Элем

Пространство расширяется, и тропинка выводит меня к висячему мосту. Экая художественная банальность! Поди ещё над пропастью. Подхожу к обрыву. Смотрю вниз. Так и есть, но ничего не видно из-за тумана.

Приходит догадка о том, что я напрасно обвиняю этот мир в недостатке фантазии — я сам леплю его из своих устоявшихся и затертых образов, а он лишь чутко реагирует на мои капризы.

Пробую ногами дощатое покрытие моста — оно кажется достаточно устойчивым. Ступаю на него и иду быстрым, но осторожным шагом, держась за верёвочные поручни. Преодолеваю шагов сто, наверное, достигая другой стороны без всяких приключений. Ещё раз оборачиваюсь — моста нет. И Элема тоже.

Красная галька сменяется чем-то ненавязчиво упругим, слегка пружинящим. И пространство вокруг теряет привычные очертания и краски.

Сверкает молния, но её копьё не пронзает небо, а вяло течёт по нему, словно расплавленный металл, разветвляясь на ходу. Гаснет и застывает, становясь узором инея на зимнем стекле. Трогаю её рукой. Она рассыпается в моих пальцах. За первой молнией следует вторая. Третья... Любуюсь небосводом, украшенным изморозью.

От горизонта величаво всплывает радуга, переливающаяся миллиардом цветов и оттенков. И она звучит. Сначала я просто физически чувствую волны, которые она испускает, но потом начинаю различать в них музыку. Она обладает какой-то странностью. Пытаюсь понять, в чём именно она заключается, и это мне удаётся: в музыке отсутствуют инструменты. Я слышу её в первозданном виде, лишённом любых интерпретаций.

Приходит осознание того, что мне больше некуда и незачем идти. Этот мир не имеет ни протяжённости, ни времени. Я растворяюсь в нём. Но не становлюсь частью его. Мы с ним — одно целое. Я не знаю, как такое возможно, но мне и не нужно знать.

Обещанное, выстраданное одиночество. Это не проклятье, не наказание, не злой рок. Это свобода. Полная и вечная.

Сергей Боровский

Хьюстон, 2022