Страница 4 из 10
И зачем я вообще об этом думаю? Заставляю себя искать начало и причины разрыва. Вспоминаю о Саше… Зачем? Кто он мне теперь? Бывший муж – и только. Куда приятнее о Танюшке думать. Тем более что теперь хлопот будет много, свадьба. Ох, хлопоты… Тоже не хочу.
Вот Танюшиного звонка Саша почему-то совсем не ожидал. Ему и оттого уже было не по себе, что Света оказалась в больнице. А про объяснения с дочерью он даже думать не хотел – весь подобрался, когда увидел ее имя на дисплее телефона. «Черт, ну почему же Светка до сих пор ей не сказала… Э-э, ладно…»
– Да, Танюш, слушаю тебя.
– Папка, ну наконец-то! – закричала Таня. – Я уже не знаю, что и думать! Ни тебя, ни мамы, звоню утром, звоню днем, вечером. Мамин мобильный вовсе выключен! Что у вас там происходит?! Надеюсь, все нормально, где мамулик?
– Все уже нормально, Танюш, не кричи, пожалуйста, так. А то у меня в ухе свербит, – уверенно, своим весомым красивым голосом отвечал Саша. – Маме сделали операцию. Аппендицит. Не волнуйся. Все прошло нормально, она отдыхает, наверное, еще не включала телефон.
– Какой аппендицит! Мы ж вчера расстались! Днем она ни на что не жаловалась…
– Она и вечером ни на что не жаловалась. Просто отрубилась – и ее в бессознательном состоянии доставили в больницу, а там на операционный стол, – улыбаясь закончил Саша.
– Папик, но как же это… Да как она? Что врач говорит?
– Говорит, вовремя сделали. Еще немного – и плохо было бы. Но сейчас все нормально.
– Господи, папка, ну ты там за ней смотри! Бедная моя мамулечка… Скажи, чтоб телефон включила, буду ей звонить. А может, мне приехать?
– Танюш, не нужно тебе приезжать. Говорю же, все нормально. Она теперь пойдет на поправку. Ладно, давай там, будь умницей… Завтра поговорим, а то я как раз в больницу въезжаю… Все, Танюх, отбой. Пойду маму разыскивать.
– Пап, постой… – Танюшка замялась. – Папуль, я ж вас с масиком спросить хотела, как вам… Ну… мой Владюша, и вообще…
– Да все нормально, Танюш. Все. Давай. С матерью потом обсудишь, она, я думаю, поподробнее отчитается, а я побежал. Целую, дочь.
Он постарался скорее свернуть разговор. Его смущало, что Таня пока так и не знает правды об их со Светой новых отношениях. Точнее, о теперешнем отсутствии отношений между ними. Он опасался, что девочка начнет задавать неудобные вопросы. Саша действительно стремился совсем не общаться с бывшей женой – он хотел определенности.
Ушел – так ушел. Дочь – она всегда дочь. А жена бывшая – это только бывшая жена. Но объясняться с Таней он точно не планировал. Злился на Свету. На нее он вообще последнее время постоянно злился. Она цеплялась за него, не отпускала, несмотря на его твердое решение уйти. Он не собирался это обсуждать. А она цеплялась. Не то чтобы говорила что-то такое… Или вела себя как-то так… Но это цепляние ему мерещилось во всем: в ее взгляде, в интонациях, в нежелании поговорить об их разрыве с дочерью, даже в явной демонстрации того, что она его совсем не держит…
А может, Саша просто не мог признаться себе, что не Света, а он сам – его прошлое – не отпускает его.
Таня снова и снова набирала номер мамы и снова слышала, что аппарат абонента выключен или… Несмотря на свое одуряющее счастье, она чувствовала беспокойство. И разъяснения отца, сообщившего о маминой внезапной болезни и операции, мало ее успокоили. Она хотела поговорить с мамой. Мечтала развеять тревогу, вторгшуюся в ее так немыслимо радостно складывающуюся жизнь. Мама должна была откликнуться. Должна была развеять все сомнения и подтвердить, что ее жених, ее Владюша – просто чудо. И что родители Владюши потрясающие, и у всех все хорошо, и будет еще лучше.
– Алё, – слабо отозвалась наконец на том конце мама.
– Мамусик мой, – заверещала Таня в радостном возбуждении. – Наконец-то! Мне уже папа сказал… Ну как же ты так?
– Да сама не пойму, Танюш, откуда что взялось.
– Ой, ну он сказал, что уже все плохое позади, да? Как ты себя чувствуешь?
– Да не пойму пока. Пока шовчик вроде болит. Но это нормально. А у вас там все хорошо? Как вы доехали?
– Домчались как на ракете! Мась, ну как тебе Владя, как родаки? Ой, ну до чего мне жаль, что ты заболела, я ведь думала, мы с тобой все это перетрем, – хихикнула Танюшка, думая только о хорошем.
– Да потрындим еще, доча, куда денется-то. – Света тоже улыбнулась. Ей приятно было думать, что у Тани такое замечательное настроение. – Владя – что ж! Хороший мальчик. Ты молодец… И родители очень милые… Так что все отлично, Танюша, все прекрасно.
– Мам, а они от вас тоже в восторге. Уже решили предложить вам летом вместе ехать отдыхать – веселее, дескать, будет. А? Ты как? Что сказать-то им?
– Танюш, ты только не расстраивайся… Ну, в смысле, ты пойми, что всякое в жизни… Ой, – Света вздохнула, собираясь с духом, но уже чувствуя, что иначе не получится – надо сознаваться: – Тата, мы с твоим папой расстались.
Таня молчала – то ли не поверила, то ли так была потрясена.
– То есть не то чтобы мы расстались… Ну, в общем, папа от меня ушел, – выпалила одним махом, – сказал, что любит другую женщину.
– Какую женщину? – тупо спросила Таня.
Света молчала.
– Мама, какую женщину? И вообще… Когда?! Мама! Мы виделись вчера утром, даже днем! Все было хорошо…
– Да не было все хорошо. Просто не хотели тебя расстраивать. Знаешь, ты ведь собиралась познакомить, а мы тут вдруг будем… В общем, решили сделать вид, что все у нас нормально. А сейчас я вижу, что вечно скрывать все равно не получится. Ну и…
– Но мама… Это ж… Это же… Я просто не могу поверить! Да я с ним недавно разговаривала, и он мне ничего…
– Танюш, ну ты взрослый человек. Прими уже все как есть, раз так получилось. Ну бывает…
– Мама, но как же ты?
– А что я? Вот я как раз и приняла. Что ж теперь делать…
– Нет, мама, я поверить не могу! Мама, ты не представляешь, каково мне сейчас!
– Да представляю, доча, – вздохнула Света.
– Мама! Ты пойми, у меня же свадьба! Вы же… Они же… Ой, ну неужели ты не понимаешь?! – Таня разрыдалась.
– Танюш, успокойся. Ну что ж, лучше было бы, если бы я тебе на той неделе сказала, если бы вы приехали знакомиться уже в это разоренное гнездо, а? Ну так ведь нормально все прошло? – Света опять вздохнула, почувствовав новую усталость. – Танечка, не переживай. И не нужно сейчас ни с кем об этом говорить. Свадьбу справим – и хорошо. А там все само собой утрясется, вот увидишь.
Спокойные интонации матери немного умиротворили и Танюшку. Она вдруг вспомнила, что мама недавно отошла от наркоза, что у нее была операция, что маме, наверное, тяжело вот так говорить с ней о плохом, да еще ее утешать…
– Масик мой хороший, – всхлипывая, залепетала Таня тоненьким голоском. – Ты, главное, сама поправляйся, зайка моя пушистая. Я, как смогу – приеду к тебе. Даже и без Влади, наверное, вырвусь, – добавила неуверенно. – Ой, мамочка, ну как же это… – опять раскисла и заплакала дочка.
Тем временем Саша действительно заезжал в ворота больницы. Он хмурился и думал о Свете. Действительно, долгое время он оставался практически верным мужем. Ну да, при его всеми признанном обаянии и яркости возможности нарушать верность жене подворачивались на каждом шагу. Как все живое тянется к воде и свету, так женщины тянулись всегда к нему, словно к источнику, питающему их женственность. Где бы Саша ни появлялся, женщины реагировали на него дружным оживлением, и он, бывало, пускался во флирт – но всегда останавливался. Жену Саша любил, к семье относился серьезно, новый брак не планировал.
Но всему в жизни приходит конец. «Да, всему на свете приходит конец», – философски изрек он про себя, думая о том, как все у них со Светой изменилось. В голове мелькнул образ Марины – вульгарной, но пленительной. Вздорной, но так заводящей его. Теперь это было особенно важно. Он вспомнил, как они сидели с будущей родней за столом – слева от него Марина, справа Света. «Да-а, – усмехнулся, – Светка, конечно… дает… А молодец. Вообще… – опять усмехнулся. – Это что-то! Не ожидал…»