Страница 23 из 54
На мгновение повисла неловкая тишина, а Джакс прожег И-5 суровым взглядом. Наконец дроид повернулся и поклонился барону в пояс:
— Примите мои искренние извинения, сэр, если я непроизвольно нанес вам оскорбление.
— И?.. — надавил Джакс.
Неподвижная металлическая маска, заменявшая И-5 лицо, каким-то образом выражала непокорность — или Джаксу так казалось. По крайней мере он надеялся, что казалось.
— …и я также сожалею, что позволил себе высказаться без разрешения, — продолжил дроид.
Умбер выглядел довольным:
— Ну, так или иначе, никто не пострадал, и никто никого не хотел обидеть. Особенно, если, как вы утверждаете, программа этого дроида была столь неуклюже одушевлена.
— Неуклюже? — переспросил И-5. — Да будет мне позволено заметить…
— … мы не отнимем у вас времени больше, чем потребуется, чтобы ответить на наши вопросы, — быстро закончил за него Джакс, бросив на приятеля взгляд, способный расплавить некоторые легкие металлы. Он встал между дроидом и хозяином дома, заслонив И-5 от взгляда последнего. — Дижа говорит, вы долгое время коллекционировали работы Веса Волетта.
Умбер кивнул и, повернувшись, указал на ниши, в которых переливались и сверкали лучшие произведения скульптора. Их сияния самого по себе было достаточно, чтобы частично осветить комнату.
— С того момента, как я увидел его творения, я знал, что не успокоюсь, пока не заполучу в свою коллекцию хотя бы один экспонат, — сказал барон. — За первым последовал второй, а к нему потребовался и третий, чтобы дополнить стиль и форму предыдущего. И к тому времени, когда я решил приобрести четвертую и пятую скульптуры, я уже считал себя не просто покровителем Веса Волетта, но и его другом. — Он взглянул на Дижу, тихо сидевшую на диване. — Как и другом его компаньонки.
Дижа улыбнулась:
— Вес презирал богемную среду корускантского общества, где творцы ориентировались на потенциального покупателя, стараясь угодить его зачастую отвратительному вкусу, и готовы были пойти на любые уступки. Он был истинным художником. Если вам нравились его работы, замечательно. Если нет — он терял к вам интерес, не испытывая при этом ни гнева, ни предубеждения. Он признавал, что о вкусах не спорят, иначе искусства не существовало бы вовсе.
Умбер грустно кивнул:
— Это была одна из черт, делавших Веса и его мастерство уникальными. Он абсолютно не зависел от коммерческой среды. Он делал, что хотел и как хотел.
Дижа, несомненно, вспоминала о лучших временах:
— Я помню, как однажды к нему обратился сенатор с богатой планеты по поводу одной из его работ, — зелтронка улыбнулась, — и попросил поменять основную гамму так, чтобы скульптура вписалась в интерьер сенаторской опочивальни. Цена вопроса была высока, и Вес мог на этом неплохо заработать. Он попросту отказался, спокойно и без злобы. «Это цвет, продиктованный моим воображением, — сказал он сенатору. — Это форма, которую принял цвет. Он просто такой, какой есть — так же, как и мы с вами». — Она подняла глаза на Джакса. — В этом он весь. Вес был прямолинеен, как и его творения.
— Прямота — синоним дерзости, — заметил Джакс, — а дерзость многие сочтут за заносчивость.
Барон поспешил спрятать улыбку. Джакс взглянул на него:
— Вас позабавили мои слова?
— Прошу прощения. Но знай вы Веса хоть немного, вы бы сами поняли всю абсурдность вашего заявления. Он никогда не желал ранить чьи-либо чувства.
— Но все же порой ранил? — Джакс перевел взгляд на Дижу, и та медленно кивнула:
— Многие прощали ему это, списывая на творческую натуру. Креативность мышления, казалось, оправдывает множество вольностей, за которые любого другого могли бы и не простить.
— Или убить, — вставил И-5. На это раз Умбер не стал отчитывать дроида за вмешательство в разговор. Джакс повернулся к нему:
— Он хоть раз оскорбил вас чем-либо, барон?
Умбер выглядел потрясенным:
— Нет, никогда. Я понимал его искусство, а значит, понимал и его самого. Мы всегда отлично ладили, и не было дня, чтобы я не был рад его видеть. Конечно, наши взгляды на политику разнились, и дискуссии на эту тему нередко завершались на повышенных тонах и с резкими телодвижениями, но никогда не доходили до взаимных обид. — Помолчав, он спросил: — Не хотите ли вы сказать, что я как-то причастен к его смерти?
— Конечно же, нет, — мгновенно отозвался Джакс, хотя думал об обратном. Будучи джедаем, он поклялся всегда говорить правду. И тем не менее разовое нарушение обета во имя высшего блага было простительно. — Я всего лишь пытаюсь восстановить картину ваших с ним отношений, чтобы понять, каким Вес был, какой была его общественная жизнь, и, исходя из этого, набросать портрет того, кто мог желать ему смерти.
— К примеру, — предположил И-5, — некий коллекционер, владеющий образцами искусства Волетта, мог нажиться на гибели скульптора, потому что после смерти творца его работы резко возрастут в цене.
Джакс прикинул, не пора ли деактивировать не в меру разговорчивого механического приятеля. А по-хорошему следовало просто снять с пояса вельморийский огненный клинок и заварить вокодер дроида наглухо.
К своей чести и к немалому удивлению Джакса, барон даже бровью не повел. Вместо этого он задумчиво кивнул:
— Такое вполне вероятно. В данном случае, однако, прошло еще слишком мало времени со смерти художника, чтобы рынок среагировал. Я очень дорожу своей коллекцией работ Волетта и не имею ни малейшего желания ее продавать. Таким образом, ее материальная ценность для меня лично — понятие довольно расплывчатое, — прибавил он, широко разведя руки и демонстрируя богатый интерьер комнаты. — Вы сами можете видеть, что мое положение и личные средства вполне позволяют с легкостью вести образ жизни, исключающий потребность — полагаю, на общегалактическом языке лучшим определением будет «сплавлять» — свою коллекцию. Даже если возникнет такая необходимость, работы Волетта — последнее, с чем бы я согласился расстаться.
Дижа выдавила одобрительную улыбку:
— Из многочисленных клиентов Веса, барон Умбер вероятней всех может с гордостью назваться его покровителем. И Вес об этом прекрасно знал.
Хозяин дома отвесил ей церемонный поклон:
— Твое доверие — честь для меня, дорогая. — Выпрямившись, он повернулся к Джаксу. — У вас есть еще ко мне вопросы? Возможно, вы хотите обыскать мои владения на предмет орудия убийства или ДНК Веса?
— Нет, нет. — Джакс поднял руку. — Я вам верю. — Он бросил взгляд в сторону дивана. — И то, что рассказала о вас Дижа, также не вызывает сомнения. Придя сюда и встретившись с вами лично, увидев ваше отношение к творчеству Волетта, я убедился, что вы непричастны к его гибели. — Чуть наклонившись вправо, он заглянул за спину барона. — Вы здесь не один, я прав?
Обернувшись, Умбер указал туда, где в глубине арочного проема застыла фигура:
— Выйди к нам, моя дорогая, и поприветствуй гостей. Дижа тоже здесь.
Виндалийка была заметно крупнее барона, но не лишена привлекательности. Разница в габаритах у противоположных полов нередко встречалась у гуманоидных рас, однако обычно мужчина был крупнее женщины. Обычно, но не всегда. Женщина, выступившая на свет из коридора, была не просто полнее барона, но и на добрый десяток сантиметров выше.
— Это Кирма, моя супруга, — сообщил Умбер гостям.
Баронесса была одета в повседневное длинное платье из струящегося шелка, плотно прилегавшее к телу и ничуть не скрывавшее ее пышных форм. Джакс вновь с изумлением подумал: то, что не красило представителей некоторых гуманоидных рас, на иных смотрелось более чем выигрышно. Ничего не зная о данном конкретном народе, он, тем не менее, исходя из броской внешности баронессы, понял, что виндалийцы ценят женщин в теле.
Наряд довершало ожерелье из полированных зеленых самоцветов. Джакс не был астрогеологом, а потому не смог определить, что это за камни. Больше на даме украшений не было, и, принимая во внимание статус барона, Джакс решил, что его супруга либо не в меру скромна, либо попросту не успела привести себя в надлежащий вид перед тем, как выйти к гостям. Он снова перевел взгляд на Дижу, в одиночестве сидевшую на диване. Та не носила украшений вообще и одета была совсем неброско и скорее с расчетом на удобство, нежели красоту, но для Джакса она превосходила благородную даму красотой на несколько порядков.