Heartbeat

Нахер все это.

Нахер.

========== Chapter XIII ==========

Вы еще не убрали свои лупы? Они вам понадобятся, потому что кто-то (не буду тыкать пальцем) решил смухлевать и сделать главу маленькой, зато оборванной на самом интересном, ихихих ;3

Charm

Вы пьете сок,

Я пью вино.

Ваш последний глоток —

Не мой.

Вы смотрите в небо,

Я смотрю в шахты.

Вы найдете, где бы ни был,

А я — нет.

Вы верите в чудо,

А я даже врачам не верю.

Вы говорите: «Конечно!»,

Я говорю: «Никогда!».

У вас все беспечно,

Ну а я опять одна.

Когда-нибудь я так же,

Как и со мной раньше,

Поступлю с вами:

Разрушу ваши иллюзии

И даже не вспомню об этом.

(Собственное сочинение*)

Вайолет с удовольствием вдыхала запах свежего ветра. Она, наконец, спросила у Дэйзи разрешения погулять. Медсестра недовольно посмотрела на нее, цокнула языком, что-то просмотрела в своем пустом блокноте с несуществующими записями и, наконец, выдала, правда, снова бодрым голосом:

— Иди, только возвращайся к обеду. Не заставляй меня нервничать, — мило улыбнулась Дэйзи и снова уткнулась в блокнотик, продолжая рисовать там неизвестные надписи на непонятном языке.

Сухие листья мягко и безнадежно опускались на холодную твердую землю. На улице похолодало: октябрь давал о себе знать. Высокий и неподвижный Брайерклифф из красного кирпича будто насмехался над Вайолет, нависая над территорией лечебницы. Встав с ограды и взглянув на засохшие клумбы, Вайолет ушла, не зная, куда унесут ее ноги. Впрочем, выбор у девушки невелик: Брайерклифф отделен от внешнего мира высоким кирпичным забором. Если иметь при себе хорошую порцию динамита, то это сооружение из красного кирпича легко можно сровнять с землей.

Странные мысли.

Поудобнее закутавшись в плащ, Вайолет шла параллельно с аллеей, оглядываясь по сторонам и вжимая голову в шарф, повязанный свободной теплой бесформенной грудой вокруг шеи. Территория Брайерклиффа была, мягко говоря, странная. В нескольких футах от площадки лечебницы начиналась аллея с абсолютно высохшими деревьями. Сразу за ней был забор, уходящий куда-то далеко. Впереди, прямо за задним двором Брайерклиффа, который Вай не обследовала, начиналась просто пустая территория, поле, с одним единственным деревом. К удивлению Вай, дерево было не сухим, а цветущим, распространяющим свой сладкий душащий аромат маленьких розовых цветочков. Трава в двух-трех футах от дерева была яркой и зеленой, а дальше распространялась сухим желтым ореолом, «оплетая» весь Брайерклифф. Вайолет, заметив впереди какую-то постройку, огороженную невысоким плетенным заборам. По двум пикам куполов, Вайолет узнала церковь.

Девушка пошла в том направлении. Все равно до обеда был еще целый час. Пока она шла, медленно перебирая носками ботинок гнилые листья. В памяти всплыло неожиданное воспоминание.

Вот она, Вайолет, стоит прямо напротив зеркала. Ее спина, необычно для нее идеально прямая, будто пытается сжаться под тяжестью проблем, свалившихся на нее так рано, под тяжестью безразличия, но не может: внутренняя сила держит стан Хармон прямо. Пальцы едва-едва дрожат, но Вай упрямо разворачивает маленький металлический прямоугольник из липкой бумаги, случайно порезавшись из-за все той же неконтролируемой дрожи. Вторая рука девушки неосознанно хватается за белый край раковины, сжимая его до боли в суставах, в желании не упасть от волнения. Странное предвкушение накидывается на Вайолет, чуть ли не душа в своих тисках, сдавливая горло и мешая сглотнуть глупый ком. Покрепче сжав лезвие, Вайолет, взглянув в зеркало на свое осунувшееся лицо, легко проводит им по нежной коже предплечья, почти возле запястья. Девушка ничего не чувствует и хмурится. Все же, страх порезать слишком глубоко есть. Собравшись с мыслями, которые упорно расползаются, как червяки из банки, Вайолет поглубже проводит по коже и тут же вздрагивает от неожиданной, резкой, секундной боли, выронив лезвие, которое с оглушительным громким, для Вай, треском, падает в раковину. Боль неожиданно сильная и короткая. Хотя, скорее, просто неожиданная, потому что боли Вай не боится. И снова она, уже с каким-то диким остервенением, с болезненным наслаждением полосует руку. Вправо, влево, порез вертикально, горизонтально… Маленькие и большие, глубокие и едва ощутимые, длинные и короткие… А Вайолет все не видит результата. Боль есть, а крови — нет. Даже ни малейшего пореза. Ничего, блин. Пусто. Ни гребаного пореза. Секунд десять Вайолет стоит, глупо смотря на руку, которая стала дрожать еще больше. И потом. Они появляются. Множество маленьких полосочек, бусинок крови стало появляться. А Вай только наслаждалась видом постепенно набухающих порезов, с которых стекала кровь, которую Вай даже не останавливает. Нет смысла.

Вайолет выдохнула от накативших воспоминаний. Спасительный порыв ветра дунул в лицо Вайолет, и она с наслаждением задохнулась им, чувствуя запах осени, которая через неделю-другую станет медленно превращаться в зиму.

— Вайолет? — вдруг кто-то позвал Вай. Девушка вздрогнула и обернулась. Прямо перед ней стояла знакомая женщина с немного растрепанными светлыми волосами и карими теплыми глазами, наполненными невыплаканными слезами (прим. автора: глупый, глупый поэт внутри меня :D).

Перед Вай стояла Билли Дин.

— Вай, девочка, послушай. Я не знаю… случилось ли это, или я как обычно… В общем, не слушай, нет — не смей слушать! — проклятую Мэри Юнис! Слышишь? Что бы она ни говорила, ясно? — напряженно спросила Билли, нервно всматриваясь в глаза Вайолет. Почему-то, женщина на пугала девушку, а наоборот: вызывала сочувствие, желание защитить. Что это с Вай?

Не знаю.

Я не знаю что со мной происходит!

— Что? О чем вы? Она… чт… что она должна сказать? — недоуменно спросила Вайолет. Она знала, что в Брайерклиффе происходило что-то странное, и что с этим напрямую связана Мэри Юнис. Вайолет всегда знала, что вещи, которые выходят за грани человеческого сознания реальны. И да: она догадывалась, что никаких граней нет.

Неожиданно она что-то вспомнила. Вайолет вспомнила. Прямо сейчас. Момент такой не подходящий, но она вспомнила…

… Маленькая Вайолет умиленно разглядывала себя в зеркало. Прямо под губой у нее красовался шрам, который она получила в результате неудачного падения. Она не волновалась, что будет выглядеть как-то неправильно или неподобающе для девочки. Ей было плевать.

Вай уже хотела отойти от зеркала, когда вдруг почувствовала что-то. Ее сердцебиение. Слишком громкое, чтобы оно было реальным и слишком реальное, чтобы оно было иллюзией. Оглушающие удары сердца не испугали Вайолет, а только привлекли ее внимание. И то, что девочка увидела в зеркале привлекло ее внимание.

Она сама стояла возле зеркала и красовалась перед ним, рассматривая новое платьице, этак, пятидесятых-шестидесятых годов. Вай почти не удивилась этому, лишь слегка заинтересованно уставившись на красные туфли, надетые на белые чулки и на замысловатую прическу.

На самом деле, Вайолет была обута в старые кеды, которые она зашивала уже много раз, а на голове у нее не было ничего больше распущенных спутанных волос.

Очнувшись от воспоминаний, Вайолет вопросительно уставилась на Билли Дин, ожидая от нее ответа на свой недовопрос.

— Неважно, это совершенно неважно. Главное не слушай ее. Она подрывает твой дух, Вайолет. Ты должна бороться, слышишь? Говорит она правду или нет — это все чушь. Неважно. Просто не слушай, ладно? Ради нас всех, — пробормотала Билли Дин. Было в ее глазах что-то такое отчаянное, из-за чего Вайолет, нахмурившись, кивнула.

Девушка чувствовала, что Билли Дин знает гораздо, гораздо больше, чем говорит. А Вайолет нужна была информация. Очень нужна. Правда, Вай не понимала еще, зачем ей вмешиваться в это дерьмо. Но что она знала точно — она это сделает. Кому нужны эти глупые «почему» и «зачем»?

— Что вы знаете о заброшенном крыле Брайерклиффа? — сразу же, без лишних пояснений и слов, спросила Вайолет. Билли нахмурилась, кажется, поняв, о чем говорит Вай.