У самой границы

Скользя по мокрым камням, ребята направились к выходу. Глаза теперь уже привыкли к полумраку. В пещере было не так темно, как показалось сразу после яркого солнца. За гранитным выступом видно было большое светлое пятно, и вскоре впереди засверкал окаймленный зеленью узкий треугольник голубого неба. Ослепленные ярким светом солнечного дня, ребята выбрались на поверхность и уселись отдохнуть возле сосны. Саша отвязал скулившего Тобика и еще раз посмотрел свою схему. Он не знал, как нужно засечь направление и что означают цифры на схеме.

— Эх,- рассмотрев цифры и стрелки, сказал Славка,- а компас-то мы и не захватили? Ведь это же азимут! Если б у нас компас был, мы бы с тобой прямо по компасу угол бы и взяли. Только я забыл, как его берут. Раньше знал, а сейчас вот забыл… А ничего,- оживился вдруг Славка,- мы и без компаса возьмем!

Славка сел лицом к Большим буграм, поднял открытый Сашин дневник со схемой на уровень глаз и, сориентировав его по берегу озера, стал смотреть по направлению стрелки, указывающей на Большие бугры.

— Видишь, — сказал он, — вот тут нарисованный носок наволока должен смотреть на настоящий носок наволока. Линия берега — по линии настоящего берега. А теперь смотрим по стрелке. Во-он вроде там валун на Больших буграх, как раз туда нам и надо идти.

Саша хотел было сказать, что отсюда валун, может быть, и отличается от других валунов, а подойдешь, так и потеряешь его из виду, и тогда ищи, который из всех этих камней твой. Он уже встал, чтобы взять у Славки схему и самому проверить его способ, но тут же так и припал к стволу сосны. Славка оглянулся и тоже спрятался, хотя и помедлил немного.

Вдоль дороги, мелькая среди кустов, бежал какой-то человек в долгополом балахоне, с торчащими из прорех клочьями ваты и свисающими до колен рукавами. На голове у него была старенькая кепка, как у Карпа Яковлевича, за спиной болтался тоже подбитый ватой плотный капюшон. Если это был нарушитель, почему он так странно вырядился?

— Давай на заставу, — приказал Саша. — Я иду за ним!

— Не… Не надо на заставу, — спокойно возразил Славка, — вместе за ним пойдем.

Саша, прячась за кустами, побежал вдоль дороги, стараясь не упустить из виду неизвестного. Славка, захватив веревку, кирку и фонарь, отправился вслед.

Нарушитель еще раз мелькнул впереди и скрылся. Саша сбежал по откосу наволока к дороге и остановился. Славка и не думал спешить. Саша махнул ему рукой. Славка пригнулся, нагруженный инструментами, про-бежал немного и, оглянувшись, снова пошел шагом. Точно по следу нарушителя бежала на длинном поводке собака, а за нею знакомый уже Саше Зябрин, и рядом по дороге — старшина Лавров. Саша хотел крикнуть, но сдержался. Еще раз махнув рукой Славке, он сбежал вниз и во всю прыть понесся за нарушителем.

Теперь уже не могло быть никакой ошибки. Настал тот самый момент, в который, как говорил дядя Андрей, проявляется сразу весь характер ^человека.

Саша только хотел перепрыгнуть канаву, как услыхал громкий голос Лаврова:

— Стой! С дороги не сходи! Стой!

Саша остановился. Мимо по кустам пронеслась овчарка, за нею Зябрин.

— Фас, Грифа, фас! -донеслась отрывистая команда. Собака прямо с ходу прыгнула на плечи нарушителя, повалила его и стала трепать балахон. Нарушитель, вскочив на ноги, отбивался и махал руками так, что над придорожными кустами взлетали длинные стеганые рукава.

Лавров спокойно подошел и остановился рядом с Сашей. На дорогу вышел нарушитель, а за ним, сдерживая возбужденную собаку, Зябрин. Из-под ватного капюшона выглядывало темное широкоскулое лицо старого знакомого Шакирзянова. Сразу все стало ясно. Это была учеба. Хорошо, что Саша сдержался и ничего не крикнул Лаврову. Но почему тогда Славка тоже пригибался и бежал с таким таинственным видом, как будто и вправду шпиона ловил? Он и сейчас подходил, будто подкрадывался, так что кирка и фонарь в его руках чуть не касались земли.

— Славка, ты знал, кто в этом пальто бежит? — спросил Саша.

— Ну да,- сказал Славка.- Одному мне уже неинтересно, когда по следу учат, а с тобой вроде интересно. Только это не пальто, а тренировочный халат.

Саша промолчал. Чуть было он опять не осрамился, как тогда с Карпом Яковлевичем.

— Давайте команду,- приказал Лавров.

— Ложись! — крикнул Зябрин, и Шакирзянов лег ничком, подложив под себя полы халата.

— Охраняй, Грифа! — крикнул Зябрин, и Грифа, ощетинившись, стала над «нарушителем».

В это время откуда-то из-под кустов вывернулся Тобик и, очевидно, стараясь показать себя перед Грифой, с громким лаем бросился к Лаврову.

— Уберите этого болвана,- приказал старшина.- Пора его совсем с заставы прогнать!

Саша схватил Тобика за ошейник и взял его на поводок. Тобик старался вырваться и догавкать. Не обращая на него внимания, старшина молча разминал папироску и серьезно смотрел на ребят. Солнце сбоку освещало его высокую сильную фигуру, и как будто золотым кантом были обведены его плечи, пушистый чуб, козырек фуражки и мягкие хромовые сапоги. Он, конечно, давно уже заметил их ватные наколенники, оттопыренные карманы с камнями, вымазанные красноватым песком ноги, но, по своему обыкновению, и вида не подал.

— Ну, где были, что делали? — закурив, спросил он у ребят.

— В грот ходили, камни нашли,- ответил Славка.

— Давно надо было,- заметил Лавров.- Раньше пошли бы — больше нашли.

— Да мы со Славкой один другому наврали и поссорились, из-за этого и время пропало,- ответил Саша.

— И часто это с вами бывает? — спросил Лавров.

— Что бывает?

— Да вот насчет вранья…

— Бывает…- подтвердил Саша.

— Постой-ка… Нет, не припомню! — в раздумье сказал Лавров.

— Что, товарищ старшина?

— Не помню такого случая, чтобы отец твой врал…

— Он и не мог врать! — горячо сказал Саша.

— А почему вы врете?.. И время потеряли, и дружбу. Дружбу-то наладите, а время — штука строгая.

— Товарищ старшина, мы и время наладим,- заявил Славка.

— Не так просто… Плохо, если основным делам мешают второстепенные. Значит, соображайте, что у вас главное. И нечего растрачивать время по пустякам. Поняли?

— Поняли…- не слишком охотно пробурчал Славка.

— А теперь показывайте, что нашли.

Саша и Славка, перебивая друг друга, рассказали обо всем, что видели в пещере. Саша показал обломок хрусталя, а Славка — даже песок и гальку в карманах.

— А самого главного, и не увидели…- сказал Лавров и повел их на наволок.

Спустившись к входу в пещеру, он взял у Саши фонарь и прошел в глубь гранитной расщелины.

Ребята проводили его до каменного выступа и остановились. По прежнему тихо журчал в камнях источник, слышны были удаляющиеся шаги Лаврова.

Через несколько минут старшина вернулся, держа в руках тот самый, будто посыпанный бронзой, камень, который лежал на карнизе в конце насыпи. Саша занялся горным хрусталем и не взял его, а получилось так, что в первую очередь надо было взять именно этот камень.

— Перед войной, — сказал старшина, — твой отец показывал мне участок заставы. Этот кусок серного колчедана он нашел за гребнем Больших бугров, а когда мы осматривали пещеру, оставил его здесь.

Саша взял тяжелый обломок руды, который когда-то держал в руках отец, поднес к фонарю и посмотрел на Лаврова.

— Я стоял там, где вы, а он вот здесь,- сказал старшина.- Отец твой взвесил на руке этот осколок и сказал мне: «Напишем, Лавров, геологам, пришлют они разведывательную партию, а потом железо и вот этот камень — лабрадорит — будут у нас вагонами добывать.

Лабрадорит — это вот этот — на стенках, с искрами?- спросил Саша.

— С искрами,- ответил Лавров,- это ценный отделочный камень. Лабрадором отделаны стены внутри Мавзолея. Отец твой так и сказал: «Смотри, Лавров, в глубине нашей скалы горят такие же искры, как и в Мавзолее…»

Саша стал на то место, где когда-то стоял его отец, и поднял над головой фонарь: на стенах, отражая свет «летучей мыши», вспыхивали и переливались голубым огнем искры лабрадорита.