Зазеркалье войны

Продолжение истории, рассказанной в романе "Погоня за химерой". Канон Звёздных войн упоминает уникальную планету-утопию Зелтрос, не имеющую армии, полиции и, как таковых, оборонительных сооружений, но при этом так никем и не завоёванную - феромоны и атмосфера вечного праздника всегда служили странному миру достаточной защитой. Авторы попытались пофантазировать, как же должна на самом деле функционировать такая планета? Праздники праздниками, но кто-то должен работать, обеспечивать экономику, развивать технологии и заниматься множеством других необходимых дел. Как совместить каноничные легкомыслие и гедонизм с необходимым минимумом дисциплины и здравомыслия, без которых просто невозможно успешное государство? И что зелтроны могут противопоставить более-менее продуманному вторжению, особенно если большая часть войск представлена дроидами, невосприимчивыми ни к феромонам, ни к эмпатии местных?

Гедеон

Гедеон

Зазеркалье войны

Внутреннее кольцо, сектор Зелтрон, система Зел, орбита планеты Зелтрос

Лилово-розовый с золотистыми прожилками шар Зелтроса выглядел весёлой пестрой игрушкой, повешенной неведомой рукой среди строгой чернильной темноты космоса. Даже с орбиты планета казалась нарядной и праздничной. Впечатление портил лишь неуместно строгий треугольный силуэт "Аккламатора", зависшего на низкой орбите. Из его ангаров вылетали шустрые СНДК, на ходу перестраиваясь в безупречно чёткий строй, и в сопровождении истребителей исчезали в атмосфере планеты.

Третья пехотная бригада оперативного назначения высаживалась на своё очередное поле боя. Вернее, вероятное поле боя. Разведка узнала, что КНС ведёт активную подготовку к захвату Зелтроса, чтобы получить плацдарм, с которого может уже всерьёз угрожать Центральным мирам, и теперь Республика спешно перебрасывала войска для защиты этого мира. И сомнительная честь ощутить на своей шкуре всю мощь первого удара сепаратистов выпала бригаде мастера-джедая Ириса Тофу.

Третья пехотная весь прошедший год была своеобразной "пожарной командой" ВАР. Её перебрасывали с участка на участок, то затыкая бреши в обороне, то останавливая прорывы, а то и наоборот - отправляли в прорыв. Потрёпанные батальоны несли потери в людях и технике, но командование ВАР, дав короткую передышку, вновь насыщало бригаду вооружением и кидало в очередную заварушку. Пополнение в живой силе было крайне скудным. Как правило, это были солдаты из подразделений, понёсших такие потери, что восстанавливать их было просто нецелесообразно.

В результате всех перестановок в третьей пехотной собрались, пожалуй, воспитанники практически всех сержантов-инструкторов, которые занимались обучением клонов на Камино. Такое разнообразие порождало первое время множество проблем. Клоны, наряду с боевой подготовкой, перенимали обычаи и привычки своих инструкторов - представителей множества культур и рас, - что зачастую приводило к стычкам между солдатами на почве непонимания тех или иных поступков своих товарищей. Вспышки междоусобиц были тем чаще, чем сильнее накапливалась усталость от бесконечных боёв. Клоны становились угрюмее и агрессивнее, часто взрывались по пустякам, и даже узы их братства не всегда предотвращали драки.

Воспитанные инструктором-эчани, Блайз и Чимбик, к примеру, не могли понять фанатичной преданности некоторых братьев культуре мэндо. Клонам довелось вдоволь повоевать с мандалорцами, большая часть которых в этой войне предпочла работать на КНС. Даже принадлежность их общего родителя, Джанго Фетта, к мандалорцам не смогла до конца уничтожить ту неприязнь, что испытывали братья к самым известным и грозным наёмникам в Галактике. Особенно после того, как один из мэндо чуть не убил их на Зайгеррии, невольно смешав все планы и разлучив с женщинами, ставшими неожиданно близкими обоим клонам. Кем именно была для него Эйнджела, Чимбик до сих пор толком не понял, но точно знал одно: выжил он лишь благодаря ей. И не только там, на Зайгеррии, когда получил заряд в живот. На Рилоте, Джеонозисе, Мерне Восемь - везде, куда бы ни заносила его лихая военная судьба, сержант оставался жив и не терял рассудка только потому, что постоянно помнил о своей Эйнджи. Его ангеле-хранителе. Это сравнение настолько сильно укоренилось в сознании Чимбика, что даже на его шлеме Лорэй была изображена в образе ангела с Иего - в тунике и с крыльями за спиной. Портрет для этого рисунка сержант взял у Блайза. Тот сохранил чип, выданный им со Свитари в кабинке-автомате, в которую они завалились подурачиться во время своего путешествия на лайнере. Эти старомодные кабинки моментальных голоснимков, по здравому рассуждению, делали голограммы ровно того же качества, как и среднестатистическая дека, но пользовались бешеной популярностью среди влюбленных парочек, что обеспечило им долгую и прибыльную карьеру. Стафф-сержант Чимбик нанёс рисунок серой маскировочной краской, чтобы не приходилось раз за разом замазывать и восстанавливать после каждой новой миссии, а на все вопросы братьев о том, кто эта девушка, неизменно отмалчивался. В результате среди разведчиков сложилось мнение, что этот рисунок - просто некая абстракция, изображающая веру молчаливого снайпера в своего небесного покровителя.

Зато Блайз таких сложностей не испытывал и, к месту и не к месту, вспоминал о своей девушке, вызывая осторожное любопытство и откровенное недоверие братьев. Ну кто в здравом рассудке поверит, что даже если у клона вдруг появится время на личную жизнь, им заинтересуется женщина? Блайз с азартом и удовольствием спорил с братьями на правах более опытного и бывалого, а когда накал страстей достигал пика, сражал спорщиков неопровержимой уликой - теми самыми голоснимками. Что характерно, никто не заметил сходства озорной девушки на фото с контурами ангела на шлеме Чимбика - уж больно непохожими были эти два образа. Особо недоверчивые спорщики возражали, что подделать подобное "доказательство" - дело простое, но тут уже их недавние соратники предлагали заткнуться и признать поражение. Для большинства клонов оно было более чем желанным. Мысль о том, что у них могут быть подруги, жёны и семьи оказалась настолько манящей, что большинство из клонов готовы были обмануться ради надежды, мечты на что-то большее после окончания войны. Но тут закономерно возникал второй вопрос: а где теперь эта девушка? В такие моменты Блайз мрачнел и неохотно сообщал, что она ждёт на Корусанте. Слушатели сочувственно сопели - за год на своём ППД бригада была от силы три недели в сумме, - и отставали, не желая бередить брату душу.

Вот в таком настроении они отправились на свою очередную войну.

- Он похож на какашку робы, - недовольно пробурчал Чимбик, разглядывая Зелтрос на смотровом экране в кубрике. Блайз, изучавший планету зачарованным взором, повернулся к брату, пару секунд посверлил взглядом, а потом спросил:

- Слушай, ты что, на дерьме повернулся? У тебя что ни мир - то чья-то какашка: Мерн - дерьмо банты, Джабиим - крайт-дракона, Корусант... - он замолчал, вспоминая характеристику, данную Чимбиком столице Республики.

- Дроида, - охотно подсказал стафф-сержант и замер, ожидая реакции брата.

- Ага, спасибо, - попался на удочку тот, - дроида... Эй, стоп! Дроиды не гадят!

Это заявление вызвало бурю смеха в кубрике. Блайз нахмурился, скорчив гротескно-обиженную гримасу, и ткнул Чимбика пальцем в пузо:

- В сегодняшнем матче один-ноль в твою пользу. Так, про что это я...

- Про дерьмо, - невозмутимо напомнил Чимбик, вызвав новую волну хохота.

Застегнув крышку ранца, он закинул его на спину, присел, проверяя подгонку снаряжения, и первым двинулся к выходу из кубрика, оставив за спиной возмущённо хлопающего глазами Блайза.