Страница 65 из 91
Я смотрю на него, оцепенев, в моей голове куча роящихся мыслей, но, больше чем на всё остальное, его слова влияют на тёмную часть моей души, жаждущую, чтобы меня хотели, нуждались во мне, и желали. По крайней мере, теперь я понимаю, почему он тогда так поступил. Почему объявился тем утром. Во мне начинает подниматься надежда. Может быть, я могу сделать это. Может быть, со временем, я могу доказать ему, что между нами может быть нечто серьёзное. Я заламываю руки, пытаясь заглушить свой внезапный энтузиазм.
— Ты напугала меня до чёртиков, Райли. Ты меня обожгла, — Колтон ерошит волосы, его глаза темнеют. — И тогда я понял, что, в конце концов, разорву тебя на части, как делаю это сейчас.
— Что? — я вскидываю голову, ловя его взгляд, мои надежды рушатся. Если я только правильно его услышала.
— Я не могу так поступить с тобой, Райли, — Я вижу, как сжимаются его кулаки, как он борется со своими эмоциями. — Я пытался предупредить тебя, но меня чертовски сильно тянет к тебе. Я просто не могу остаться в стороне.
Я чувствую себя шизофреником, стараясь поспевать за изменениями его настроения.
— Ты говоришь, что не хочешь уничтожать меня, а затем признаёшься, что не в силах оторваться от меня, хотя сам же и предупреждал об угрозе. Ты отталкиваешь меня, а с утра появляешься на моём пороге, и в тот же вечер овладеваешь мной, — я иду к нему в кухонную зону, становясь прямо перед ним. — Что всё это значит, Колтон?
Не говоря ни слова, он хватает меня и притягивает к своей груди, крепко обнимая обеими руками и зарываясь носом в мои волосы. Я прижимаю ладони к его спине, впитывая такое уютное мужское тепло, и удивляюсь этой неожиданной демонстрации эмоций. Его необходимость во мне ощутима. Она сочится из него, вторгаясь и пропитывая мою душу. Мне приходится приложить титанические усилия, чтобы не сказать ему «да». Не пообещать, что за малую его толику в своей жизни сделаю что угодно. Не признаться, как много он для меня значит. Но заверения моего разума громче сердца. Так жаль, что я не могу утихомирить свои мысли и просто погрузиться в успокаивающие ощущения от окольцовывающих меня рук. Игнорировать всё остальное.
— Я причиню тебе боль, Райли. А ты уже слишком много значишь для меня, чтобы так поступить. — Я замираю от этих тихих слов, выдыхаемых в мою макушку. И, несмотря на них, Колтон сжимает меня ещё крепче. Я пытаюсь освободиться, но стальной захват его рук не ослабевает. В конце концов, я сдаюсь, кладу голову ему на грудь, вдыхая наш смешанный запах, ощущая лицом жёсткость волос на его груди, и слушаю сильное, равномерное биение его сердца. — Впервые в жизни кто-то для меня настолько важен, что я пытаюсь остановиться. Признаться во всем. Но, однако, это заведомое предупреждение не удержит меня от того, чтобы не напортачить. А я просто не могу сделать такое с тобой, Райли, — его грудь вздымается в долгом вздохе. — Вот почему я не могу продолжать с тобой встречаться. Поэтому мы не можем…
— Да почему, Колтон? Почему ты не можешь? Почему мы не можем? — сейчас паникую я, несмотря на его руки, плотно обёрнутые вокруг меня. Теперь, когда я хочу его, он говорит мне «нет». Или, может быть, именно поэтому. Я до сих пор хватаюсь за соломинку.
— Слушай, давай не будем всё запутывать ещё больше. Рай, я не являюсь и никогда не был парнем, которого девушки приводят домой, чтобы познакомить с мамой. Я один из тех, кого выставляют напоказ, чтобы разозлить родителей и продемонстрировать свою независимость. Так что не стоит считать меня лучше, чем я есть.
Я всё ещё не покупаюсь на эту ерунду. Отчего он так ужасно о себе думает? Он может бесконечно отвечать мне подобным образом, и я всё равно не поверю ему.
— Кто это сделал с тобой?
Несколько минут мы стоим в тишине, пока он думает над моим вопросом. Наконец, вздыхает:
— Я говорил тебе, Райли, моего багажа хватит на «Боинг–747».
Я толкаю его в грудь, сопротивляясь его объятиям. Мне нужно увидеть его глаза. Нужно заглянуть в них. Когда я этого добиваюсь, я вижу чувства, наполняющие их. Ему тоже больно. И он опять закрывается от меня. Эмоционально отодвигает на расстояние вытянутой руки, чтобы предотвратить дальнейшие страдания. А как же я? Мне хочется накричать на него. Что насчёт моей боли? Почему всё должно быть так сложно? Почему не позволить тому, что между нами, просто быть, и наслаждаться нашей связью? Надеяться, что он разглядит меня настоящую и со временем полюбит? Я точно знаю: если он не встретится с прошлым, от которого страдает, лицом к лицу, он никогда его не преодолеет. Никогда не сможет построить нормальные отношения. Он прав. Его багаж размером с «Боинг» угрожает разрушить наш шанс быть вместе.
— Я не куплюсь на это, Колтон.
После моих слов он размыкает объятия, физически дистанцируясь от меня.
— Я не могу дать тебе больше, Райли, — он смотрит под ноги, потом поднимает взгляд на меня. Его маска вернулась. — Я такой, какой есть.
Мои глаза наполняются слезами, голос опускается до шёпота:
— И я такая, какая есть, Колтон.
В тот момент, когда я произношу эти слова, я прозреваю. Я уже начала влюбляться в него. Со всеми его недостатками. Каким-то образом, несмотря на короткий промежуток времени, что я провела с ним, он проник сквозь защитные барьеры моего сердца, и я начала неуклонное погружение в любовь. Вот почему я знаю, что не должна этого делать. Я не могу осознанно обрекать себя на мучения. Один раз я уже была опустошена. Не думаю, что смогу пережить это ещё раз. И я без сомнения понимаю, что тот факт, что я люблю Колтона, не получая этого же чувства взамен, разрушит меня.
— Полагаю, мы в тупике, — голос Колтона хриплый, он стоит, засунув руки в карманы. Отчего его джинсы низко висят на бёдрах. Я вынуждена заставить себя перестать пялиться на выглядывающий из-за пояса сексуальный перевёрнутый треугольник его мышц. Мне не нужно напоминание о том, чего я лишаюсь.
— Тогда, я полагаю, тебе самое время отвезти меня домой, — я отвожу глаза, не в силах смотреть на него, пока мои собственные слова душат меня.
— Райли… — это всё, что он может произнести.
— Я заслуживаю большего, Колтон, — шепчу я, поднимая глаза, чтобы взглянуть на него, — и ты тоже.
Вижу, как белеют костяшки пальцев, когда, осмысливая мои слова, он хватается за столешницу, вижу муку, которая четко отражается на его лице.
— Пожалуйста, Райли. Останься на ночь.
Я слышу отчаяние в его голосе, понимаю, что он, на самом деле, хочет того, о чём просит, но по совершенно неправильным причинам. Он пытается облегчить боль, которую, как он знает, причинил мне, а не оттого, что хочет выйти за рамки своего пресловутого соглашения.
— Мы оба знаем, что этого не следует делать, — очередная слезинка выскальзывает из глаз и бежит вниз по моей щеке. — Я сожалею, что не могу быть такой, какой ты хочешь меня видеть. Пожалуйста, отвези меня домой Колтон.
***
Дорога домой проходит в полной тишине. По радио бархатным голосом мягко поёт Адель, о том, что такого, как ты, никогда больше не найти, и в душе я знаю, что в отношении меня это предположение звучит правдоподобно. Я уверена: трудно кого-либо сравнить с Колтоном. Я периодически наблюдаю за ним, глядя, как играют на его лице тени и огни ночного города. Я знаю, что делаю правильно, в моём случае самосохранение целесообразнее, но моё сердце всё ещё болит при мысли о завораживающем мужчине, от которого я добровольно ухожу.
Мы подъезжаем к моему дому, не сказав по пути и десяти слов. Как ни странно, мне до сих пор комфортно в присутствии Колтона, несмотря на внутреннюю неразбериху, которую создало моё решение.
Он открывает пассажирскую дверь и с печальной полуулыбкой на губах помогает мне выйти. Кладёт руку на мою поясницу, и мы идём по вверх дорожке. У входной двери, на лестнице, освещенной одинокой лампочкой, я поворачиваюсь к нему.
Мы одновременно называем друг друга по имени, а затем мягко улыбаемся друг другу. И всё же улыбки не касаются наших глаз. В них только усталая печаль.