Страница 58 из 97
«Так и вышло: не пролетарии у нас подготавливали революцию, а камергер Родзянко, генерал-адъютант Алексеев, богатый купец Гучков, Терещенко и многие другие, снабжая революцию деньгами»[829].
Присовокупим и мнение бывшего сенатора В.Н. Смольянинова, хорошо знавшего обстановку в Москве:
«Действительно, купец отсыпал на наших глазах немало денег на революцию»[830].
Причем все это не было секретом и для Николая II: великий князь Александр Михайлович, характеризуя обстановку перед февралем 1917 года, обратил внимание своего венценосного родственника на деятельность купечества, которое давно уже:
«не то, что было прежде, достаточно вспомнить 1905 год. – Он добавил: – "Мы присутствуем при небывалом зрелище революции сверху, а не снизу"»[831].
Для полноты картины следует привести свидетельства и из противоположного лагеря – от лидеров социал-демократов. Например, Л. Мартов писал, что на протяжении десятилетия после революции 1905-1907 годов единственными активными силами в России были пролетариат и либеральная буржуазия: все это время они оставались на политической арене, не прекращая своей борьбы с царизмом[832]. На первом Всероссийском съезде советов рабочих и солдатских депутатов в июне 1917 года один из лидеров большевиков Л.Б. Каменев сказал как о не вызывающем сомнений факте:
«Вы знаете, что русская революция задумана была наверху партией буржуазии... задумана была как маленькая революция во имя большой войны»[833].
А наиболее показателен здесь, пожалуй, тот факт, что само московское купечество не только не отрицало своего участия в либерально-революционном движении, но, напротив, гордилось им. В передовой статье московской газеты «Коммерческий телеграф», подводившей итоги Всероссийского съезда торговли и промышленности (19-21 марта 1917), говорилось и о роли купеческой буржуазии в борьбе с царским режимом:
«Правда, купечество не шло на баррикады, не подставляло грудь под жандармский штык и спину под казацкую нагайку, оно не манифестировало с красным флагом на площадях и на улицах; но тем не менее в пределах, дарованных ему природой сил и возможностей, оно в массе своей – за ничтожными, не идущими в счет, исключениями – во все время освободительной борьбы делало освободительную работу – не яркую, не бьющую в глаза, но все же с минуты на минуту приближавшую час раскрепощения России»[834].
Не забыты были также события 1905 года, демонстрировавшие факт:
«несомненного и весьма полезного участия представителей капитала в том революционном движении, которое привело к Государственной думе»[835].
В подготовке и организации дворцового переворота, приведшего к свержению Николая II, купеческие верхи сыграли ключевую роль. В давно ставшей хрестоматийной «Истории второй русской революции» П.Н. Милюкова повествуется о двух существовавших в начале 1917 года кружках. Первый действовал при участии высших офицеров (Милюков называет генерала Крымова) и замыкался на Центральный военно-промышленный комитет (Гучков, Коновалов, Терещенко, Некрасов и др.). Ядро второго кружка составили некоторые члены Прогрессивного блока, а также руководство земского и городского союзов; они сконцентрировались на определении роли Государственной думы в предстоящих событиях, а также обсуждали действия нижней палаты после ожидаемых изменений в государственном устройстве России[836]. Подобным же образом описывает структуру оппозиционного движения в России накануне февраля 1917 года и член Прогрессивного блока октябрист Н.В. Савич. Он также упоминает о двух центрах, но характеризует их несколько иначе, чем лидер кадетов. По словам Савича, один из центров включал в себя главным образом политических деятелей и промышленников Москвы (приблизительно сорок человек), выделявших большие финансовые средства на революционную деятельность. Этот центр, имевший многочисленных сторонников, работал в верхах армейского командования и в среде высшей администрации. Но его представители в силу своего положения не могли развернуть работу в казармах и на предприятиях. Для этого как раз и существовал второй центр, куда входили революционеры, которые агитировали массы в чисто социалистическом духе. Его деятельность финансировалась оппозиционно настроенной купеческой буржуазией[837].
Заметим, что подавляющее большинство лиц, так или иначе задействованных в подготовке переворота, вовсе не стремились к свержению института монархии как такового. Речь шла прежде всего об устранении императора Николая II с супругой, которых прогрессивная общественность считала главным препятствием на пути утверждения полноценной парламентской модели. Как уверяло московское «Утро России», все царствование Николая II представляет собой сокрушающий обвинительный акт[838]. Поэтому конец 1916-го и начало 1917 года прошли под знаком непрерывного обсуждения необходимости замены венценосной четы малолетним наследником Алексеем при регентстве брата царя – великого князя Михаила Александровича. Считалось, что такая передача власти будет воспринята народом и армией не слишком болезненно. Этот вариант перемен в верховной власти страны горячо отстаивала оппозиционная общественность. Лидеры оппозиции рассчитывали за период регентства создать в России нечто аналогичное английскому государственному строю с монархом царствующим, но не управляющим[839]. Младший брат Николая II едва ли стал бы помехой подобным планам; как известно, он слыл персоной довольно либеральных взглядов и к тому же не считался в придворных кругах своим. Натерпелся Михаил Александрович и от императорской четы, в штыки встретившей его самовольную женитьбу на дважды разведенной Н.С. Шереметьевской (в девичестве), в третьем браке ставшей княгиней Брасовой[840]. Но главное другое: семья жены великого князя была близка к московскому купечеству. Отец Н.С. Брасовой был известным в Москве присяжным поверенным, и его родственники работали на финансово-промышленную группу Рябушинских. Н.С. Брасова испытывала стойкую ненависть к столичной придворной среде и благоволила к оппозиционно настроенным деятелям; те отвечали ей взаимностью. Как удалось установить, она была неплохо обеспечена: через ее личный счет в Московском купеческом банке проходили суммы до 150 тыс. руб. в год.[841] Это не осталось незамеченным полицией, заключившей, что Брасова окончательно:
«окутала своего доброго и мягкого супруга атмосферой московской коммерческой буржуазии, со всеми ее характерными черточками»[842].
Как бы то ни было, наличие у Михаила Александровича такой супруги делало его регентство более чем желательным для тех, кто вынашивал стратегию превращения империи в парламентскую монархию.
Однако планы либеральной оппозиции сразу встретили затруднения. Идея устранения государя императора будоражила не только правящие элиты; сильным волнением было охвачено все население Петрограда. Приезжающих в город поражало огромное количество красных бантов, украшавших солдат, студентов, извозчиков и прочих[843]. Пока в верхах лидеры оппозиционеров пытались сохранить контроль над ситуацией и довести дело до нужного им результата, в низах события стали развиваться непредсказуемым образом. Как утверждали очевидцы, буржуазные круги создали атмосферу, вызвавшую взрыв, но при этом сами оказались совершенно к нему не подготовленными[844]. Суть происходившего хорошо подмечена А.Н. Бенуа:
829
См.: кн. Оболенский А.В. Мои воспоминания // Проблемы истории русского зарубежья. Вып. 2. М., 2008. С. 365.
830
См.: Смольянинов В.Н. Воспоминания сенатора Владимира Смольянинова // ГАРФ. Ф. 5881. Оп. 2. Д. 649. Л. 75.
831
См.: Письмо вел.кн. Александра Михайловича императору Николаю II о политическом положении в стране. 4 февраля 1917 года // ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1.Д. 1143. Л. 84-85.
832
См.: Мартов Л. Вся власть советам. Начало июня 1917 года // Меньшевики в 1917 году. Т. 1. М., 1994. С. 603.
833
См.: Выступление Л.Б. Каменева // Первый Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов. Стенографический отчет. Т. 1. М.; Л., 1939. С. 166.
834
См.: Купечество и революция // Коммерческий телеграф. 1917. 21 марта.
835
См.: Там же.
836
См.: Милюков П.Н. История второй русской революции. М., 2001. С. 37.
837
См.: Савич Н.В. Воспоминания. СПб.; Дюссельдорф, 1993. С. 211.
838
См.: Передовая // Утро России. 1917. 7 марта.
839
См.: Бубликов А.А. Русская революция. Впечатления и мысли очевидца и участника. Нью-Йорк, 1918. С. 14.
840
Вел.кн. Михаил Александрович как член императорской фамилии был лишен всех прав и вынужденно покинул Россию. Он проживал в Великобритании под крылом своих родственников – английской королевской семьи. Но со вступлением России в Первую мировую войну Михаил Александрович стараниями матери, вдовствующей императрицы Марии Федоровны, был прощен и направился на фронт.
841
См.: ГАРФ. Ф. 622. Оп. 1. Д. 25. Л. 120.
842
См.: Спиридович А.И. Великая война и февральская революция. Т. 2. Нью-Йорк, 1960. С. 140.
843
См.: Врангель П.Н. Записки (ноябрь 1916 – ноябрь 1920 год) // Белое дело. Кавказская армия. М., 1995. С. 25.
844
См.: Станкевич В.Б. Воспоминания. 1915-1919 годы. Берлин. 1920. С. 71.