Феникс

Тяжело вздыхаю и подхожу к Китнисс.

Она опять вздрагивает. Теперь я уже не верю, что когда-нибудь она перестанет так делать. Это – наша новая реальность.

- Китнисс, – начинаю я. – Ты не обязана это делать…

- И не буду, – упрямо отвечает она, не дав мне закончить.

Мне больно от ее слов. Но я продолжаю.

- Это сложно объяснить, Китнисс, но от этого зависит очень многое.

Она вопросительно смотрит на меня и хмурит брови.

- Когда ты только попала в Тринадцатый после Капитолия, – мой голос дрожит, – Койн захотела, чтобы я помог им с видео и прочим.

- Я знаю эту историю! Зачем ты про это говоришь сейчас?

- У нас с ней соглашение. Я обещал, что мы с тобой будем всячески помогать делу Революции.

- Мы с тобой?! – она возмущена. – Ты принял решение, не спросив у меня?

Я растерялся. Беру ее руку в свою, но она выдергивает ее.

- Ты была больна, и я… У меня не было выбора, Китнисс. Тебе ведь это знакомо: принимать чужие правила игры!

Она смягчается. Очевидно, ей вспомнилось какое-то свое навязанное решение, потому что извиняется.

- Какова цена? – тихо спрашивает она.

- Жизни всех Победителей, – также тихо отвечаю я.

Она внимательно смотрит на меня. На ее лице целая гамма эмоций. Но, видимо, Китнисс решает подчиниться.

- Хорошо, – говорит она. – Мы делали это сотню раз. Повторим.

Операторы включают камеры, лампы над нами гаснут. Единственный источник света – большой экран за нашей спиной, на который проецируется изображение огня.

Китнисс подходит ко мне, и я несмело обнимаю ее. Она вздрагивает. Очень медленно поднимаю руки и касаюсь ее лица. Ее глаза внимательно следят за каждым моим движением.

Чувствую ее дрожь. Она проникает в меня, раня в самое сердце.

Китнисс боится. Я вижу это и не нахожу ничего лучше, чем попросить.

- Посмотри меня?

В ее серых глазах ледяной страх. Она дрожит так сильно, что мне приходится крепче держать ее.

- Это я, Китнисс, – шепчу я.

Она кивает только спустя минуту.

Провожу пальцем по ее щеке, лаская.

Она зажмуривается и выдыхает. Но я не прекращаю.

Когда она снова смотрит мне в глаза, я вижу, что страх отступает. Ее дыхание становится ровным.

Я легко касаюсь ее губ. Они сухие и горячие.

Она не отвечает: чувствую, как она снова напряглась.

Продолжаю свои попытки. Наши губы касаются вновь и вновь.

Кажется, прошла целая вечность, когда ее губы дрогнули в ответ.

Для меня она – эликсир жизни.

Я целую ее настойчивее, мои руки гладят ее волосы.

Когда она, наконец, прижимается ко мне по собственной воле, из моей груди вырывается стон.

- Снято! Молодцы! – командует Плутарх, но мы не разжимаем объятий.

Я провожу языком по ее губам, и она улыбается мне.

Мы целовались бесконечное количество раз, у нас даже была волшебная ночь в лесу, но именно сейчас мне кажется, что происходит что-то особенно интимное.

Притягиваю ее к себе, и она снова меня целует.

Громкий писк передатчика на моей руке заставляет нас вздрогнуть.

На черно-белом экране сухие факты.

«Бомбардировка в Седьмом. Половина Дистрикта в огне. Незамедлительно явиться в Штаб!»

Всем, кто соскучился по Питнисс посвящается :)

И еще у меня вопрос: что-то отзывов почти нет. История стала не интересной и ее пора замораживать?? Откликнитесь, люди!!

====== Глава 5-7 ======

POV Китнисс

Приближаясь к распахнутой двери Штаба, слышу оживленные голоса. Здесь уже собралось достаточно много народа, так что, когда мы с Питом входим, держась за руки, многие машут нам.

Пробираемся поближе к Хеймитчу и садимся рядом. Ментор, улыбаясь, смотрит на нас, но не комментирует. Я благодарна ему за это.

Мне сложно объяснить, почему я до сих пор не отпустила руку Пита, но он тоже не пытается это сделать, так что, наверное, все в порядке. Его ладонь теплая и мягкая. Он гладит тыльную сторону моей руки большим пальцем, и мне это приятно.

Я избегаю смотреть на него, но иногда чувствую на себе его взгляд и глупо улыбаюсь.

- Что случилось, Хеймитч? – спрашивает Пит.

- Я знаю только то, что сказали всем: Капитолий сбрасывает бомбы на Седьмой. Ты сам видел: там кругом лес, так что Дистрикт полыхает по полной программе.

Мое воображение любезно рисует все, о чем говорит ментор. Леса, объятые огнем. Гибель всего живого. Выжженная пустыня.

Капитолий уже уничтожил мой родной Двенадцатый, теперь очередь Седьмого.

Невольно ищу глазами Джоанну. Ее лицо бледное, как полотно. Каким бы сильным ни был человек, ему всегда нужен Дом. Мне становится жалко ее.

На сцену поднимается Койн, следом за ней Плутарх. Она занимает место за трибуной и рассказывает о том, что творится в Седьмом и других Дистриктах. Война разгорелась с нешуточной силой. Почти везде идут сражения, и ополченцы оказывают серьезное сопротивление. Победа близка – нужен лишь последний рывок. Последний, решающий бой. И еще одно видео.

Глаза всех собравшихся смотрят на меня – чувствую себя неловко. Пит ободряюще сжимает мою ладонь, и я улыбаюсь ему: он не забыл, как я не люблю быть в центре внимания.

Очередной совместный план Плутарха и Койн гениален, но почти невыполним. Они хотят снять последнее видео со мной и Питом, но не где-нибудь, а на ступенях Президентского дворца, чтобы показать всему Панему, как сильны повстанцы и как беспомощен умирающий Капитолий.

Это идея вызывает жаркие споры, но Альма Койн не меняет своего решения. Поэтому завтра утром всех Победителей вместе с операторами и несколькими солдатами во главе с Боггсом на планолете перебросят в Первый, а оттуда по подземным переходам мы отправимся в Капитолий и, в конечном итоге, ко Дворцу.

- Я хочу быть добровольцем! – громко говорит Гейл позади меня.

Теперь все внимание обращено на него. Я тоже поворачиваюсь. Он стоит возле распахнутых дверей. Серьезен. И, насколько я могу судить, зол.

- Солдат Хоторн, это невозможно, – жестко отвечает Койн.

На лице Гейла играют желваки, он сжимает кулаки и повторяет.

- Отправьте меня в Капитолий вместе с остальными!

- Мой ответ – нет!

Они испепеляют друг друга взглядами, и он, чертыхнувшись, уходит, громко хлопнув дверью.

- Возмутительно! – шипит Койн ему в след.

Совещание продолжается еще около получаса, за который Плутарх рассказывает нам о предстоящем маршруте и сценарии будущего ролика.

Выходим из Штаба мы по-прежнему держась за руки. Меня это удивляет. Еще несколько часов назад я даже не могла себе такого представить, а сейчас… Когда моя ладонь в его руке, я чувствую, что хочу быть слабой рядом с сильным Питом. Это странно. Но приятно.

Он провожает меня до квартиры, где я живу с мамой и Прим. В коридоре темно, так что, когда Пит обнимает меня, я надеюсь, он не видит, что я покраснела. Мне страшно. Но я боюсь не Пита, а того, что мне нравится то, что он делает.

Я прижата спиной к стене, Пит стоит совсем близко. Одна его рука касается моего лица, вторая гладит мою ладонь. Как загипнотизированная смотрю на его губы. Тянусь к ним своими, и Пит целует меня. Обхватываю его руками и притягиваю к себе как можно ближе.

Мы стоим так достаточно долго и разжимаем объятия только когда скрипит дверь, и к нам выходит Прим. Мы отскакиваем друг от друга, как застигнутые врасплох школьники. Прим смеется, мы тоже.

Пит целует меня на прощание и уходит вместе с моей сестрой. Улыбаюсь им вслед и захожу в комнату.

Почему я позволила ему так себя вести?

Ведь он меня не заставлял? Я хочу целоваться с Питом?

В дверь настойчиво стучат и, когда я открываю, вижу на пороге Гейла. Он сразу хватает меня за руки и захлопывает дверь.

- Что это было? – рычит он. – Не смей так делать, Китнисс!

- Отпусти меня! – кричу я.

Он слишком сильный, так что я бьюсь в его руках, как птица в клетке, но не могу вырваться.

- Ты – моя!