"Зэ" в кубе

Достигнув арки перехода, Лия споро набрала буквенный код и, выразительно посмотрев на Кира, шагнула вперёд. Не без опаски последовав вслед за ней, через доли секунды он оказался в каком-то сильно затемнённом месте, где вдобавок к отсутствию света царила оглушительная тишина. Ему в первое мгновение в самом деле показалось, что он оглох. Полное отсутствие звуков было крайне неприятно и вызывало тревогу. Но тут где-то поблизости пошевелилась Лия, и он с облегчением осознал, что слышит так же хорошо, как прежде. Причина заключалась в этом странном месте.

Лия прикоснулась к его плечу, нащупала ладони и потянула его вниз, предлагая сесть на пол, после чего принялась очень тихо шептать:

– Тсс. Пока ничего не говори, только слушай. Это место для пробуждения внутренней силы. Ты уже многое умеешь, но расширяться настолько, чтобы видеть очень далеко, пока не можешь. Если получится настроиться с первого раза, ты сможешь понять, что происходит сейчас на Зимаре… – От её шёпота по спине Кира бегали «мурашки», волоски на руках стали дыбом. Все чувства обострились до предела. Он попробовал перейти на «зрение демиурга», но защита, надёжно закрывающая это помещение, сводила на нет все попытки. Непроглядная темнота постепенно обволокла Кира, и он, пусть и не без усилия, но принял её.

– Вот, хорошо, не сопротивляйся… – едва слышимый шёпот доносился к нему, казалось, из невообразимой дали.

Он закрыл глаза. Лия ещё говорила что-то, но слова рассеивались, распадались на звуки, теряли смыслы и формы, ещё недавно заключённые в себе. Когда растаяло последнее, уже неузнанное им слово, тишина обрушилась мягко, как хищник из засады.

Помня о запрете, он потянулся к Лие мысленно, но она не отозвалась. Кир поводил перед собой руками, надеясь дотянуться до неё, но вокруг была только пустота и темень. Глаза можно было и не открывать, тьма царила воистину непроглядная.

– Дотянись до меня… – Лия по-прежнему шептала, но в голосе её появились новые нотки. – Сиди там, где сидишь, и найди меня… Сконцентрируйся, позови меня ещё раз… Ну же, давай. Я тебя уже хорошо вижу.

Он опять зажмурился и представил себе Лию. Вот она улыбается, а вот привычным жестом откидывает за спину тяжёлые золотые волосы. А вот…

Впереди вспыхнуло золотистое свечение в форме овала. От него сверху исходила плотно свитая тонкая нить, по которой, пульсируя, тёк поток искрящихся частиц. Нить уходила куда-то вверх – настолько далеко, что терялась в темноте.

– Ох, ну вот… Вот ты меня и увидел. По-настоящему увидел… А твоя нить светится насыщенным индиго. Ты очень красивый…

Кир смутился от этого неожиданного признания – и светящийся овал, колыхнувшись, почти растаял в черноте.

– Нет-нет. Эмоции здесь лишние. Сосредоточься. В тебе есть почти всё, находи и учись пользова…

Он сделал глубокий вдох. Шёпот внезапно оборвался. Коридор восприятия резко расширился. Золотистая нить Лии мгновенно затерялась среди великого множества других. Одни из них переплетались накрепко, уже став единой нитью, другие – пульсировали в такт и почти соприкасались, но были и такие, между которыми то и дело проскакивали тёмные искры неприятия. Ни одна из нитей не влекла его к себе, и он понял, что нужно двигаться дальше. Со следующим вдохом снова оказался в пустоте, но сейчас чётко осознавал, что эта пустота в ближних пределах действительно не содержит в себе непроявленной сути. Видимо, в физическом плане это был космос, но сознание уже не нуждалось в чётко фиксированных формах. Кир знал, что в любой момент может вызвать из небытия мириады звёзд, и этого знания было достаточно, чтобы не растеряться. «Изнанка» становилась всё более привычной.

В отсутствие зримых ориентиров он мог опираться только на то, что содержал в себе. Вспомнив недавний опыт по нахождению в темноте Лии, Кир подумал о Шав.

И появилась Шав. Сначала как смутный, размытый образ – но с каждой новой воскрешённой деталью наполняющийся светом и жизнью. Нить её горела ярко, сложным цветом, сочетающим в себе семь основных. В непроглядной тьме светилась только эта тонкая и пока ещё далёкая нить. Кир ощутил, как его неудержимо потянуло к ней – и сделал вдох.

В следующее мгновение оказавшись среди ожидаемой «паутины» переплетений, он продолжил уверенно стремиться туда, где маяком горела нить Шав. Она тесно переплеталась с другой нитью, тёмно-синей с сочными всплесками ультрамарина. «Отец…». Кир подумал о нём буднично, словно и не расставались. Желания притягиваться ближе не было.

Возле нити Шав сплеталось множество других, судя по близости, имеющим к ней прямое отношение, но не связанных глубокими чувствами. Кир понял, что это нити ребят из подполья, и ощутил радость. Но тут же насторожился. Одна из нитей вспыхивала тёмно-красным цветом смятения, который почти вытеснил прежний сочно-зелёный цвет. Причина, похоже, была на поверхности: нить, находящаяся с ней в тесном переплетении, светилась тускло-серым, и по ней то и дело проходили волны судорожных сокращений. Знание пришло само: кто-то в опасности. Кто-то из близких Киру людей. Кто-то из своих…

Он рванулся вперёд, не рассуждая.

…больно…

…холодно…

…страшно… никто не придёт…

…идут… нет!.. не надо!

…боль… боль… боль!.. за что?..

…хочу к Харду… хочу к Харду… хочу домой…

…он не придёт… не придё…

«Эрин. Это Эрин в беде! Почему Хард ничего не делает?».

Кир ещё не успел до конца осмыслить происходящее, как нить Шав буквально взорвалась ярым красным – отвратительным, тревожным цветом артериальной крови. Тут же, на глазах, нить отца сперва посерела, а потом стала почти чёрной. Она ещё пульсировала, но слабо, так слабо, так…

«Не паниковать!». Кир резко выдохнул. Что это было ошибкой, он понял чуть позже, когда услышал встревоженный голос Лии, зовущий его, и открыл глаза.

В помещении центра оказалось светло, вокруг деловито сновали женщины в бледно-оливковой униформе, которым, казалось, не было до него дела. Рядом, прямо на полу, держа его за руку, сидела Лия. Она была непривычно бледна, золотистые веснушки, до этого почти незаметные, проступили на тонкой фарфоровой коже. Глаза её, широко раскрытые, полные беспокойства, смотрели на него с сочувствием.

– Мил… – она словно поперхнулась словом, – ты уже знаешь? Аш-Шер серьёзно ранен.

– Да, я понял. Я хотел помочь, но… Шед! Я не умею полностью управлять всем этим! – Злость на собственную неумелость охватила его.

– Не нервничай, пожалуйста, – в голосе Лии сквозила нескрываемая забота, – с ним Шав. И он жив. Это главное. Она вытянет его.

Кир угрюмо кивнул и потёр лоб.

– Вся надежда только на это.

Потом вскинул взгляд и посмотрел на Лию в упор:

– Я должен вернуться.

Она выдержала взгляд, лишь сильнее сжала его ладони.

– Да, конечно. Я не сомневалась в твоём решении.

Вскоре Кир стоял возле орбитального челнока, ощущая, как непреходящая тревога вынуждает сердце биться быстрее. Лия, стоящая рядом, пыталась улыбаться, но глаза её лихорадочным блеском и расширенными зрачками говорили о том, что ей отнюдь не спокойно. Прилетевшие попрощаться Мади и Самма уже успели пожелать доброго пути, отошли в сторону, и держась на руки, наблюдали за ними оттуда. Нужно было что-то сказать, но слова не шли с языка.

– Я… Мне… – Кир мотнул головой.

– Всё хорошо. Я понимаю. – Лия смотрела пристально, и он, почувствовав её взгляд, посмотрел прямо в глаза. «Золото и мёд… Чудо моё…». Мысль скользнула и исчезла, но Лия, похоже, уловила что-то, потому что взгляд её мгновенно заискрился.

– Возвращайся домой. Ты им нужен. Возвращайся и ни о чём таком не думай. – Губы её дёрнулись в нервной улыбке. Она встала на цыпочки и потянулась к Киру. Прикосновение губ, нежное, мимолётное, застало врасплох. – Всё хорошо. Я буду ждать тебя.

__________

[1] санскр. – «игра Бога». Материк, с которого началось заселение Зены.

[2] санскр. – «цель жизни; точка равноденствия», название центрального материка Зены.