Страница 2 из 10
– Офигеть! Ты что, дочь решила впутать? Ну какой смысл, послушай, для чего тебе позориться? Он же тебя не любит…
Дверь гостиной распахнулась, Таня, смеясь, выбежала в прихожую.
– Мам, иди скорее, там папик такой фокус показывает… Здравствуйте… – Она застыла на мгновение. – Мам, ты скоро? – спросила чуть настороженно. – У тебя какие-то проблемы?
– Ну какие проблемы, дочь! Это моя подруга…
– Марина, – механически представилась новая Сашина женщина.
– Таня, – радостно подхватила Танюшка. – Так проходите, у нас сегодня помолвка, посидите с нами.
В прихожую вышла будущая Татьянина свекровь.
– Светочка, ваш муж нас совсем уморил… Здравствуйте, – приветствовала она Марину. – Света, мы вас ждем.
– Да, да, я сейчас.
– Мамуль, давайте вместе с Мариной, это нужно видеть, что там наш папик выделывает. Он просто гений! Пойдемте, Марина, не пожалеете.
– Сейчас, Танюш, сейчас, ты иди, мы сейчас… Слушай, иди домой, он скоро вернется.
– Когда? – резко уточнила развязная гостья.
– Завтра днем они уезжают обратно в Питер – я его ни минуты не задержу.
– Ха-ха! Ну ты умная, – повысила голос Марина. – Я его здесь не оставлю, как хочешь!
– Послушай, он мне не нужен, можешь понять? А мне нужно, чтобы дочери не испортили праздник, да чтоб родители жениха не узнали, какой у нас тут… бардак! В это что – так трудно поверить?
– Да! – завопила Марина. – Не нужен, да? Ты тут интриговать, а я уйду как дурочка, так, что ли? Ты с ним будешь, а я уйду, по-твоему? Да я сейчас тут у вас такой хай подниму, вмиг разгоню тебе родню эту новую…
Со своим предупреждением гостья явно припозднилась – хай она уже подняла. Но в гостиной, видно, такое было веселье, что криков ее пока никто не услышал.
– Так, не дурочка, говоришь? – рявкнула Света. – Тогда молчи и слушай меня. Ладно… Подруга – так подруга. Не хочешь уходить – пошли сейчас со мной, и весь вечер изображаем закадычную дружбу. Следи за ним сколько хочешь, если так в себе и в нем не уверена.
– Это я не уверена?! – взвилась визитерша.
– Не ори! Это же ты его без присмотра оставить не можешь? – Марина зачастила скороговоркой. – Значит так, я не хочу дочери радость портить, поняла? Сидишь, значит, с нами, изображаешь мою подругу. Квартира у нас, как ты видишь, двушка, особо не разнежишься. Так что Влад с Танюшкой в ее комнате будут ночевать, а родители в гостинице остановились. Сашка как бы пойдет тебя провожать – и до утра делайте что хотите, дети, надеюсь, не заметят его отсутствия, им сейчас не до нас… Только утром пусть он приходит пораньше, чтобы без накладок. Проводим по-человечески – и пусть катится, держать не буду. Мне главное, чтобы дочь ничего пока не узнала. И чтоб ее новая родня не догадалась…
– Слушай, – тихо сказала Марина, – ну а потом? Какой смысл скрывать, если потом все равно придется объясняться?
– Потом – другое дело. Дочь приехала родителей знакомить, она сейчас своими мамой-папой хвалится, так счастлива – не к месту ей сейчас наши дела… Все, пошли кривляться. Ты мне подыграешь – я тебе тоже мешать не стану.
Я натянула на лицо улыбку и постаралась с любовью взглянуть на свою «подругу». Чтобы убедительно играть роль, нужно верить в предлагаемые обстоятельства. Я верю: вот моя подруга, а вот – мой любимый и любящий муж. И у меня радость: дочь замуж выходит. Да. И вот тут у меня то, во что я действительно верю: Танюша не должна потерять ни зернышка своего счастья, она ни о чем не должна догадаться, а тем более – ее новая родня. А мне самой уже ничего не нужно.
Итак, любимый муж забавлял гостей. И вдруг он увидел меня. Точнее нас с «подругой». И застыл с глупым лицом. А я кинулась скорее Марину представлять – подруга, мол, пришла, а у нас как раз такая радость. А сама на него глазом зыркаю, давай, мол, мужик, поправляйся, включайся в представление. Он чуть в себя пришел, стул ей подвинул, смотрю, то на нее взгляд кинет быстрый, опасливый, то на мне его остановит, точно на лице у меня прочесть хочет, каковы для него размеры бедствия. Но, чувствую, догоняет, что бедствия не ожидается, а что-то такое непонятное, но все под моим контролем. И он успокоился как будто. Разулыбался опять, снова руками замахал – фокусы показывает – и все от него в восторге.
Муж мой – он всегда такой был: восторг вызывал. Такая энергетика, данные такие. Во всякой компании он самый заметный. И фактура у него, и анекдоты рассказывает смешнее всех. И шутит, и фокусы эти…
Так вот он и тут всех заплел, захороводил, новые родственники веселились как дети, всем было хорошо – видно сразу. Даже явление «подруги» почти не изменило уютной и счастливой обстановки, которую умел создать и создал мой муж… Мой? Увы, уже нет.
Но не о том мне нужно было думать!
– Маришка, давай налегай, – хлопотала я возле своей соперницы, накладывая ей на тарелку угощений.
Вот говорят – те, кто оказывался в моей ситуации обманутой жены: убила бы своими руками! Ну нет, этого мне, конечно, не хотелось. Но когда я с демонстративной любовью и радостью в глазах смотрела то на него, то на нее, у меня так внутри все болело! Так и резало меня, и мучило. Скорей бы все это кончилось! Скорей бы завтра: уедут дети с родней, эти голубки отвалят – а я лягу, отвернусь к стене, и не трогайте меня. Но пока все себя взвинчивала, чтобы из веселой обоймы не выпасть, дочку не огорчить и не кинуть тень на «благополучную» семейку нашу.
Ах, как я была беззаботна и всем довольна! В смысле, как отчаянно я это изображала – о, я была молодец! И Сашенька мой (то есть наш теперь, наш, стало быть, с «подружкой» общий Сашенька) был в совершенном ударе. Он как-то очень быстро оправился от первого потрясения, когда Марина как ни в чем не бывало вошла в нашу кухню, сопровождаемая мной. И мне кажется, вся эта ситуация очень быстро стала ему даже нравиться. Или, может, он тоже подстегивал себя, как и я (такой артистизм на грани истерики)? Не знаю. Человек он вообще-то уравновешенный.
А для меня все происходящее было чудовищным враньем. Меня тошнило и тошнило. У меня все болело, но я радовалась, что план мой явно срабатывает: питерцы определенно довольны семьей избранницы сына. А значит, у дочери моей – все хорошо.
Войдя в кухню, Марина как-то вдруг утратила свою воинственность, села довольно неловко за стол, и на лице ее, если вглядываться, можно было увидеть совсем не разлив дружеских чувств, не радость от счастливого события в любимом семействе близкой подружки, а что-то размытое – то ли досаду, то ли растерянность. Но никто не всматривался, скользнув дружелюбными взглядами, обратились снова всем своим вниманием к Саше. Он шутил не переставая и очень смешно, рассказывал уморительные анекдоты, привычно вовлекая в свою орбиту всех присутствующих и вызывая лавину веселья.
Света руководила ужином с не меньшим артистизмом, чем Саша дирижировал общим настроением. Она незаметно и ловко подавала на стол новые угощения, удивляя гостей кулинарными чудесами и успевая как бы предугадывать их желания. Так что очарованные родители жениха чувствовали себя в гостях решительно как на празднике жизни и вовсе не торопились уходить.
Единственным человеком здесь, которому не пировалось в этот вечер, была Марина. Нежданная гостья явно чувствовала себя не в своей тарелке. Будущие родственники наперебой хвалили «дивную пару» – Сашу и Свету, а Марина ерзала на месте и ожидала малейшего повода, когда уже можно будет наконец вскочить и под предлогом провожания увести отсюда своего мужчину в его новый дом, увести от такой странной и, возможно, хитрой соперницы, как-то так устроившей все, что получилось совсем не то, чего Марина для себя ждала. Отправляясь сюда, она рассчитывала на скандал, не очень-то понимая, впрочем, как должен выглядеть желательный для нее результат этого скандала. Точно Марина знала только то, что нужно вернуть свое и поставить на место эту зарвавшуюся бывшую.