Сладкая отрава

– Ты мне расскажешь, что произошло? – ласково спрашиваю я.

Китнисс качает головой.

– Нечего рассказывать, – отвечает она, – тем более разве есть тебе до этого дело? Ты лжец и предатель, Пит.

– Я хотел как лучше, Китнисс, – пытаюсь оправдываться я. – Ты любишь Гейла, и я думал…

– Я люблю Гейла? – удивленным голосом говорит Китнисс. – Да, что ты об этом знаешь?! – ее голос срывается на крик. – Кто дал тебе право решать за меня, люблю я кого-то или нет?! Гейл мой друг!

Ее обвинения несправедливы, я злюсь.

– Ты целовалась с ним! – выпаливаю я.

На мгновение щеки моей девочки вспыхивают алым пламенем смущения, но почти сразу она снова нападает на меня, раня словами:

– Это еще не повод распоряжаться моим телом, Пит! – кричит Китнисс. – Вы со Сноу травите меня, чтобы использовать в своих личных целях!

– Китнисс! – вырывается у меня возмущенно, но больше я не в силах произнести ни слова. От обиды перехватывает дыхание, руки сжимаются в кулаки. Наверное, Китнисс понимает, что перегнула палку, потому что она замолкает. Хмурится, прикусывает губу. Ее взгляд блуждает туда-сюда, но она избегает смотреть мне в лицо. – Ты правда считаешь, что я мог сотворить такое с тобой?

Я знаю, что мой голос дрожит от волнения. Китнисс все-таки поднимает на меня глаза, некоторое время молчит.

– Ты должен был рассказать мне обо всем! – говорит она обвиняющим тоном. – Я думала, что могу тебе верить…

– Ты все еще можешь верить мне, – перебиваю ее я, но Китнисс не слушает.

– Не могу! Не после того, что ты сделал, – обреченно произносит моя девочка. Она грустно вздыхает, смотрит на свои руки, придерживающие край одеяла. – Я хочу побыть одна, Пит. После всего, что произошло… Уходи!

Я не спорю. Мне горько и обидно.

А еще я злюсь. Очень злюсь! Мне нужны объяснения! Значит, я должен разыскать охотника!

Оставляю Китнисс в покое, мчусь к телефону, лихорадочно набирая номер личной помощницы Сноу. Прошу соединить меня с Президентом. Отчего-то я уверен, что мне откажут, но к моему удивлению, через некоторое время я слышу в трубке знакомый голос.

– Доброе утро, мистер Мелларк! – приветствует меня Сноу. – Чем обязан?

– Мне нужно найти Гейла Хоторна, – без предисловий говорю я.

– Зачем? – вкрадчиво интересуется Президент.

Сжимаю зубы, чтобы не сказать лишнего. Я не готов сейчас объясняться с кем-либо; единственное, что мне нужно – поскорее увидеть охотника, чтобы прояснить события прошлой ночи.

– Это мое личное дело, – коротко отвечаю я. Боюсь, что Сноу не примет подобного ответа, но он чуть слышно посмеивается и соглашается со мной.

– Полагаю, это имеет прямое отношение к «проблеме» с вашей невестой, мистер Мелларк? – спрашивает Президент, я молчу. После некоторой паузы он добавляет, – Я позволю вам встретиться с «кузеном» мисс Эвердин, Пит. Марвел вас отвезет в отель, в котором остановился мистер Хоторн.

– Спасибо! – искренне говорю я.

Уже собираюсь повесить трубку, когда Сноу добавляет с едва уловимой усмешкой в голосе:

– Надеюсь, лечение мисс Эвердин продвигается согласно предписанию врача?

У меня холодеют руки от противного намека, но я стараюсь держать себя в руках, отвечая максимально спокойно:

– Китнисс знает про вашу отраву.

– Неужели? – наигранно удивляется Президент. – Вероятно, мне стоит навестить мисс Эвердин, побеседовать с ней по душам…

Я перебиваю его:

– Вряд ли это хорошая идея!

– Боюсь, мистер Мелларк, не вам это решать. И советую поторопиться – наверняка, вас уже ожидает машина.

Подавляя желание ослушаться, я все-таки прощаюсь с Президентом. С напряжением смотрю на запертую дверь спальни, из комнаты не доносится ни звука. Мне хочется зайти к Китнисс, объясниться, но она прогнала меня: сейчас не время спорить.

Я едва успеваю спуститься в фойе, как меня уже встречает Марвел, приветливо улыбаясь.

– Прокатимся? – говорит он, а я киваю.

Мы с ним почти приятели: Марвел капитолиец до кончиков волос, но он беззлобен и всегда говорит то, что думает. Кроме того, шофер, практически, единственный, с кем я общаюсь со времени заключения под «опеку» Сноу.

Машина мчится по уже знакомым улочкам, минует центр города и долго петляет по пригороду Капитолия. Наконец, мы останавливаемся возле неприметного с виду, серого двухэтажного дома, над парадной дверью которого слишком скромная по меркам Капитолия вывеска «Гостиница». Захожу внутрь, уточняю номер, где остановился Хоторн.

Поднявшись на второй этаж и миновав половину длинного коридора, настойчиво барабаню кулаком в дверь. Гейл, открывший дверь, выглядит сперва изумленным, потом злым. Отлично, в этом мы похожи – я тоже ужасно зол.

– Надо поговорить, – произношу я.

Охотник хмурится, но делает шаг сторону, уступая мне дорогу. Его номер обставлен проще некуда: стол, два стула, узкая кровать у стены и небольшой телевизор на тумбе.

– И о чем ты хочешь поговорить? – спрашивает Гейл.

Я разворачиваюсь к сопернику, рассматриваю его лицо: на правой щеке три отчетливые царапины – одна красная воспаленная и две поменьше.

– Начни с того, откуда у тебя раны на щеке? – предлагаю я.

– Бурная ночь, – ядовито отвечает Хоторн, складывая руки на груди.

Меня коробят его слова и все-таки я настаиваю:

– Гейл, мне не до шуток! Что произошло?

Охотник отходит к окну, долго смотрит в даль. Я раздражаюсь от необходимости ждать, но отчего-то не тороплю его. Подозреваю, ответ прост. Я страшусь того, что может сказать Хоторн.

– Китнисс была рада меня видеть, – наконец говорит Гейл, – удивлена, но рада. Мы целовались, она ласкала меня и просила о большем, – Хоторн говорит медленно, буквально смакуя свои слова, которые тут же отзываются болью в моем сердце. – Это сродни сумасшествию: ее губы, жаркие объятия… Я сам не понял, как мы оказались в спальне…

Меня передергивает от мысли о близости Китнисс с другим парнем. Сжимаю челюсть, поигрывая желваками.

– Переходи к делу, Хоторн, – одергиваю его я. – От секса царапин не остается!

Гейл поворачивается ко мне, хитро щурясь.

– Так уж и не остается? – спрашивает он с ухмылкой.

Это похоже на сильный удар в живот, потому что в глазах темнеет, и я на секунду забываю, как дышать. Сжимаю руки в кулаки, громко выдыхая.

– Ближе к делу! – рявкаю я.

Губы Хоторна на мгновение трогает улыбка, почти сразу сменяемая тоской в глазах.

– Я пропустил момент, когда Китнисс изменилась. Она то целовала меня, то царапала до крови…

– Хочешь сказать, что она тебя отвергла, а ты не остановился? – вырывается у меня возмущенный возглас, на что Гейл пожимает плечами.

– Ну, Китнисс не сказала “нет”… – неловко говорит он. – Ее тело было совершенно готово к любви…

Я не думаю о том, что Хоторн вкладывает в “готова к любви”, все что я понимаю – Китнисс оказала сопротивление Гейлу, но он не принял это в расчет. Я за секунду оказываюсь около Хоторна и, схватив его за рубашку, с размаха бью в лицо. У Гейла крепкая челюсть, так что моя рука тут же отзывается болью, но я не останавливаюсь, успевая нанести еще пару ударов, прежде чем сам получаю кулаком в живот. С шумом выдыхаю воздух, складываясь пополам, однако быстро прихожу в себя, снова бросаясь на охотника.

– Какого черта? – кричит Гейл, одновременно отбиваясь и нападая. – Ты сам позвал меня, Мелларк!

– Я предупреждал, чтобы ты не обижал ее, Хоторн! Ты сукин сын, раз изнасиловал беспомощную девушку! – ору я, колошматя соперника без разбора. Его встречные удары уже разбили мне нос: теплая кровь стекает по лицу, но это меня не останавливает.

– Ты псих, – спорит охотник, – я бы не сотворил такого с той, которую люблю!

Во мне кипит кровь, бушует ярость! Не помня себя, я снова наношу удар в плечо Гейла, еще один в подбородок.

Китнисс не хотела! Отрава дала сбой! Моя злость только подпитывается бессмысленным признанием в любви Гейла к моей девочке. Гад! Сволочь! Насильник! Лишь спустя несколько долгих минут до меня постепенно доходит смысл его слов, “я бы так не поступил”… Я резко оседаю на пол, выпуская противника из захвата. Гейл тоже замирает.