Публицистика

Короткий экскурс в этологию, который я сделал выше, приведен тут для того, чтобы было понятно, что с человеком не так все просто, как представлялось теоретикам коммунизма. Нельзя сказать, что они вообще ничего о человеке не знали. В конце концов, за тысячелетия человечеством был накоплен огромный массив эмпирических данных по этой проблеме, пусть и плохо систематизированный. Особенно у жреческих корпораций, в том числе и у христианских церквей. Уж они-то точно знали, что за свинья человек, но делиться своими наработками с широкой общественностью не спешили. Должно быть, попы обхохатывались, читая глубокомысленные рассуждения коммунистов-утопистов по построению справедливого общества. В особенности католические, которые старанием отцов-иезуитов даже несколько масштабных социальных экспериментов на эту тему провели, например в Парагвае. Утописты тоже не только теоретизировали, но и пытались реализовать свои идеи на практике, то есть создавать действующие коммуны. Эти коммуны долго не протянули, стабильно распадались. Был сделан вывод, что делу коммунизма мешает окружение эксплуататорского общества, сбивающее коммунаров с пути истинного, ну и родимые пятна этого самого эксплуататорского общества в сознании самих коммунаров. В общем, нужна революция, нейтрализующая влияние эксплуататоров плюс некоторый период времени на выведение "родимых пятен". Ну, как Моисей евреев по пустыне сорок лет водил, пока не умер последний, познавший рабство. Или, как вариант, набрать малолетних детей (чистые листы) и с детства воспитывать их в нужном ключе. Такое тоже предлагалось. Идея не новая, опять же известная с античности и благополучно дожившая до наших дней. Даже у Ефремова в "Туманности Андромеды" детей изымают у родителей и воспитывают в специальных интернатах.

При всем моем уважении к мэтру, книгами которого я зачитывался в детстве, могу авторитетно заявить, что в бабах, семейных отношениях и воспитании детей писатель не разбирался от слова "совсем". Однако же совершенно не стеснялся выдавать свои влажные мечты за освещенные авторитетом науки истины. Женщины из его книг имеют к живым женщинам примерно такое же отношение, как кавайные эльфийские принцы из девичьего фэнтези к реальным мужикам. Вот и с интернатами Иван Антонович накосячил. Детям глубоко плевать на глубокомысленные рассуждения социальных теоретиков. Они ничего не знают о современном гуманизме, социальной защите прочих достижениях цивилизации. Дети уверены, что родились стае приматов и руководствуются прошитыми на уровне инстинктов программами. А там, например, прописано, что без родителей ребенок обречен. Единственный шанс выжить, если какая-то потерявшая детеныша самка возьмет его себе. Чужие тети кормят и ухаживают? Откармливают гадины, чтобы сожрать в голодный сезон! Давно замечено, что маленькие дети в приютах зачастую мало едят, чтобы не выглядеть слишком упитанными. Представляете, какие будут у такого ребенка последствия для психики? И вообще, идея проводить социализацию малолетнего звереныша в стае таких же несоциализированных зверенышей изначально выглядит порочной. Чему они друг у друга могут научиться, если у них в голове только инстинктивные установки? Автоматом выстраивается социальная структура стаи приматов, активизируются самые поганые программы из имеющихся.

Нормальная же социализация возможна только в окружении взрослых, желательно в большой, включающей несколько поколений семье. А детские дома традиционно выдают обществу весьма проблемный контингент.

Нет, если нужны янычары, то есть зверье, режущее глотки по приказу, то вот их как раз можно и нужно готовить в интернатах.

В общем, с теоретическим багажом у большевиков были серьезные проблемы. Сейчас модно болтать, что их партия сплошняком состояла из агентов сионизма, мировой финансовой закулисы, рвущихся к власти маньяков и желающих пограбить и понасиловать бандитов. Подобные типажи там действительно имелись, но большинство явно не составляли. Поскольку имеется непреложный факт, что справедливое коммунистическое общество действительно начали строить, да еще и с энтузиазмом. То есть большевики действительно верили, что освободившиеся от власти капитала пролетарии будут рьяно трудиться на благо человечества и заниматься самообразованием, что освобожденные ученые осчастливят мир великими открытиями, что деятели искусства создадут выдающиеся шедевры и тому подобное. Коммуны после революции росли как грибы, их одно время регистрировалось гораздо больше, чем артелей или тех же ТОЗов. И что в итоге? Рабочие — самый прогрессивный класс, ударились в пьянство, прогулы, начали гнать сплошной брак, лениво внимая речам пропагандистов, пытающихся воззвать к их пролетарской совести. Теоретики ведь не знали, что примату не только на хозяина, но и на себя работать влом. Нормальная обезьяна от любой мало-мальски продолжительной работы легко впадает в истерику. С учеными тоже не лучше. Выяснилось, что если раздавать им на исследования государственные деньги пропорционально одухотворенности физиономии и подвешенности языка, то толку для народного хозяйства не будет. А что там отчебучивали всякие "свободные художники" даже пересказывать противно. И вообще, все творческие личности, включая ученых и педагогов, резко ударились в жречество. Мол, мы не просто трудимся, а осуществляем Великое Служение науке, искусству, просвещению народа. То есть дайте нам побольше денег, помещений и прочих ресурсов и пошли вон, профаны! Мы лучше вас знаем, как это служение осуществлять, не лезьте своими грязными лапами к святому. Чтобы никакого контроля, никаких указаний, никаких финансовых проверок, никаких экзаменов. Вы, профаны, все равно ничего в наших делах не смыслите.

С коммунами тоже вышло не здорово, то есть они быстро начали разваливаться. Основная причина развала банальна — склоки из-за размеров трудового вклада. В том смысле, что бесконечно заседать, гордо высказывая собственную позицию и строя глобальные планы, желающих было много, а корячиться на полях кверху задницей — мало. А делилось все поровну, коммуна ведь.

Следовало ожидать. В дореволюционной России в артели группировались люди примерно одинаковых физических кондиций. Ведь в этих предтечах коммун, доходы тоже делились поровну. Допустим, таскает артель мешки. Один выдохся, остановился отдохнуть, все остальные тоже останавливают работу и ждут. Считают, что несправедливо будет делить поровну, если одни работают больше, а другие меньше. Поэтому со временем большинство коммун и выродилось в обычные артели. Итоги неудачного эксперимента подвел Сталин в отчетном докладе семнадцатому съезду ВКП (б). Кто хочет, тот может почитать, там интересно. Скажу только, что в качестве основных причин провала эксперимента с коммунами Сталин называет недостаточный уровень научно-технического развития общества и сознательности людей. Мол, в будущем уровень разовьем, изобилие создадим, сознательность подтянем, тогда и вернемся к коммунам. А пока пусть будут артели, а не "уравниловско-мальчишеские упражнения "левых" головотяпов".

Приходилось слышать мнение, что Сталин предал коммунистические идеалы, и строя свое тоталитарное государство вытоптал ростки нового общества, то есть коммуны разогнал, а коммунаров расстрелял. Ерунда! Было бы что разгонять! Не могу удержаться, чтобы не привести кусок стенограммы заседания комиссии второго всесоюзного съезда колхозников:

"Сталин: Слишком много коммун было. Мы поразились. У нас артели трудно организовать по стране, а у них коммун много. Стали разбираться, в чем тут дело. Мужик так рассуждал: если коммуна, то семена можно поесть, государство даст. Когда ему растолковывали, что даром вам семена не дадут, трудиться нужно и трудиться умело, коммуны распались тогда.

Прапорщиков: У нас с 1930 г. благодаря правительству дало 24 трактора.

Сталин. У вас на Урале было тогда из всех колхозов несколько товариществ по совместной обработке, около 60–70 % коммун и около 25 % артелей. Так было дело. Тогда коммунары думали, что мы землю даром дадим, мясо дадут даром, хлеба даром и все, что угодно. Между прочим, ругались все: с кружками в руках стояли и ждали, пока им молока дадут. Потом чем дальше, тем больше стало коммун. А теперь у вас сколько коммун?