Страница 5 из 34
В 2005 году двадцатилетний житель Ванкувера Эндрю Саммерс на личном опыте убедился, как велика пропасть между разными группами фанатов «Звездных войн» во время посещения ночного показа Эпизода III. Перед показом проходил конкурс костюмов, и Саммерс был шокирован, когда более взрослые фанаты стали ругать самодельные костюмы молодых фанатов. «Тогда-то я понял, – сказал мне Саммерс. – Этим ублюдкам не нужна радость. Им нужна каноническая точность». Придя домой, он написал колонку для интернет-журнала Jive, назвав ее «Сложная и пугающая реальность мира фанатов «Звездных войн». Как и бо́льшая часть самих «Звездных войн», намерение у колонки было полушутливое, но написана она была честно и без прикрас.
Основой колонки Саммерса стали сложности, с которыми он столкнулся, объясняя мир фанатов «Звездных войн» своей девушке, потому что настоящие фанаты ненавидят в «Звездных войнах» все, от ноющего голоса Марка Хэмилла в роли Люка Скайуокера в оригинальной трилогии до ужасных компьютерных ужимок Джа-Джа Бинкса в приквелах. «Если вам кто-нибудь скажет, что франшиза ему нравится, что он с удовольствием посмотрел и оригинальную трилогию, и приквелы и даже купил их на ДВД, да еще и несколько книг, эти самозванцы не фанаты «Звездных войн – написал он.
Jive сегодня уже не работает, но статья Саммерса, подобно вирусу, распространилась по Интернету; переведенная на множество языков, она появлялась на разных форумах. Автора завалили письмами как довольные фанаты, которые поняли статью, так и разозленные, которые ее не поняли. Саммерс, несомненно, что-то нащупал, указав, что любовь и ненависть – добродетели-близнецы любого настоящего фаната «Звездных войн, – и, хотя он этого не знал, его слова перекликались с теми, что звучали в коридорах Lucasfilm.
«Чтобы сделать «Звездные войны», надо ненавидеть «Звездные войны» – эту максиму я не раз слышал от заслуженных работников отдела производства Lucasfilm. Это означает, что, если ты будешь неукоснительно следовать прежним курсом, ты обречен. Надо быть бунтарем и искателем. Франшиза должна постоянно обновляться, откликаться на внешнее воздействие, как Лукас и делал с самого начала. Точно так же и мир фанатов должен обновляться новыми поколениями зрителей, открывших для себя «Звездные войны» через приквелы, более новые дополнения к канону, такие как мультипликационные сериалы «Войны клонов» и «Повстанцы» и сиквелы к первым двум трилогиям.
Новые фанаты необходимы, чтобы «Звездные войны» оставались живы и здоровы, но и старые прожженные фанаты должны обновлять себя, возвращаясь к тому, что им изначально приносило радость. «Чтобы быть фанатом «Звездных войн», – написал Саммерс в своей статье, – надо видеть миллионы ошибок и недочетов и при этом как-то собирать из них единую картину совершенства. Каждый настоящий фанат «Звездных войн» – это Люк Скайуокер, смотрящий на своего полного злобы отца и как-то видящий в нем добро».
«Мы ненавидим все в «Звездных войнах», – написал в заключение Саммерс, прежде чем предложить слова, с которыми согласится каждый поклонник в мире – «Но идею «Звездных войн»… идею мы любим».
В Уиндоу-Рок молнии полыхают над отдаленными холмами, но немногие зрители на это обращают внимание. Зрители безумно радуются начальным титрам фильма, каждое слово которых на языке дине. Когда начинаются диалоги, первые пятнадцать минут звучит непрестанный смех – но это не смех над фильмом или над исполнением, а радостный смех людей, впервые видящих фильм на своем родном языке.
Для зрителя, который, как я, вырос на «Звездных войнах» по-английски, неожиданно большая часть фильма звучит так же. Лукас любил крутые звуки, захватывающую музыку и звук диалога куда больше, чем заботился о содержании диалога. Бо́льшая часть фильма либо свободна от речи, либо полна непонятной болтовней инопланетян и дроидов. Подумайте об R2, о джавах: намеренно непонятные, и за это мы их и любим. Вспомните, как много времени заполнено перестрелками из бластеров, или ревом СИД-истребителей (на самом деле замедленный призыв слона), или гудением световых мечей (сломанный телевизор, старый проектор). Когда я впервые узнал, что команде переводчиков Уилера потребовалось всего тридцать шесть часов, чтобы перевести фильм с английского на навахо, это казалось сверхчеловеческим достижением. На самом деле, в «Звездных войнах» не так много английского, как вам помнится.
Некоторые слова непереводимы и оставлены по-английски. «Принцесса Лея» звучит точно так же, потому что у дине нет концепции монархии. Аналогично – «Имперский сенат» и «Повстанческий Альянс» (исторически навахо всегда были приверженцами равноправия, вплоть до того, что американскому правительству пришлось самому организовать органы управления навахо, чтобы потом вести с ними дела). И хотя дублированные диалоги были смесью диалектов – переводчики говорили на трех различных диалектах дине, – это не имело никакого значения. Ведь англоязычных зрителей не удивляет, что половина актеров в фильме американцы, а половина – англичане (Кэрри Фишер пытается изобразить оба акцента, но мы и к этому привыкли).
Юмор, конечно же, меняется при переводе. Зрители смеялись над каждым словом, сказанным C-3PO. Возможно, отчасти потому, что озвучивала его женщина: актриса Джери Хонгева-Камарилло отлично передавала его вечно недовольный тон. Несколько месяцев спустя я рассказал эту историю Энтони Дэниелсу – актеру, исполнявшему роль 3РО в фильмах. «Навахо, должно быть, очень запутанный народ», – сказал он голосом глуповатого робота, прежде чем подмигнуть и напомнить мне, что автор концептов Ральф Маккуорри – один из малоизвестных героев «Звездных войн», изначально представлял персонажа Дэниелса как стройную женщину-робота.
Но больше всего смеха за весь вечер вызвала фраза Леи на борту Звезды Смерти: «Губернатор Таркин, я должна была ожидать, что это вы держите на привязи Вейдера. Я почувствовала ваше грязное зловоние, когда только ступила на борт». Есть что-то земное в этой фразе, что, видимо, звучало особенно смешно на навахо, несмотря на то что для Фишер это была одна из самых сложных фраз в фильме: Питер Кашинг, исполнивший роль Таркина, «на самом деле пах свежестью и лавандой», – говорила она.
Как странно было смотреть «Звездные войны» на незнакомом языке и все равно быть втянутым. Я снова восхищался, как идеально течет повествование. Потом появились компьютерные монстры в кантине Мос Эйсли, Гридо выстрелил первым, Хан говорил с компьютерным Джаббой, и я поморщился. Вспомнилось, что, одобряя перевод, Lucasfilm потребовала от Уилера использовать последнюю версию фильма самого высокого качества – Специальную редакцию.
Где-то в районе сцены в мусоросборнике фильм стал выглядеть затянутым. Больше всех отвлекались дети, предпочитавшие играть между рядами со своими лазерными мечами. Идея «Звездных войн» привлекала их больше, чем сами «Звездные войны». Семьи собирались и уходили перед атакой на Звезду Смерти, так как одиннадцать вечера было очень поздним временем для их детей. Но для тех сотен, кто остался, когда включился свет, фильм создал собственный культ, как и в любой другой культуре, в которую он вторгся. После окончания фильма была организована автограф-сессия с актерами озвучания, и очередь тянулась вокруг всего стадиона. Все актеры были непрофессионалами (Дарта Вейдера, например, озвучил Марвин Йеллоухейр, местный тренер), выбранными из 117 участников прослушивания; выбирали их, исходя из страстного исполнения, а не из знания дине. Это сработало: их отдача плюс их знание материала помогли достичь результата.
«ЧТОБЫ СДЕЛАТЬ «ЗВЕЗДНЫЕ ВОЙНЫ», НАДО НЕНАВИДЕТЬ «ЗВЕЗДНЫЕ ВОЙНЫ» – ЭТУ МАКСИМУ Я НЕ РАЗ СЛЫШАЛ ОТ ЗАСЛУЖЕННЫХ РАБОТНИКОВ ОТДЕЛА ПРОИЗВОДСТВА LUCASFILM.
Я решил узнать мнение немногих из старейшин, стоявших в очереди. Это была возможность узнать реакцию на «Звездные войны» от взрослого новичка. Каждый из старейшин, с кем я говорил, разделял непонимание Джорджа Джеймса касательно названия: почему звезды воюют? Старейшины также повторили одну из главных жалоб, высказанных «Звездным войнам» в 1977 году: все происходило слишком быстро. (Современные зрители, конечно же, считают оригинальный фильм слишком медленным – стиль «Звездных войн» породил стиль MTV.) Некоторые не могли понять, за что конкретно воевала каждая из сторон. Можно перевести на навахо «украденные чертежи станции», но нельзя заставить слова обрести смысл.