Страница 7 из 35
Нет, спас меня самый неожиданный спутник. Её волосы струились на ветру, словно невесомые длинные пшеничные колосья. Так беззаботно и свободно. На руке её сидела птица, клювом хватая кусок хлеба с ладони. Казалось, прошли дни, прежде чем Джоэн повернулась ко мне и поманила, указывая на глаза, а потом — на горизонт.
Я проследил за взглядом подруги, через дюны, на восток, подальше от заходящего солнца. Из-за горячей дымки мне потребовалось время, чтобы увидеть то, что видела она. Но все было слишком ясно.
Деревья.
Деревья значили воду.
Вода значила жизнь.
Я оглянулся, но Джоэн уже не было. Не было и Дзирта. Я обратился к Перро, но он ушел, и руки Джейд не было на моем плече. Солнце опаляло мою кожу.
Но деревья никуда не делись.
Глава шестая
Когда я оказался у деревьев, мое зрение прояснилось, а сердце забилось чаще. Это был не мираж, это просто не могло быть миражом. Оазис был реален — небольшой источник, маленький водоем, окруженный несколькими высокими деревьями. Они были не похожи на северные деревья, так как были тоньше, а их ветви торчали лишь у самых вершин, где несколько больших листьев образовывали естественный зонт. От этого вида мое сердце подпрыгнуло в груди. Оазис даст мне воду и укрытие, и, быть может, даже пищу, если на деревьях есть хоть какие-то плоды.
На северной стороне пруда я заметил нескольких мужчин, устроивших лагерь прямо на берегу. Внезапно, я почувствовал тошноту. Здесь было, по крайней мере, два десятка людей, одетых в яркие одежды. Их головы были обернуты тканью, видимо, чтобы защититься от лучей солнца. Дюжина лошадей толпились вокруг, жуя тонкую мшистую траву, которая разрослась на берегу пруда, или потягивая воду. Каждый человек держал в руках меч или копье. Пыльные лица собравшихся заросли грубыми кучерявыми волосами, словно люди уже несколько месяцев не видели города. С ними не было ни одной женщины, если только они не скрывались в шатрах.
Бандиты. Наверняка захватили пруд и поделятся только тогда, когда я заплачу пошлину. Я посчитал свои скудные гроши. У меня было всего две серебряные монеты, а этого, конечно, будет недостаточно. Хотелось бы мне подождать до наступления темноты, когда будет легче проскользнуть незамеченным, но моя жажда не станет ждать. Я должен идти туда сейчас же, или уже никогда не сделаю этого.
Прижимаясь низко к земле, я пересек последнюю дюну, скрывавшую оазис, чувствуя себя как на ладони. Пруд простирался не более чем на десяток ярдов в любом направлении, больше похожий на лужу, чем на настоящее озеро. Вид воды заставил мое горло разболеться. Но как мне добраться до его берега так, чтобы меня не заметили? Я пополз вниз по склону. Солнце было прямо за моей спиной.
Стволы деревьев были тонкими, а на юго-западном углу пруда они образовывали плотную рощу. Я проскользнул туда, двигаясь как можно быстрее.
Положив руку на ствол одного из деревьев, я ощутил его шероховатую кору, наслаждаясь этим ощущением. Наконец я чувствовал что-то, кроме песка. Внезапно, в бандитском лагере поднялся переполох.
Я нырнул за дерево. Я слышал громкий звон кружек. Оглядевшись, я с облегчением вздохнул. Бандиты произносили тосты. Вода выплескивалась из их кружек. Я старался даже не думать, что могло так обрадовать разбойников. Я надеялся, что они радуются обнаружению источника воды, а не отмечали смерть и ограбление своих жертв. Это меня совершенно не интересовало. Единственное, что волновало меня сейчас, была сухость горла, стук в висках, слабость в ногах и ноющая боль в суставах. Мне нужна была вода. И она нужна была мне теперь. Поэтому, пускай они отмечают. Я был рад тому, что они отвлеклись.
Я распластался на животе. Песок был покрыт упругой короткой травой. Переставляя руки, я пополз вперед, стараясь не производить звуков и не подниматься от земли. Я двигался медленно, пока, наконец, не оказался у края воды.
Сделав большой глоток, я начал пить воду так, словно никогда не видел её раньше, словно мучился от жажды всю жизнь. Я опустил в воду руки, а затем и лицо. Вытащив голову назад, я убедился, что громкий праздник продолжается, а потому никто меня не слышит, и снова погрузил её в пруд. Я молча поддержал тосты бандитов, чувствуя, что заслужил присоединиться к их празднику. Потом я до отказа заполнил водой свой живот.
— Эй, — позвал голос позади. — Это не твоя вода.
Я замер.
— Это вода. Она общая, — спокойно ответил я. Быстро я выхватил кинжал, разворачиваясь и плотно прижимая оружие к запястью руки, спрятанной под плащом.
— В пустыне все не так, — сказал человек. Он был одет так же, как остальные люди в лагере — в ярко-красный балахон, простые удобные брюки и сапоги. Его голова была покрыта темно-красным тюрбаном, который слегка размотался, но человек, казалось, не замечал этого. Его лицо было грубым, даже без многодневной щетины, покрывавшей его.
— Мне очень жаль, я не знал этого, — сказал я. — Тогда, я, пожалуй, просто пойду.
— Не пойдешь, — сказал он бесчувственным голосом. — Пока не выплатишь все, что должен.
— Ты продавец? Предводитель бан… — я прервал себя прежде, чем успел сказать “бандитов”, надеясь, что человек не успел заметить моей ошибки.
Он насмехался.
— Конечно, нет. Я стражник. Но сейчас парень ты должен заплатить за то, чтобы остаться в живых.
Его глаза были темными и угрожающими. Я решил, что разбойник беспощаден.
— Похоже, у них там праздник, — сказал я, указывая на продолжавшийся банкет. — Почему тебя не пригласили?
— Я вижу, что ты пытаешься сделать, парень. И советую прекратить. Это так не работает, не правда ли? Мне нравится быть стражником. Это позволяет мне ловить негодяев вроде тебя, которые ошиваются тут, пока другие заняты и некому собрать дань.
Я подумал, нельзя ли продолжить разговор, каким-то образом вбив клин между ним и командой, или пригрозив раскрыть его аферу другим разбойникам. Но что-то в глазах мужчины заставило меня остановиться. Он знал, что я был бессилен. Ни одно мое слово не могло заставить его отступить. Вскочив на ноги, я сразу согнулся пополам. Живот отозвался болью. Как и голова. Как и вся кожа. Я подумал, не использовал ли человек против меня темной магии. Но вскоре понял. Вода, которую я только что выпил, пыталась слишком быстро наполнить мой обезвоженный организм.
Бандит рассмеялся и вытянул свое длинное копье, чей кончик поймал последние лучи солнца.
— А теперь ты заплатишь мне или мне взять деньги с твоего трупа?
Я проглотил желчь, подступившую к горлу.
— Если хочешь получить мое серебро, — сказал я, — тебе нужно сразиться за него.
Я выбросил руку вперед, превращая стилет в рапиру.
— Ну ладно. Если ты так настаиваешь, парень.
Бандит напал на меня, выбрасывая вперед копье.
Я взмахнул клинком вверх и в сторону, отводя оружие противника, и сделал выпад вперед. Но человек легко развернул запястье, толкая копье так, что его кончик оказался прямо на моем пути. Я остановился и отшатнулся, делая шаг влево, чтобы остаться подальше от летящего на меня наконечника.
Бандит кружил вместе со мной, его ноги двигались в совершенной гармонии. Он снова ткнул копьем. Я легко заблокировал удар, выставив клинок против его оружия и отбивая древко в сторону. Тем не менее, я не испытывал никаких иллюзий на счет своего боевого мастерства. Я знал, что разбойник проверяет меня.
Сталь ударялась о дерево. С каждым ударом на меня обрушивалась волна тошноты, а пальцы левой руки дрожали. После каждого выпада и парирования, я делал шаг влево, и бандит повторял это движение, так что вскоре мы поменялись местами — он стоял спиной к воде, а я — лицом к пустыне.
Я надеялся, что звук сражения не перекроет звуков громкого праздника. Я все еще мог слышать громкий смех и звон кружек. Я подумал о бегстве. Однако я сомневался, что в нынешнем состоянии способен обогнать человека, не говоря уж о лошади, на которой он мог погнаться за мной. Нет, мне нужно выиграть бой, и мне нужно сделать это тихо, не привлекая внимания его приятелей.