Страница 71 из 91
— Чем могу помочь?
Она скрещивает руки на пышной груди и прислоняется бедром к перилам, не отрывая от меня взгляда.
— Ты же знаешь, что совсем не в его вкусе?
Ага, вот, значит, как всё это будет. Я смотрю, как Колтон выходит на финишную прямую, ожидаю, когда оглушительный рев пронесется мимо нас, и потом снимаю наушники. Откидываюсь на кресле с понимающей ухмылкой, чуть трогающей мои губы — те самые, на которых недавно были губы Колтона.
— Ты так думаешь? А ты, значит, в его вкусе?
От своего последнего комментария я внутренне съеживаюсь, потому что точно знаю, что она очень даже вписывается в образ, который бы Колтон одобрил.
Она ехидно хихикает:
— Ох, куколка, твоё маленькое невинное «я» и не догадывается, во что ты ввязываешься, да?
Снисходительная сука!
— И что? Я бы знала во что ввязываюсь, если бы у меня было бы столько опыта, как у тебя? — мой голос сочится сарказмом. — Давай сразу определимся: всё, что между мной и Колтоном, тебя не касается. И я более чем способна сама о себе позаботиться, Тони. Однако спасибо за напрасное беспокойство.
Она смотрит на меня, сощурившись и скривив лицо:
— Ох, Райли, всё, что касается Колтона — моё дело. Я о нём забочусь.
Пару мгновений я смотрю на неё, ошеломлённая такой наглостью, задаваясь вопросом, стоит ли за её словами какая-то правда. Пытаюсь скрыть за цинизмом недоумение в голосе.
— Не знала, что ему нужен присмотр. Колтон кажется вполне способным принимать решения самостоятельно, — я скрещиваю руки на груди, отражая ее нападки.
— Ты ничего не знаешь, да? — Она язвительно смеётся, и её покровительственный тон режет по нервам. — Каждому мужчине нужна женщина, которая шептала бы ему на ушко, что для него будет лучше, — она саркастически ухмыляется. — И, Райли, девочка, я та женщина для Колтона. Была ею, — она выгибает бровь, — и всегда буду.
Отвлекаюсь, когда слышу, как, завершая круг, возвращается Колтон, и я благодарна ему за короткую передышку, которая позволяет словам Тони осесть и исчезнуть. Проследив взглядом за машиной Колтона, которая проносится мимо нас, я поворачиваюсь к Тони:
— Я совершенно уверена, что Колтон никому не позволяет диктовать, что ему делать, Тони. Но попытка была неплохая.
Если она ещё раз засмеётся этим смехом всезнайки, я её задушу.
— Просто продолжай так думать, куколка, — она постукивает акриловым ногтем по абсолютно белым зубам. — И, прежде чем до тебя дойдёт, ты будешь думать, что охомутала его. Невзирая на его краткие предупреждения, что ему не нужна постоянная девушка, ты будешь думать, что втайне он хочет быть с тобой. Что ты сможешь изменить его и его образ жизни. Будешь думать, что усмирила его буйства и можешь руководить им и его жизнью, — она поворачивается, чтобы проследить взглядом, как он проносится по дальней прямой трека, после чего возвращается к нашему разговору, подходя ко мне ближе на шаг. — Но когда он насытится тобой, ты вылетишь из его жизни быстрее, чем он обычно заканчивает последний круг на треке. У тебя нет того, что его удержит. Он быстро заскучает, — её брови ползут вверх, пока она изучает меня. — О, мой бог! — Ахает она, прижимая пальцы ко рту, чтобы скрыть вкрадчивую ухмылку. — Ты уже трахалась с ним, не так ли?
Я просто смотрю на нее, пытаясь скрыть правду, и молчание — мой единственный ответ. Я не хочу, чтобы она знала, что зацепила меня. Что её маленькие стервозные замечания проникают мне под кожу, подпитывая сомнения в том, почему я вдруг могу нравиться Колтону.
— Ну, это ненадолго.
— Ненадолго что? — спрашиваю я, уже догадываясь, что она мне ответит. Я буквально вижу, как её язык движется во рту, готовя следующий выпад и собирая новую порцию яда.
— Я видела достаточно его шлюшек, которые приходили и уходили, чтобы утверждать: ты продержишься максимум два месяца, куколка. Ты покинешь его постель и его жизнь ещё до первой гонки сезона, — она искоса смотрит, впиваясь в меня взглядом, ожидая реакции, которую я ей не предоставлю. Тони делает ещё шаг ко мне. — Просто знай: я буду той, к кому Колтон повернётся после тебя. И это я ему буду говорить, что он слишком хорош для такой, как ты. Я предупреждаю. Я. Голос. В. Его. Ушах, — последние слова она произносит почти шёпотом.
— Дай угадаю: это ты, с кем он будет жить долго и счастливо, так? — интересуюсь я, и мой голос звучит слаще сладкого, в то время как внутри меня пузырится гнев.
— В конце концов, когда ему надоест растрачивать свое время на таких пустышек, как ты, — хихикает она, меряя меня взглядом. — Ты умная. Я это признаю. Но я знаю его дольше, чем кто-либо, и потратила на него кучу времени. Его родители любят меня. Только я одна ему нужна. Он может не осознавать этого, но он любит меня...
— Похоже, твоему времени нужно найти занятие получше, куколка! — прерываю я её, поднимаясь с места, и делаю шаг ближе, по горло сытая её эгоцентричными нападками. — Ходить вокруг в ожидании, чтобы быть почти лучшим — это, на самом деле, печально.
— О, мы немного вспылили? Не убивай гонца, за дурную весть, — покровительственным тоном заявляет она, выставляя перед собой руки. — Я просто хочу предостеречь тебя от неизбежности, что он разобьёт твое сердца, — выражение её лица напрямую противоречит её словам.
Я издаю короткий смешок.
— Я вижу — искренность сочится из твоих пор, — я закатываю глаза. — Твоё сострадание непомерно.
Она поджимает губы:
— Мы, девочки, должны присматривать друг за другом.
Теперь я смеюсь по-настоящему. Вот сучка!
— Да, я уверена, ты прямо-таки прикрываешь мою спину! — Только желая воткнуть в неё нож, а не предупредить о нём. — Я ценю твоё внимание, но я уже большая девочка, Тони. И просто замечательно могу позаботиться о себе сама.
Она откидывает голову и громко смеётся, прежде чем снова смерить меня презрительным взглядом.
— О, он собирается съесть тебя живьём, а потом выставить, а я получу удовольствие, наблюдая за этим!
Я вижу, что Колтон заканчивает свой последний круг и ведёт машину в гараж справа от нас. Мальчики могут в любой момент пойти разыскивать меня, чтобы спуститься и поглядеть на машину, и, откровенно говоря, мне уже достаточно этой «позволь мне поставить тебя на место» ругани с Тони. Я пыталась быть выше. Старалась не быть такой же ехидной сукой, как она. Но с меня хватит. Я делаю к ней ещё шаг и шиплю злобно:
— Тебе лучше привыкнуть всё время наблюдать, Тони, потому что это всё, что тебе остаётся. И когда он в экстазе будет выкрикивать имя, это будет моё имя, дорогая, — уголки моих губ приподнимаются, а голос неумолим, — не твоё.
— Все они так думали! — насмешливо фыркает она.
Как бы я хотела задушить её прямо сейчас. Стереть эту саркастическую ухмылку и показать ей, что она понятия не имеет, о чем говорит. Но я не могу. В конечном итоге, она может оказаться права. И это убьёт меня. А она напоминает мне, что нужно быть настороже. Я так же медленно, как и она, оцениваю её взглядом, и незаинтересованно качаю головой:
— Эта беседа была весьма познавательной, Тони, но я собираюсь провести время с теми, кто достоин дышать со мной одним воздухом.
И я бегом спускаюсь по лестнице, желая сделать всё, чтобы последнее слово осталось за мной. Внизу лестницы, по которой я спускаюсь, слышен рокот машины Колтона. Как только я поворачиваю за угол, вижу моих мальчиков, которые следуют вниз за Дэвисом по направлению к гаражам стадиона. Я тороплюсь нагнать их, пытаясь унять гнев и раздражение, навеянные словами Тони.
Я стараюсь не обращать на неё внимания и говорю себе, что она просто ехидная сучка, которая пытается удержать что-то, что ей не принадлежит. Потрясающе красивая ехидная сука, но ехидная сука, тем не менее. Думаю, это сочетание её типажа и характера, и моего страха, что в её словах есть доля правды, сдерживает гнев, бегущий по моим венам.
Я догоняю всю группу только когда мы уже близко к мастерским, где команда Колтона отлаживает и настраивает его машину.