Бешеные деньги

Лидия судорожно сжимает матери руку.

Н а д е ж д а А н т о н о в н а (тихо). Ты что-то затеваешь? Л и д и я (тихо). Затеваю. Никто так меня не унижал, как он. Я теперь не женщина, я змея! И я его больно ужалю. В а с и л ь к о в. Однако ты порядочная мотовка! Л и д и я (кидается ему на шею). Ну, прости меня, душа моя, жизнь моя. Я сумасшедшая, избалованная женщина; но я постараюсь исправиться. Мне такие уроки нужны, не жалей меня! В а с и л ь к о в. Значит, мир? Л и д и я. Мир, мир, надолго, навсегда. В а с и л ь к о в. Ну, вот и прекрасно, моя милая! По крайней мере, мы теперь знаем друг друга. Ты знаешь, что я расчетлив, я знаю, что ты избалована, но зато любишь меня и доставишь мне счастье, на которое грубому труженику нельзя было надеяться и которое мне дорого, очень дорого, моя Лидия, мой ангел! (Обнимает жену.)

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

ЛИЦА:

Н а д е ж д а А н т о н о в н а. Т е л я т е в. В а с и л ь к о в. Г л у м о в. Л и д и я. В а с и л и й. К у ч у м о в.

Весьма скромная зала, она же и кабинет; по сторонам окна,

на задней стене, направо от зрителей, дверь в переднюю,

налево - во внутренние комнаты, между дверей изразцовая

печь; меблировка бедная: письменный стол, старое фортепьяно.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Васильков сидит у стола и собирает бумаги,

Василий стоит за стулом.

В а с и л ь к о в. Ну что, Василий Иваныч, барыня, кажется, начинает привыкать и к новой квартире, и к тебе? В а с и л и й. Насчет квартиры не знаю, сударь, что сказать. Все смеются с маменькой по-французски. А про меня уж что! Как еще только я жив! В а с и л ь к о в. Что ты, бог с тобою! В а с и л и й. Да помилуйте, Савва Геннадич, сударь! Им нужно, чтоб в штиблетах, а я не могу. Какой же я камардин, коли я при вас служащий, все одно как помощник. Помилуйте, Савва Геннадич, мы, может быть, с вами нужду видали вместе, может быть, тонули вместе в реке по нашему делу. В а с и л ь к о в. Ну да, да, конечно. (Встает со стула.) В а с и л и й. Ну, и за фрукты тоже съела было совсем. В а с и л ь к о в. За какие фрукты? В а с и л и й. Конечно, по нашему званию... и всего-то вот сколько было. (Показывает на пальце.) В а с и л ь к о в. Чего? В а с и л и й. Редечки... всего-то вот столько было. Сидел в передней, доедал. В а с и л ь к о в. Уж ты, Василий Иваныч... В а с и л и й. Да невозможно, сударь, Савва Геннадич! Мы народ рабочий, на том воспитаны. Да мне дороже она бог знает чего. В а с и л ь к о в. Так слушай, Василий Иваныч! Без меня, кроме Кучумова, никого не принимай! В а с и л и й. Уж будьте покойны! (Уходит.)

Входит Лидия.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Лидия одна.

Л и д и я. Что так долго не едет этот противный старичишка! Вот уж три дня я томлюсь в этой конуре, мне страшно подойти к окну. Теперь, чай, нарочно ездят мимо, чтоб увидать меня в окне. У Глумова, пожалуй, и стихи готовы. Старичок, Кучуминька, миленький! Выручи меня из заключения! Переехали бы мы с maman на старую квартиру и зажили лучше прежнего. Развлечь себя хоть музыкой! Звуки вальса имеют много утешения. Что ни говори, а Страус и Гунгль - лучшие знатоки женского сердца. (Пробует фортепиано.) Экая дрянь! Это он нарочно завел, чтоб меня унизить. Погоди же, мой друг, я тебя утешу. (Прислушивается, слышит стук экипажа.) Посмотрела бы, да стыдно светской даме подойти к окну! Не Кучумов ли? Он всегда в два часа бывает. Он, он! Идет на крыльцо, слышу его походку. Ну, что-то будет?

За сценой голос Кучумова: "Дома барыня?"

Голос Василия: "Пожалуйте! У себя-с". Кучумов входит.

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Лидия и Кучумов.

Л и д и я. Наконец-то, а еще папаша. К у ч у м о в (целуя руки Лидии, грозно оглядывает комнату). Что такое? Что такое? Куда это вы попали? Что за обстановка. Это постоялый двор какой-то. Но я вас спрашиваю, что все это значит? Мой ангел, не сердитесь на меня, что я так грубо вас спрашиваю! В таких комнатах иначе нельзя говорить, как грубо. Как это случилось? Чем вы себя довели до такого унижения? Вы срамите фамилию Чебоксаровых! Л и д и я. Вы меня не упрекайте, а лучше пожалейте! К у ч у м о в. Нельзя вас жалеть, милостивая государыня. Вы позорите свой род. Что бы сказал ваш бедный отец, если бы узнал ваше унижение! Л и д и я. Что же мне делать? К у ч у м о в. Бежать, сударыня, бежать без оглядки. Л и д и я. Куда? У maman ничего нет. Он за нас все долги заплатил. К у ч у м о в. Его прямая обязанность. За обладание таким сокровищем, за то счастье, которое вы доставили этому моржу, он обязан исполнять все ваши желания. Л и д и я. Видно, он не считает за большое счастие обладать мною. К у ч у м о в. А не считает, тем лучше. Вы должны знать цену себе. Переезжайте с maman на старую квартиру, в этом нет ничего дурного; а жить в курятнике позорно. Л и д и я. Но, папаша, чем же нам жить! У maman нет ничего, у меня тоже. На кредит нельзя рассчитывать. К у ч у м о в. Кредит! Да на что вам кредит? Стыдно,стыдно! Надо было прямо обратиться ко мне. Вам стыдно было попросить у меня денег, а не стыдно фее жить в таком шалаше! Вы, фея наша легкокрылая, вы забыли свое могущество. Вам стоит сделать только один жест, и этот шалаш превратится во дворец. Л и д и я. Какой жест, папаша? К у ч у м о в. Вы и как фея, и как женщина должны это знать лучше, чем мы, мужчины. У фей и женщин в запасе много жестов. Л и д и я (бросаясь ему на шею). Такой жест, папаша? К у ч у м о в. Так, так, так... (Зажмурив глаза, опускается на стул.) С тебя будет пока сорока тысяч на первый раз? Л и д и я. Я не знаю, папаша. К у ч у м о в. Теперь вам много не нужно, вы переедете на старую квартиру, она отделана превосходно и еще не занята. Гардероб у тебя восхитительный! На первое время вам сорока тысяч слишком довольно. Послушай, если ты не возьмешь, я выброшу их из кареты, нарочно проиграю в клубе. Во всяком случае, я эту сумму уничтожу, если ты не хочешь взять ее. Л и д и я. Ну, так давай, папаша! К у ч у м о в (берется за карман). Ах, боже мой! Это только со мной одним случается. Нарочно положил на столе бумажник и позабыл. Дитя, прости меня! (Целует у нее руку.) Я тебе привезу их завтра на новоселье. Я надеюсь, что вы нынче же переедете. Закажу у Эйнем пирог, куплю у Сазикова золотую солонку фунтов в пять и положу туда деньги. Хорошо бы положить все золотом для счастья, да такой суммы едва ли найдешь. Все-таки полуимпериалов с сотню наберу у себя. Л и д и я. Меrci, merci, папаша. (Гладит его по голове.) К у ч у м о в. Блаженство! Блаженство... Что такое деньги! Имей я хоть миллионы, но если не вижу таких глаз, таких ласк, я нищий.