Страница 28 из 41
– Мы обсудим это, когда придет время, – спокойно отвечает он.
Мои веки на мгновенье опускаются, я ненавижу эту неопределенность, я ненавижу все эти игры. Я ненавижу Сноу!
– Я хочу знать сейчас! – требую я.
Теперь у меня нет сомнений: президент улыбается. Его зубы сверкают, а мне кажется, они похожи на клыки падальщика.
– Вы не в праве ничего требовать, мисс Эвердин. Вы ведь еще помните, что жизнь… сложная штука, и никто не знает, какая беда может приключиться с вашей сестрой?
Я стискиваю челюсти так сильно, что слышу скрежет собственных зубов.
Мне так больно и так невыносимо одиноко! Будь Пит рядом, он бы обнял меня, и в его руках я чувствовала бы себя лучше…
– Моя внучка вернулась, – сообщает Сноу, заставив мое сердце забиться чаще.
– Давно? – вырывается у меня.
Президент пожимает плечами.
– Еще днем.
Сердце с гулом летит вниз и того и гляди разобьется об пол.
– Но…
– Нет, мисс Эвердин, – наблюдая за моей реакцией, продолжает Сноу, — мистер Мелларк не приехал.
Я слышу оглушительный звон, когда мое сердце все-таки достигает нижней точки и взрывается изнутри.
– Нашлось еще несколько дам, которые были весьма настойчивы в поисках его общества. Я не сумел им отказать.
– Да как вы! – я вскакиваю со своего места, готовая броситься на Сноу и растерзать его.
– Сидеть!
Его голос внезапно такой громкий, что у меня закладывает уши. Я не припомню, чтобы когда-нибудь президент хоть на минуту терял над собой контроль. Для большей убедительности сразу три миротворца отделяются от стен, возле которых они стояли, и угрожающе приближаются ко мне.
Я опускаюсь на стул и крепко вцепляюсь пальцами в вилку.
– Держите себя в руках, мисс Эвердин, – поняв, что я моя вспышка угасла, говорит Сноу. – Мистер Мелларк вернется, когда придет время. Все, что остается вам, – ждать.
Комментарий к 15
***От автора:***
Дорогие мои, хочу сказать спасибо КАЖДОМУ ИЗ ВАС! Благодаря вашему неравнодушию, “Сладкая отрава” набрала 590 плюсов и в настоящее время является самым “лайкнутым” макси по Голодным играм!
Могла ли я мечтать о подобном, когда начинала ее?
ВЫ, ДОРОГИЕ ЧИТАТЕЛИ, ТВОРИТЕ ЧУДЕСА))))
P.S. Кроме прочего, я хочу посоветовать вам мою новую историю ))
Кто-то ее уже видел, кто-то пока избегает, я же влюблена в нее не меньше, чем чуть раньше в свою “Не сказку”))
Рекомендую каждому, кто читал “Лебединую песню”, - я уверена, вам должно понравиться!
Верьте мне, я могу писать интересно не только о Пите и Китнисс ))))
Фанфик ***”Игры судьбы-чаровницы”*** http://ficbook.net/readfic/2767035
Описание: Где-то в старой доброй Англии судьба свела под одной крышей грозного воина и непокорную девушку, готовую стать его женой, только бы спасти свой замок от разрушения. Они оба не рады подобному союзу, но разве кто-то из нас знает заранее, какие карты в за пазухе у судьбы?
ЛЮБЛЮ ВАС! )) Ваша afan_elena
========== 16 ==========
Комментарий к 16
включена публичная бета!
заметили ошибку? сообщите мне об этом:)
Тик, так, тик, так.
Тик, так, тик, так.
Ход часов — моя боль, я, кажется, давно потеряла счет минутам.
Я тону в океане сомнений и даже не предпринимаю попыток спастись.
Кислорода нет.
У меня забрали Пита, и свет надо мной померк.
Я в пустоте, такой звенящей, что болят барабанные перепонки.
Тик, так, тик, так.
Тик, так, тик, так.
— Давно она так сидит? — голос Клариссы выводит меня из забытья, но я не вздрагиваю и не поворачиваю к ней головы.
Мне все равно.
Джоанна мельтешит рядом, чувствую, как ее руки касаются моих плеч, а глаза победительницы встревоженно ищут мой взгляд.
Мне все равно.
Риса подсаживается ко мне на диван, так близко, что наши колени касаются друг друга. Когда она берет мою ладонь в свою, я ощущаю, какие у нее горячие руки. Или это мои слишком холодные?
— Посмотри на меня, – приказывает капитолийка.
Я не хочу.
— Китнисс? — Кларисса проявляет настойчивость, но мне безразличны ее старания.
Вместо меня настоящей в этой комнате осталась лишь тень. Та тень, которая встретит Пита и… не протянет к нему руки. Я ужасна. Я омерзительна сама себе, ведь обещала, говорила, что…
А, впрочем, все пустое. Вместо сердца у меня теперь кровавое месиво – ревность разрубила его острым топором.
Я виню Пита в том, что его руки гладят чужих женщин.
Мне противна мысль о том, что его губы терзают их рты.
Мелкие градины слез скользят по щекам, но я давно не пытаюсь их остановить.
Мое поведение раздражает Клариссу настолько, что она оставляет меня в покое, и я уже хочу насладиться тишиной и забвением, когда она возвращается обратно. Они с Джоанной пододвигают ко мне стол и оставляют на нем коробку: красный бархат, украшенный живыми цветами.
Задерживаюсь взглядом на белых бутонах. Розы. Их аромат ударяет мне в ноздри и травит мои внутренности. Яд! Сильнейший яд, который проникает в меня и, я уверена, останется там навеки.
– Что это? — даже эти короткие слова даются мне слишком не просто, горло режет — я молчала почти шесть дней.
— Открой, — подбадривает меня Кларисса, улыбаясь, будто мы подруги или могли бы ими стать.
Мне страшно: ничего, что пахнет розами, не может быть для меня добром.
Страшусь и все-таки снимаю крышку. Белая ткань и блеск страз — то, что сразу же бросается в глаза. Я задерживаю дыхание, потому что вокруг меня в один миг заканчивается весь воздух. Этого не может быть!
Мои пальцы дрожат, когда я поднимаю платье из коробки, и оно сияющим водопадом открывается мне во всей красе.
Мой свадебный наряд.
Тонкое кружево вперемешку с мягким шелком, россыпь сияющих камней спереди и бутоны нераспустившихся нежно розовых роз, спускающихся от талии к низу.
— Правда, красиво? — спрашивает Риса, и я слышу восхищение в ее голосе, которое капитолийка не может скрыть.
Оно красивое. Самое лучше.
Впрочем, на похороны белое не надевают.
Я отбрасываю от себя платье, словно даже прикосновение к нему обжигает мои руки, а Джоанна успевает поймать его до того, как светлое облако коснется пола. Она кидает на меня рассерженный взгляд и, смяв наряд, кое-как запихивает его обратно в коробку.
Слишком поздно я понимаю, что кто-то рядом со мной визжит, так пронзительно и громко, что мне больно…
Больно!..
Больно
Это мой голос. Мой крик.
Вой.
Никто не пытается меня успокоить. За последние дни все смирились с тем, что я сошедшая с ума игрушка.
Тик, так, тик, так.
Кричу, что есть сил, и заливаюсь слезами, которые омывают мое лицо, стекая по шее и оставляя следы на воротнике.
Мне жаль себя, жаль Пита.
Жаль нас — тех, кого мы не уберегли.
Тяжелый удар по щеке, звонкий и неожиданный, приводит меня в чувство. Я пытаюсь проморгаться, чтобы сквозь слезы рассмотреть обидчика, и я почти не удивлена, когда вижу перед собой лицо с татуировкой. В Джоанне нет сочувствия ко мне, в ее глазах лишь ярость и гнев.
Она хватает мою руку и волоком, выворачивая мне кисть так, что физическая боль отвлекает от душевной, тащит меня куда-то, а я настолько растеряна и потеряна, что даже не сопротивляюсь.
Жалобно пищу, когда на меня обрушивается непроглядная стена ледяной воды. Чувство такое, будто тысячи игл одним разом воткнули мне под кожу, и каждая рана саднит и кровоточит.
— Выключи! — кричу я, но Джоанна неумолима: она обеими руками удерживает меня и не дает выйти из душа, а вода все льется и льется. Слишком долго, слишком холодно!..
***
Когда все заканчивается, Кларисса и победительница помогают мне лечь на постель, ту самую постель, в которой Пит не ночует уже две недели. Качаю головой: если я буду думать об этом, то истерика снова завладеет моим телом.
— Китнисс? — Риса зовет меня так ласково, как, бывало, мама когда-то звала. — Он не умер, понимаешь? — она смотрит на меня с сочувствием, словно и правда может понять, как сильна боль, разъедающая меня. — Он жив и вернется к тебе. Ты мне веришь?