, тебе лучше сказать сразу…

- Маша! – торопливо перебиваю я ее, не слышавшую утром моего нормального имени, и так же быстро, правда, немного заикаясь, рассказываю все, что знаю. – Этот ваш Губернатор… ну, не ваш, ладно! Губернатор он… маньяк. И он ее убьет. Перед войной. Зря она Кэрол не послушала и не убила его ночью!

- Подожди, – уточняет уже, кажется, снова не очень верящая мне Мишонн спустя минуту молчания, во время которой она приходила в себя после таких новостей. – Давай с начала. Кэрол? Та, которая…

- Да! – раздраженно киваю, злясь на то, что она считает меня совсем уж глупой – имена их всех я отлично помню и уже не первый год. – Она вообще у вас того… любит людей резать. Тоже почти маньячка?

- Кэрол?! Ну надо же, а я думала… Ладно, плевать.

- Как это плевать?! – оскорбленно пищу я, совсем не желающая, в принципе, и Кэрол подставлять сейчас – не до того нам всем, но и не понимающая безразличия Мишонн к тому, что среди нас будущая убийца.

- Кого из здесь присутствующих она убьет или покалечит? – закатывает глаза она.

- Никого, но…

- Значит, плевать. Пока, во всяком случае, – отмахивается Мишонн и подается вперед, вглядываясь в меня огромными, темными, словно ночь, глазами. – Андреа. Говори все, что знаешь.

- Я не так много знаю… Скоро будет встреча. Поедут Рик, Дэрил и Хершел. Там будет Губернатор, Андреа, Мартинес и Милтон, – радуюсь я тому, что помню имена этих малоинтересных мне чуваков, что, несомненно, придает веса моим словам. – Андреа не захочет в тюрьму, она хочет, ну, это… добиться, чтобы не было войны. Идеалист! Да? Ага, дальше… Губернатор предложит Рику мир в обмен на…

- Ну?! – не понимает моей запинки гостья.

- В обмен на тебя, – выдыхаю я, не поднимая глаз.

- И?

- И Рик решит это… отдать тебя. Ну, ты понимаешь, он потом передумает, он просто запутался, – вдруг начинаю я зачем-то оправдывать шерифа, принявшего настолько непопулярное решение, что его не поддержал даже Мэрл.

- Ладно, понимаю, – кивает она, кажется, не слишком-то огорчившись – вероятно, особых иллюзий не имела или же мыслит так же рационально, как и Граймс. – Что потом? Ты говорила про Андреа!

- Про нее дальше. Мэрл не будет хотеть тебя везти, но Рик ему скажет, и он повезет, а потом отпустит тебя на дороге, поедет сам, убьет несколько человек, а его убьет Губернатор.

- Фантастика, – хмыкает Мишонн, явно намекая мне, что ей в подобное благородство Мэрла не очень-то и верится.

- А потом… Андреа. Она сбежать хотела. В тюрьму вернуться. Она все поняла. Но он… Губернатор ее поймал. И… эм… запер. И Милтона убил, и Милтон ее укусил… – опускаю я глаза, уже почти шепча последние слова и не решаясь поднять глаза на прошипевшую что-то собеседницу.

- Еще что-то? – вглядывается в мое лицо Мишонн, а я, поразмыслив, решаю все же следующую порцию сна озвучить в другой раз, чтобы не вызывать лишних подозрений.

- Ну, надо убить Губернатора на встрече и предупредить Андреа. Может быть, она еще придет? Как-то же Рика на встречу пригласят? – пожимаю я плечами, понимая, что не знаю слишком многого.

- То, что его нужно убить – и без того ясно. Граймс вряд ли согласится, – напряженно думает о чем-то она. – А с ней… я поговорю. Ты не суйся. Тебя она не послушает. Поняла?

- Да, – устало киваю и морщусь от боли в потянутой шее. – Хорошо. Если что-то еще приснится…

- Расскажешь мне, – приказывает она и вдруг криво улыбается, доставая что-то из кармана и протягивая мне. – Держи. Отличный вариант для новичков, проще некуда. Тебе в самый раз.

- Спасибо, – изумленно касаюсь я небольшого пистолета на ее ладони и недоверчиво беру его в руки, поражаясь весу небольшой вещицы. – Только я совсем не умею… научишь?

- Еще чего! – хмыкает она, уже поднявшись с койки и направившись к выходу. – Я не по девочкам, забыла? Мэрла попроси, он охотно научит!

- Уже учил, – жалобно кривлюсь я, невольно прикрывая грудь ладонью, а эта нахалка только усмехается и скрывается в темном уже блоке.

Делать ничего не хочется, да и нечего, по сути, и я лениво иду в душевую, чтобы хоть как-то умыться и почистить зубы. По дороге встречаю только все еще пребывающую в крайне расстроенных чувствах Мэгги, которая, впрочем, слабо улыбается, кивая на майку и показывая большой палец в знак одобрения. Я сама не замечаю, как мои губы растягиваются в ответной искренней улыбке – настроение почему-то улучшается. И плевать, что здесь темно, неуютно, вода холодная, и у меня даже своей зубной щетки нет. И ничего страшного, что мне придется снова спать на жуткой постели в незапертой тюремной камере, а где-то там, вдалеке, по миру шастают ходячие. И я уже устала думать, что это – сон или такая страшная явь в наказание за непонятно какие мои грехи. Главное, что меня тут приняли, что ко мне нормально относятся и даже улыбаются, вон.