Страница 24 из 41
Девушки, которая назвалась Мессалиной, нигде нет. Осматриваюсь, прохожу в центр комнаты – почти королевская роскошь заметна в каждом предмете интерьера: резные ручки кресел, прозрачный хрусталь люстры, тончайшее кружево на покрывале, застилающем постель. Касаюсь пальцами искусной паутинки: она красно-алая, совсем как кровь.
– Красиво, верно? – раздается за спиной мелодичный женский голос.
Меня пронзает узнавание, и через секунду я уже смотрю на внучку президента, медленно приближающуюся ко мне. При каждом шаге ткань ее почти прозрачного, до пола, одеяния расходится, демонстрируя точеные ноги.
Кажется, ее зовут Ребекка.
– А где Мессалина? – спрашиваю я, хотя ответ очевиден.
Зеленые, как изумруды, глаза девушки лукаво поблескивают в свете свечей.
– Ты же не думаешь, что кто-то напишет свое настоящее имя в этой дурацкой анкете?
Ребекка подходит так близко, что ее едва прикрытая грудь почти касается меня. Замираю, как статуя, ощущая ее пальцы, скользнувшие по щеке.
Девушка снисходительно улыбается.
– Ты похож на испуганного зайца, но я люблю активных мужчин. Я тебя не съем, – обещает она. – Мы хорошо проведем время и оба получим удовольствие.
– Это вряд ли, – не удерживаюсь я. – Я здесь не по своей воле.
Я поздно спохватываюсь, что спорю с хозяйкой, – Риса боялась, что это может навредить всем нам. Прикусываю язык, но Ребекка, вроде, не сердится.
– Потанцуем? – предлагает она.
За отсутствием выбора, я прижимаю девушку к себе и неспешно кружу ее под неизвестно откуда взявшиеся звуки музыки. Ребекка трется об меня, изредка мурлыкая, как кошка, но каждое ее движение отзывается во мне отвращением. Зачем ей это надо? Внучка Сноу красива, богата, наверное, неглупа – зачем ей покупать кого-то, чтобы греть ночами койку?
Я не упускаю момент, когда девушка увлекает меня ближе к кровати и, остановившись возле нее, тянется за поцелуем. Я отворачиваюсь.
– Поцелуй меня, – шепчет она, вынуждая посмотреть на ее лицо.
Сморщившись, я накрываю ее губы своими, но мой поцелуй мимолетный и ничего не значащий. Ребекка хмурится, отстраняясь.
– А мы гордые? – язвит она, забираясь с ногами на кровать. Поправив ткань своего одеяния так, чтобы длинные ноги обнажились, девушка переводит на меня торжествующий взгляд. – Раздевайся.
Неловкость ситуации парализует меня. Я, как истукан, не совершаю ни малейшего движения.
– Мелларк, тебе случаем слух на Играх не повредило? – цедит Ребекка. – Я сказала, раздевайся.
Наступая на свою гордость, я медленно избавляюсь от пиджака и рубашки. Давясь проклятиями, стягиваю с себя штаны, оставаясь перед своей хозяйкой в одних трусах. Она не пропускает ни одного сантиметра моего тела, скользя взглядом вверх-вниз. Чувствую почти ярость, когда Ребекка задерживается на моем протезе: без нее знаю, что я – калека, нечего разглядывать меня, как клоуна на ярмарке.
– Их тоже, – чуть слышно приказывает девушка, указывая на последнюю ткань, оставшуюся на мне.
«Ты знаешь, ради чего ты здесь, – твержу я себе. – Подчиняйся».
Снимаю трусы и остаюсь совершенно голым под взглядом зеленых глаз. Ребекка рассматривает меня, плотоядно покусывая губы.
– Иди ко мне, – зовет она, откидываясь на спину и маня меня пальцем.
Нависаю над девушкой, страстно желая сжать ее шею пальцами и посильнее надавить. Ребекка приподнимает бедра и трется о мое тело. Ее губы касаются моего плеча, оставляя сухой поцелуй.
– Сними с меня эти тряпки, Мелларк, – шепчет девушка. – Они мне сегодня не понадобятся.
Тяну за полупрозрачную ткань, обнажая острые плечи Ребекки.
– Люблю, когда меня целуют, раздевая, – подсказывает она.
Обреченно закатив глаза, наклоняюсь и прикасаюсь губами к открывшемуся участку ее кожи. Девушка учащенно дышит и толкает мою голову вниз. Подчиняюсь, стаскивая с нее одежду, и вынужденно рисую дорожку из своих поцелуев.
Ребекка остается лежать передо мной совершенно голая, не спорю, красивая, но нисколько не желанная. Мое тело остается в покое, когда я смотрю на внучку президента. Она командует, и я с трудом заставляю себя коснуться губами подрагивающего живота и провести руками вдоль разведенных в стороны ног. Ребекка пахнет страстью, которую я не могу разделить.
– Приласкай меня, милый, – приказывает девушка.
Тянусь к ней, целуя нелюбимые губы, и глажу пальцами ее бедро.
– Ниже… – Ребекка настойчиво опускает мою руку, оставляя ее между своих ног. Там влажно и чертовски горячо. Дергаюсь, стараясь отстраниться, но девушка мгновенно сводит коленки вместе, пленяя меня. – Я хочу почувствовать тебя внутри: решай сам – пальцы или…
Я лихорадочно прикидываю свои шансы и цепляюсь за надежду отделаться меньшими потерями. Принимаюсь поглаживать тело девушки, а она подается мне навстречу, подползая все ближе.
В ней тесно, но я не прекращаю своих движений. Ребекка извивается, то и дело болезненно хватая меня за волосы, и стонет. Громко стонет, почти мучительно. Ловлю себя на том, что наблюдаю за тем, как девушка подрагивает, растягивая удовольствие, и что-то в моем теле находит картину не отталкивающей.
– Ах!.. – кричит Ребекка и крепко сжимает ноги, чуть не ломая мне руку. Выгнувшись волной, она замирает, хватая ртом воздух.
Как только девушка ослабляет нажим, отстраняюсь. Оказывается, мое дыхание тоже сбилось.
– Спасибо, Мелларк, – выдыхает Ребекка, довольно улыбаясь.
Ее взгляд скользит вниз по моему телу, и мне становится неловко – я не так уж безразличен к жарким стонам девушки. Отодвигаюсь в сторону, прячась под одеялом.
– На сегодня все? – с нескрываемой надеждой спрашиваю я.
Внучка Сноу бросает беглый взгляд на часы и обещает, что я могу спать спокойно.
Первое время я с опаской поглядываю на девушку, которая, даже не одевшись, забралась под второе покрывало, но она не проявляет ко мне интереса, отвернувшись и обнимая подушку, так что постепенно расслабляюсь и проваливаюсь в беспокойный сон.
***
Мне снится Китнисс: ее ласковые поцелуи и робкие прикосновения, которые становятся все настойчивее.
Она нежна, но непривычно решительна: я вздрагиваю, отдавшись на волю сладостных видений, когда Китнисс перемещает свои ласки на самую чувствительную часть моего тела. Мне жарко, но невыносимо приятно. Голова любимой скрыта под одеялом, но я остро чувствую каждое прикосновение ее рук и губ ниже живота. Ничего подобного я никогда даже не представлял – мне кажется, что я умер и попал в рай: кровь горячим потоком обжигает вены, а сердце заходится в ритме предвкушения.
Откидываю одеяло в сторону, преступно желая подглядеть за действиями Китнисс, но ошарашенно замираю, с великим удивлением обнаруживая россыпь светлых волос, накрывающих меня. Ребекка на секунду отрывается от своего занятия и поднимает на меня хитрый взгляд.
– Я же обещала, Мелларк… Уже новый день, наслаждайся…
Ее губы снова смыкаются на моем теле, но я настойчиво тяну ее вверх, стараясь оттолкнуть. Девушка даже не замечает моей попытки – я запоздало понимаю, что скорее глажу ее по волосам, чем тяну за них.
Ее действия сводят меня с ума, а волна наслаждения грозит накрыть с головой, но я борюсь. Сопротивляюсь, как могу, оттягивая неизбежное. Кусаю губы, пытаясь не застонать, отворачиваюсь и стараюсь отвлечься на разглядывание витиеватого рисунка на откинутом покрывале, сжимаю в руках простынь по бокам от себя и чуть ли не рву светлую ткань… Пустое: все, о чем я могу думать, – умелые прикосновения Ребекки, которая подчиняет себе мое тело.
Шепот внутреннего голоса пытаются держать меня на плаву, но сознание скользит где-то на грани. Физическое удовольствие, которого я не знал раньше, побеждает в неравной схватке: я накрываю руками голову Ребекки и поддерживаю ее, подсказывая ритм. Время перестает существовать и растягивается в бесконечность: я взрываюсь, с силой фиксируя светловолосую голову.
– Китнисс!..
Крик срывается с моих губ, и я обессиленно откидываюсь назад.