Стихия страха

Я кивнул, перед глазами словно живое стояло искаженное муками лицо молодого солдата, пристрастившегося к опиуму в церковном госпитале. Он очень детально живописал свои страдания, срываясь то на угрозы и проклятия, то на животный вой, то на плач и стоны.

- Даже если купцы не заговорят, то сторож через пару дней тебе мать родную будет готов продать, лишь бы получить облегчение. Только ...

- Что? - мне хотелось побыстрей выбраться на свежий воздух.

- Охрану из надежных выставь к ним. Тюрьма ведь нынче не помеха наемному убийце вроде Серого Ангела, сам же помнишь кардинала...

Отец Валуа меня действительно удивил. Хотя от его советов хотелось вымыться, все же приходилось признать, что они разумны. А вот в его версию с Серым Ангелом, на которой он настаивал, я все равно не верил, будучи искренне убежденным, что кардинала убил кто-то другой. Скорей всего, его подельник, которому должна была достаться земля возле Академии. Вторую версию, что кардинала убили, чтобы не допустить громкого процесса и очередной грязи в сторону Святого Престола, я просто не хотел принимать. Иначе тогда пришлось бы предположить, что отец Валуа как член ордена Пяти, самого влиятельного, просто не мог не знать об этом...

Я сперва зашел на алхимический факультет, забрал заключение, в котором ничего нового не оказалось. Вещество с пола сгоревшего склада, как и ожидалось, было смесью конопляного масла и опиума. Оставалось найти Эмиля, который даже не сказал, где он будет к обеду, но к нему я все равно опоздал. Студиозусы уже стекались обратно в аудитории, такие молодые и беззаботные, что меня охватила легкая зависть. Теперь мне казалось, что со дня моего выпуска прошло не три года, а все десять. Я вздохнул и отправился искать друга.

На вытоптанной от травы площадке, перед оружейной, проходили тренировочные сражения на мечах. Два с лишним десятка еще безусых мальчишек разбились на пары и неуклюже тыкались в друг друга учебными клинками. Эмиль со скучающим видом прохаживался между ними, изредка покрикивая на особо нерадивых и выправляя осанку или захват. Завидев меня, он улыбнулся и помахал мне рукой.

- Кысей, рад видеть! Держи! - он взял со стойки клинок и протянул мне. - Давай разомнемся, а то со скуки совсем зверею! Эй!

Эмиль оглядел своих учеников и важно изрек:

- Смотрим внимательно, сейчас будет тренировочный бой! Учимся, запоминаем, потом повторяем.

Я с улыбкой вытащил свой клинок, оставил его на земле, взял учебный, примериваясь к его тяжести и балансировке, которая оставляла желать лучшего, поклонился Эмилю... Как вдруг благоговейную тишину учебного процесса нарушил истерический женский крик о помощи. Мы с Эмилем переглянулись и дружно, не сговариваясь, помчались на звук. Обогнув оружейную и нырнув под арочный переход, соединяющий два корпуса, оказались на просторной лужайке перед зданием богословского факультета. Окно на третьем этаже было открыто, а под ним на земле лежал человек. Кричала Софи, застывшая на дорожке, рядом с ней валялась корзинка с нехитрой снедью. В то время, как Эмиль пытался успокоить жену, у которой случилась истерика, я бросился к человеку. Но мог не спешить. Его голова была вывернута под неестественным углом, под виском растекалась кровь, лицо было искажено гримасой. Острый запах свежей крови заставил меня сначала отшатнуться, но, превозмогая себя, я подошел ближе, склонился и проверил пульс. Это было сущей формальностью, поскольку профессор Грано был мертв.

Бледная Софи сидела в кабинете ректора, куда ее отвели мы вдвоем с Эмилем. Она практически сама не шла, цепляясь за мужа, ее била крупная дрожь. Занятия были отменены, с минуты на минуту должна была прибыть городская стража. Хозяин кабинета, жилистый приземистый профессор Ханаха, нервно расхаживал из одного угла в другой, бормоча что-то под нос и изредка дергая себя за волосы. Софи уже стало получше, она лишь изредка всхлипывала.

- Софи? - я присел рядом и взял ее за руку. - Скажи мне, что случилось? Что ты видела?

Она вздрогнула всем телом, ее лицо скривилось от страшных воспоминаний.

- Он прыгнул. Вылетел в окно. Просто выпрыгнул... Из окна... И упал. Он мертв, да?

- Да, - кивнул я. - Он что-нибудь сказал перед этим? Он тебя видел? Почему он это сделал?

- Не знаю... У него было такое страшное лицо, - Софи смотрела в пол, ее пальцы дрожали на моей руке, словно она пыталась ее сжать, но забыла, как это делается. - Он что-то кричал...

- Что именно?

- Я не расслышала, не поняла, он так быстро ... - она не удержалась, всхлипнула и вновь разрыдалась.

- Довольно, Кысей, - Эмиль положил руку на плечо жены и сурово посмотрел на меня. - Я отведу ее домой. Софи, ну зачем ты пришла сюда!

- Я хотела... ты задержался... обед тебе... хотела... при-и-и-инести...

Я покачал головой.

- Эмиль, не волнуйся, я все улажу со стражей. Отведи ее домой, пусть отдыхает. Завтра с утра один из стражников заглянет к вам и возьмет показания.

Ректор отчаянно дернул себя за всклокоченную шевелюру рыжеватого цвета, глядя уходящей паре вслед, и горестно простонал:

- Начало учебного года! Я в совершеннейшем отчаянии! Кого я теперь найду на основы богословия, катехизис и каноническое право. Господи Единый, а ведь еще кафедра осталась...

- Вас только это беспокоит? - сурово спросил я. - У вас человек погиб.

- Вы правы, боже Единый, это несомненный скандал! Выброситься из окна при всем честном народе! Это ж надо было удумать! Самоубийство! А еще священнослужитель!

Мне оставалось только покачать головой, но тут ректор взглянул на меня, и его бесцветные глаза на покрытом веснушками лице хищно загорелись:

- Господин Тиффано! У вас же, безусловно, есть диплом Академии! Вы не смогли бы почитать хотя бы основы богословия?

- Нет, извините, мне пора.

- Подождите, умоляю вас! Вы меня совершенно без ножа режете! Господин Тиффано, пожалуйста, неужели вы допустите, чтобы несчастные студенты остались без теологических основ? Я хорошую плату положу, могу даже...

- Я занят своими прямыми обязанностями, и никак не могу, поверьте...

- Господин Бурже о вас так хорошо отзывался. И лекции можно сдвинуть в расписании, чтобы вам удобно было. Прошу вас, подумайте! - кричал мне вслед ректор, когда я закрывал дверь.

Глава 3. Хризокола

Я плотнее укуталась в теплый плед и с тоской взглянула на записи. Глаза слипались после ночного дежурного бдения на страже пожарной безопасности дома. Хотя Антон и уговаривал меня нанять сторожа или даже двух, я не хотела пускать в дом чужих. По этой же причине пустыми оставались комнаты на третьем этаже, которые вполне можно было сдать внаем. Но мне легче не спать, чем мучиться кошмарами, в которых город попеременно то сгорал в огне нечеловеческой злобы, то разрушался безжалостной водной стихией. Кошмары были тем мучительней, что я пыталась спасти, предупредить, но мои движения были словно в вязком сиропе, я то опаздывала, то случайно сама наступала на игрушечный город, то неловкими пальцами рушила хрупкие здания...

Надо было встать и походить, размять ноги, затекшие и замерзшие настолько, что я их не чувствовала, но было совершенно невозможно заставить себя вылезти из обманчиво теплого плена.

- Госпожа? - Пиона робко заглянула ко мне и жизнерадостно улыбнулась. - Я принесла вам горячее молоко, выпейте и поспите немного. А то всю ночь на ногах.

Я терпеть не могла молоко, особенно горячее, когда пенка липнет к губам и так живо напоминает про детство. Но Пиона считала, что это самое верное средство от всех болезней и невзгод, а сил, особенно сейчас, спорить с ней у меня не было совершенно.

- Спасибо, оставь и уходи, - кивнула я на столик.

Но Пиона уже раскусила мою задумку, она послушно поставила стакан на стол, но уходить не собиралась.