Страница 19 из 24
В фабуле мы различаем завязку, — обстоятельства, из которых вырастает все действие рассказа; развитие, — последовательность обстоятельств, вытекающих из завязки; затем развязку, — конечные обстоятельства. Вот, например, рассказ: два вора приезжают в некий город; один вор специалист по краже свиней; в городе работает цирк, в котором показывают ученую свинью; однажды второй вор, вернувшись домой, видит, что первый возится со свиньей; этот первый объясняет, что стащил случайно подвернувшуюся свинью, на другой день второй вор читает в газете объявление владельца цирка о пропаже свиньи и о том, что возвративший ее получит очень крупную награду; второй вор думает, что его товарищ украл именно эту свинью, сам того не зная, и решает купить ее, с тем чтобы возвратить владельцу цирка и получить вознаграждение; однако, первый вор дорожится, и уступает свинью за несколько сот рублей; когда второй идет в цирк, то оказывается, что ученая свинья вовсе не пропадала и никакого объявления владелец цирка не печатал; возвратившись домой, второй видит, что его товарищ исчез, и понимает, что с ним сыграли ловкую штуку, что его ввели в заблуждение подложным объявлением и продали ему за большие деньги самую обыкновенную свинью. Здесь история приезда, обстоятельство наличия цирка с ученой свиньей и наличие свиньи у первого вора — есть завязка; исчезновение первого вора — развязка, все промежуточное — развитие. В нашем рассказе завязка — ветреча со знахаркой и болезнь ребенка; развязка — смерть ребенка. Если бы мы начали рассказ со смерти ребенка, то развязка была бы дана в начале, т. е. мы имели бы перевернутое строение сюжета.
Следует различать зачин, — начало самого изложения, от за вязки, — начала действия, и концовку, — конец изложения, от развязки, конца действия. Завязка и развязка относятся к фабуле, зачин и концовка — к сюжету.
Кроме этих частей, в рассказе следует отличать следующие части: описание, описание местности, обстановки, действующих лиц; изложение действия; разговоры. Разберем подробно небольшой рассказ Чехова «Хамелеон» (хамелеоном называется маленькое животное, вроде ящерицы, обладающее способностью изменять окраску кожи; в переносном смысле хамелеоном называют человека, меняющего свои взгляды сообразно обстоятельствам, переметчика, двурушника).
Через базарную площадь идет полицейский надзиратель Очумелов в новой шинели и с узелком в руке. За ним шагает рыжий городовой с решетом, до верху наполненным конфискованным крыжовником. Кругом тишина… На площади ни души… Открытые двери лавок и кабаков глядят на свет божий уныло, как голодные пасти; около них нет даже нищих.
— Так ты кусаться, окаянная! — слышит вдруг Очумелов. — Ребята, не пущай ее! Нынче не велено кусаться! Держи! А… а!
Слышен собачий визг. Очумелов глядит в сторону и видит: из дровяного склада купца Пичугина, прыгая на трех ногах и оглядываясь, бежит собака. За ней гонится человек в ситцевой крахмальной рубахе и расстегнутой жилетке. Он бежит за ней и, подавшись туловищем вперед, падает на землю и хватает собаку за задние лапы. Слышен вторично собачий визг и крик: «Не пущай!» Из лавок высовываются сонные физиономии и скоро около дровяного склада, словно из земли выросши, собирается толпа.
— Никак беспорядок, ваше благородие!.. — говорит городовой.
Очумелов делает полуоборот налево и шагает к сборищу. Около самых ворот склада, видит он, стоит вышеописанный человек в расстегнутой жилетке и, подняв вверх правую руку, показывает толпе окровавленный палец. На полупьяном лице его как бы написано: «Ужо я сорву с тебя, шельма!» Да и самый палец имеет вид знамения победы. В этом человеке Очумелов узнает золотых дел мастера Хрюкина. В центре толпы, растопырив ноги и дрожа всем телом, сидит на земле сам виновник скандала — белый борзой щенок с острой мордой и желтым пятном на спине. В слезящихся глазах его выражение тоски и ужаса.
— По какому это случаю тут? — спрашивает Очумелов, врезываясь в толпу. — Почему тут? — Это ты зачем палец?.. Кто кричал?
— Иду я, ваше благородие, никого не трогаю… — начинает Хрюкин, кашляя в кулак: — насчет дров с Митрий Митричем, — и вдруг эта подлая ни с того, ни с сего за палец… Вы меня извините, я человек, который работающий… Работа у меня мелкая. Пущай мне заплатят, потому — я этим пальцем, может, неделю не шевельну… Этого, ваше благородие, и в законе нет, чтобы от твари терпеть… Ежели каждый будет кусаться, то лучше и не жить на свете…
— Гм… Хорошо… — говорит Очумелов строго, кашляя и шевеля бровями. — Хорошо…Чья собака? Я этого так не оставлю!
Я покажу вам, как собак распускать! Пора обратить внимание на подобных господ, не желающих подчиняться постановлениям! Как оштрафуют его, мерзавца, так он узнает у меня, что значит собака и прочий бродячий скот! Я ему покажу Кузькину мать!.. Елдырин, — обращается надзиратель к городовому: — узнай, чья это собака, и составляй протокол. А собаку истребить надо! Она, наверно, бешеная… Чья это собака, спрашиваю?
— Это, кажись, генерала Жигалова, — говорит кто-то из толпы.
— Генерала Жигалова? Гм… Сними-ка, Елдырин, с меня пальто… Ужас, как жарко! Должно полагать, перед дождем… Одного только я не понимаю: как она могла тебя укусить? — обращается Очумелов к Хрюкину. — Нешто она достанет до пальца? Она маленькая, а ты ведь вон какой здоровила. Ты, должно быть, расковырял палец гвоздиком, а потом и пришла в твою голову идея, чтоб сорвать. Ты ведь… известный народ. Знаю вас, чертей!
— Он, ваше благородие, цыгаркой ей в харю для смеха, а она, нe будь дура, и тяпни… Вздорней человек, ваше благородие.
— Врешь, кривой! Не видал, так, стало быть, зачем врать? Их благородие умный господин и понимает, ежели кто врет, а кто по совести, как перед богом… А ежели я вру, так пущай мировой рассудит. У него в законе сказано… Нынче все равны…
У меня у, самого брат в жандармах… ежели хотите знать…
— Не рассуждать!
— Нет, это не генеральская… — глубокомысленно замечает городовой. — У генерала таких нет. У него все больше лягавые…
— Ты это верно знаешь?
— Верно, ваше благородие…
— Я и сам знаю. У генерала собаки дорогие, породистые, а это — чорт знает что! Ни шерсти, ни вида… подлость одна только… И этакую собаку держать?.. Где же у вас ум? Попадись этакая собака в Петербурге или в Москве, то знаете, что было бы? Там не посмотрели бы в закон, а моментально не дыши! Ты, Хрюкин, пострадал, и дела этого так не оставляй… Нужно проучить!.. Пора…
— А, может быть, и генеральская… — думает вслух городовой. — На морде у ней не написано… Намедни во дворе у него, такую видал.
— Вестимо, генеральская, — говорит голос из толпы.
— Гм… Надень-ка, брат Елдырин, на меня пальто… Что-то ветром подуло… Знобит… Ты отведешь ее к генералу и спросишь там. Скажешь, что я нашел и прислал… И скажи, чтобы ее не выпускали на улицу… Она, может быть, дорогая, а ежели каждый свинья будет ей в нос сигаркой тыкать, то долго ли испортить. Собака — нежная тварь… А ты, болван, опусти руку! Нечего свой дурацкий палец выставлять. Сам виноват.
— Повар генеральский сюда идет, его спросим… Эй, Прохор, поди-ка, милый, сюда. Погляди на собаку… Ваша?
— Выдумал! Этаких у нас отродясь не бывало!
— И спрашивать тут долго нечего, — говорит Очумелов. — Она бродячая. Нечего тут долго разговаривать… Ежели сказал, что бродячая, стало быть, и бродячая… Истребить, вот и все.
— Это не наша, — продолжал Прохор. — Это генералова брата, что намеднись приехал. Наш не охотник до борзых. Брат, ихний охоч…
— Да разве братец ихний приехали? Владимир Иваныч? — спрашивает Очумелов, и все лицо его заливается улыбкой умиления. — Ишь ты, господи! А я и не знал! Погостить приехали?
— В гости…
— Ишь ты, господа!.. Соскучились по братце!.. А я ведь и не знал! Так это ихняя собачка? Очень рад!.. Возьми ее… Собаченка ничего себе:.. Шустрая такая! Цап этого за палец! Ха-ха-ха… Ну, что дрожишь? Ррр… Рр… сердится шельма… цуцык этакий!