Страница 10 из 10
Новая волна претензий началась после прихода в 1908 г. к власти младотурок, которые активно стремились к уничтожению в империи привилегий иноверческого населения. 29 августа 1909 г. Н. В. Кохманский докладывал в посольство о конфискации у настоятеля келлии Св. Иоанна Златоуста Константина Семерникова его российского паспорта; документ не был возвращен, несмотря на представления со стороны консульства. Уже имея опыт в подобном вопросе, Кохманский дает краткую справку об отношении турецких властей к русским монахам. «С давних пор положение русских монахов на Афоне было двойственным и юридически с точностью не установленным. Хотя императорское посольство и генеральное консульство в Солуни всегда признавали, что поскольку наши монахи остаются на территории Афонского полуострова, они являются турецко-подданными, но, с другой стороны, сами турецкие власти никогда не претендовали на безусловность этого подданства, а в действительности афонские русские монахи, находясь вне Афона на турецкой же территории неизменно пользовались всюду своим качеством иностранных подданных, сохраняя свои национальные документы и путешествуя по Турции по подорожной (мурур-тезкереси) на имя русско-подданного. В некоторых случаях, когда афонские власти, случайно получив в свои руки паспорта русских уроженцев, пытались их оставить у себя ‹…›, таковые действия властей, по протесту генерального консульства, признавались высшей турецкой инстанцией злоупотреблением и отобранные паспорта вручались генеральному консульству»[89]. Теперь же турецкие власти намерены применять закон во всей строгости. «В толковании этого закона, – продолжает Кохманский, – здешние власти идут настолько далеко, что находят естественным, чтобы наши афонские монахи оставались в силу упоминаемого закона в турецком подданстве и за пределами Турции, не исключая их родины, России, так как турецкий закон не допускает самостоятельного выхода из раз приобретенного подданства». С точки зрения России, объясняет он, афонские монахи считаются лишь временно выбывшими на жительство за границу, а в силу особого статуса Св. Горы за ними и русские власти признавали временное турецкое подданство, но они при этом «конечно, всегда остаются русско-подданными»[90]. В своем докладе по тому же вопросу Кохманский высказывает мысль о желательности изменения 8 и 10 пунктов афонского устава так, чтобы афонские монахи иностранного происхождения сохраняли свои национальные паспорта для поездок за пределы Турции; внутри ее пределов они считаются турецкими подданными[91]. Однако предложение Кохманского исполнить оказалось невозможным. Мнение посольства было выражено в инструкции, данной управляющему солунским консульством 15 октября 1909 г. Посол считал, что нет надобности обращаться по поводу документов афонских монахов к турецкому правительству, так как случаи конфискации паспортов до сих пор имели характер частной меры и не распространялись на все афонское монашество. Как и во многих других случаях, посольство нашло компромиссный и наименее конфликтный выход из ситуации: солунское консульство должно выдавать монахам, взамен конфискованного, другой паспорт, как и поступают при утере русскими подданными их заграничных документов[92].
Возникший вопрос о подданстве русских монахов нашел отражение на страницах германских газет, откуда перешел и в русскую периодическую печать. На это обратил внимание министр иностранных дел С. Д. Сазонов, который попросил навести справки; в ответе министру еще раз подчеркивалось, что русские монахи не перестают считаться русско-подданными[93].
Беспокойство по вопросу о статусе русских монахов высказывает посол Н. В. Чарыков и в письме к новому консулу в Фессалонике А. К. Беляеву от 9 февраля 1911 г. Он обращается к Беляеву с просьбой навести справки, почему солунский вали снова обратил внимание на эту проблему. Турецкий регламент об Афоне не был признан русским правительством. На практике оно допускало по умолчанию, чтобы русские уроженцы рассматривались оттоманскими властями как турецкие подданные, но «ни в коем случае не может быть дано согласие со стороны русской власти на официальный выход русских монахов из российского подданства для окончательного зачисления их оттоманскими подданными с отнятием у них русских паспортов»[94]. Когда Беляев запросил вали Ибрагим-бея, тот поспешил ответить, что письмо, посланное им несколько месяцев тому назад в Порту, касалось только греческих, но никак не русских подданных, от которых он вовсе не намерен требовать строгого исполнения этого правила[95]. Дело, таким образом, и на сей раз было сведено к сохранению status quo, казавшегося приемлемым как русской, так и турецкой стороне. В предреволюционной ситуации в Македонии 1910-х годов турецкие власти боялись настроить против себя Россию, а русское правительство продолжало свою пассивную политику на Балканах, тщательно избегая открытых конфликтов.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
89
Н. В. Кохманский – Н. В. Чарыкову. 29 августа 1909 г. Там же. Л. 8–8 об.
90
Н. В. Кохманский – Н. В. Чарыкову. 29 августа 1909 г. Там же. Л. 9–9 об.
91
Доклад Н. В. Кохманского. Константинополь, 11 сентября 1909 г. Там же. Л. 6–7.
92
Н. В. Чарыков – А. М. Петряеву. 15 октября 1909 г. Там же. Л. 5–5 об.
93
С. Д. Сазонов – А. Н. Свечину. 29 сентября 1910 г. № 842. Там же. Л. 11; А. Н. Свечин – С. Д. Сазонову. 21 октября 1910 г. № 229. Там же. Л. 12–15.
94
Н. В. Чарыков – А. К. Беляеву. 9 февраля 1911 г. № 37. Там же. Л. 18–19.
95
А. К. Беляев – Н. В. Чарыкову.