Страница 25 из 117
4-я пехотная дивизия:
Белозерский пехотный полк (4 батальона, 2773 чел.), Олонецкий пехотный полк (4 батальона, 2480 чел.), Шлиссельбургский егерский полк (3 батальона, 1091 чел.), Ладожский егерский полк (4 батальона, 2281 чел.).
При них 4-й артиллерийской бригады: батарейная № 2 батарея (8 орудий).
5-я пехотная дивизия (генерал-майор Вранкен):
Архангелогородский Его Высочества Великого Князя Владимира Александровича пехотный полк (4 батальона, 2566 чел.). Вологодский пехотный полк (4 батальона, 2566 чел.), Костромской егерский полк (4 батальона, 2450 чел.), Галицкий егерский полк (4 батальона, 2531 чел.).
При ней 5-й артиллерийской бригады:
Батарейная № 3 батарея (12 орудий), легкая № 4 батарея (8 орудий), легкая № 5 батарея (8 орудий).
Две роты 2-го саперного батальона (240 чел.).
«…главный пехотный резерв генерал-лейтенанта Шепелева, силой ЗО'/г батальона и 36 орудий — всего 18968 человек и 36 орудий, должен был 3-го прибыть с Бельбека на Мекензиеву гору, а 4-го за 2 часа до рассвета выступить и стать за войсками Реада».{169}
В состав артиллерийского резерва (полковник Челокаев) были включены:
9-й артиллерийская бригада:
Батарейная № 4 батарея (12 орудий), легкая № 6 батарея (8 орудий), легкая № 7 батарея (8 орудий), легкая № 8 батарея (8 орудий).
10-я артиллерийская бригада:
Батарейная № 1 батарея (12 орудий), батарейная № 2 батарея (12 орудий).
А также:
Конно-батарейная № 24 батарея (8 орудий).
Донская конно-батарейная № 11 батарея (8 орудий).
«… артиллерийский резерв полковника Челокаева (76 орудий) должен был следовать и располагаться за пехотным резервом».{170}
Главный кавалерийский резерв (генерал от кавалерии Щабельский) составляли 1-я бригада 1-й драгунской дивизии и 2-я бригада 2-й драгунской дивизии:
Лейб-драгунский Его Величества полк,
Его Императорского Высочества Князя Константина Николаевича драгунский полк,
Его Высочества принца Эмилия Гессенского драгунский полк,
Рижский драгунский полк,
Пикинерный дивизион Финляндского драгунского полка,
Новомиргородский уланский полк,
Донской казачий № 61 полк,
Уральский казачий № 1 полк,
Конно-батарейная № 21 батарея,
Конно-легкие №№ 22, 23, 26 батареи.
Кавалерийскому резерву предписывалось: «… главный кавалерийский резерв генерала от кавалерии Щабельского в 50 эскадронов, 9 сотен, 8195 человек и 28 орудий, должен был по выступлении с Бельбека следовать до с. Шули за колонной генерала Бельгарда и расположить 34 эскадрона левее артиллерийского резерва, а 16 эскадронов должны остаться у с. Шули».{171}
Таким образом, общий резерв являлся скорее вторым эшелоном и должен был быть введен в сражение за первым (в нашем случае войсками генералов Реада и Липранди). В устоявшихся канонах полевой тактики середины XIX в. доминировало мнение, что общий резерв был не столько резервом, сколько частью боевого порядка, оставленной в распоряжении старшего
начальника, действия которой должны были решить исход сражения. Например, как Минский полк в Альминском сражении, выдвинутый князем Меншиковым для действий во фланг наступающей французской пехоте.
Судя по значительной артиллерии, выведенной в резерв, сопоставимой с артиллерией первой линии, Горчаков действительно рассчитывал сразу после занятия Федюхиных и прилегающих к ним высот укрепить их, обустроив батареи. После чего нависнуть над тыловыми позициями союзников, создавая им серьезные проблемы, имея возможность не только обстреливать их, но и воздействовать на коммуникации.
Серьезным было прикрытие войск. «…Для охранения левого фланга предназначались 6 батальонов, 18 эскадронов и сотни и 12 орудий генерал-майора Миттона. Отряд этот, скрытно сосредоточившись у с. Кучки, должен был посылать разъезды по всем направлениям; для обеспечения тыла к с. Ени-Сала был выслан отряд из 14 эскадронов и сотни при 4 орудиях под начальством генерал-майора Халецкого; наконец, для прикрытия с востока северной части Севастополя и для демонстрации к нижней части р. Черной и к Сапун-горе был назначен отряд генерал-майора Попова-первого силой в 6!/г батальона, 3 сотни и 16 орудий».{172}
Всего для действий против союзников предназначалось 47622 штыка, 10263 сабли, 224 пеших и 48 конных орудий.{173}
При всех возможных разночтениях диспозиции можно утверждать, что по общему для всех плану предстоящего сражения предполагалось, связать боем основные силы союзников, заставив их убедиться в намерении русских атаковать в направлении Федюхиных высот. После чего Реад перебросит часть войск на левый фланг к Липранди, который двинется в обход, одновременно атакуя позиции сардинцев. Остальные войска (главным образом дивизии Ушакова и Мартинау с артиллерией) будут удерживать Федюхины высоты, отражая атаки подходящих резервов неприятеля с западного и северо-западного направлений.
Подобная тактика уже использовалась русскими в кампании, правда не совсем удачно. Нечто аналогичное предполагалось при Инкермане в ноябре 1854 г. Однако в силу ряда причин (погодные условия, темное время суток и конечно традиционная слабость организации управления войсками) она не приводила к успеху. Американский военный наблюдатель в Крыму майор Мак Клеллан считал, что нерешительность и пассивность П.Д. Горчакова, наносившего отвлекающий удар, позволила французскому генералу Боске разгадать замысел русских и перебросить часть своих сил на помощь британцам. К сожалению, шаблонность планирования операций в Крыму стала проблемой русского командования. В предугадывании вероятных действий «очередного» князя Горчакова и его штаба у союзного командования больших затруднений не возникало. Операция планировалась не на один день, предполагая закрепление войск на захваченном рубеже: «Для того чтобы войска не нуждались в первое время в подвозе продовольствия, князь Горчаков приказал всем людям иметь с собою четырехдневный запас сухарей, по фунту вареного мяса на человека, манерки наполненные водою; для лошадей же предписывалось иметь запас фуража по положению. Этим распоряжением устранялась необходимость иметь при войсках артельные повозки, дозволяя ограничиться только патронными и зарядными ящиками».{174}
Заняв высоты, русские войска должны были немедленно начать инженерное их оборудование и обустройство на них, для чего «… войскам было приказано взять с собою шанцевый инструмент».{175}
Это важно: для простой разведки боем нет необходимость нагружать и без того перегруженные оружием и четырехдневным запасом продуктов питания войска еще и кирками с лопатами.
Плох или хорош был предполагаемый замысел можно судить по субъективному мнению пьемонтского генерала Ла Марморы, писавшего после сражения: «Что касается русских, то их диспозиция с восходом солнца была многообещающей и впечатляющей. Мощные атакующие колонны, продвигались неустрашимым маршем. Но они были слишком громоздки и глубоки, да и очень был удален резерв, чтобы их вовремя поддержать. К тому же замысел боя их Главнокомандующего, как свидетельствует боевой приказ, найденный при убитом генерале Реаде, был далек от совершенства. Исход сражения оказался для русских более фатальным, чем следовало ожидать».{176}