Страница 13 из 15
– Никак, – пробормотал Федор, не открывая глаз.
– Вот и спи. Я сейчас приду, – сказала Таис и направилась к водопаду.
Воздух все еще оставался жарким, липким и тяжелым, но с океана уже тянуло долгожданной прохладой. Правда, ветер крепчал с каждой минутой, а фиолетовые тучи над водой набухали на глазах, обещая ночной дождь. Но это было хорошо. Если ночью прольется ливень, то днем не надо будет надрываться с поливкой огорода.
Таис скинула надоевшую юбку, стянула узенький топ с бретельками и шагнула под прохладные струи. Вода тут же загасила накопленный за день жар, заставила быстрее двигаться и торопиться. Голова прояснилась, усталость и вялость куда-то делись. На самом деле ничто так не бодрило, как холодное купание по вечерам.
Полотенцем служил кусок старой ткани. Это Амалика снабдила их нужными вещами, и если бы не забота девочки, пришлось бы обходиться без полотенца, простыней и много чего еще. При воспоминании о подруге в душе завозилась тревога. Неприятное чувство, не дающее покоя. За что, спрашивается, была наказана Амалика? Что такого она успела натворить?
Растерев кожу до красноты, Таис натянула длинную мужскую рубашку, а топик и юбку торопливо простирнула. К утру все высохнет. У нее была только эта одежда, другой никто не предложил. И взять было неоткуда. Всю одежду деревенские жители шили сами, а Таис в рукоделии не смыслила вообще ничего. Казалось, легче убивать фриков, чем шить юбки.
Ее руки теперь покрывали шрамы. От мелких ожогов, когда топила печь и готовила еду. От колючих кустов, среди которых приходилось продираться в лесу. Мозоли делали ладони твердыми и шершавыми. На запястье одной руки – темноватый след от ожога с того дня, как убегали с острова Саб. На предплечье другой – шрам от лучевого выстрела. Когда-то робот со станции зацепил.
У Федора теперь тоже хватало шрамов. Раны, нанесенные фриками, зажили без следов благодаря новейшим средствам со станции, но после ранения на плотах у него остался твердый, все еще багровый рубец. И точно так же, как у Таис, его ладони загрубели и покрылись мозолями. Здешняя жизнь забирает всю мягкость и нежность даже с рук, оставляя только шишки, синяки да мозоли.
Выживать тут приходилось нелегко. Но Федору почему-то эта жизнь нравилась. Свобода, как он говорил.
Но Таис думала, что хорошо бы эта свобода не была такой ограниченной. Чего-то не хватает в такой свободе. Как будто нечем дышать от назойливой жары, как будто давит что-то на плечи. И дело вовсе не в том, что приходилось довольствоваться одной обтрепанной юбкой и одним сереньким топом. Дело в чем-то другом, только вот Таис никак не могла выяснить, чем же так опасен остров нелегалов.
После купания она забежала к Наде. Григорий так же, как и Федор, уже спал. А на полу, на одеяле сопели трое мальчиков. Теперь, чистенькие, причесанные и накормленные, они казались симпатичными. Круглые щеки, темные волосы, крепкие кулачки. Сколько им? Шесть? Или чуть больше?
– Не пришли за ними родители? – тихо спросила Таис, хотя и так было ясно, что не пришли.
Надя лишь покачала головой. Потом вдруг сказала решительно и твердо:
– Я бы их оставила у себя. Дети неухоженные, голодные, избитые. Такое чувство, как будто в семье они лишние. Мы бы их вырастили.
– Так и оставляй. Все равно при следующем обезьяньем нападении их снова принесут в жертву.
– Оставлю. Если никто не придет. Рыбы и лепешек и на них хватит.
Таис улыбнулась и ушла к себе.
Значит, Надя нашла тех, кого будет любить. Вот и славно. Очень славно.
Она вернулась к себе, постояла у порога, прислушиваясь к спокойному дыханию Федора, осторожно поставила на небольшой столик у печи принесенный кувшин с водой и уже собралась было укладываться, как ночную тишину разорвал тягучий и медленный звук. Словно гудели в большой рог.
Федор тут же вскочил, ошарашенно обвел комнату тревожным взглядом. При свете тонкой, просмоленной лучины его глаза показались дикими и злыми.
– Что это? – не понял он.
– Еще одни обезьяны? – пробормотала Таис и открыла дверь, впуская прохладный воздух.
– Общее собрание деревни! – закричали с дальнего конца мостика соседи. – Все на общее собрание!
– И не поспишь в этой деревне, – буркнула Таис и потянулась к сундуку за штанами.
Глава 6
Эмма. Коридоры, роботы и глюки
Иногда жизнь становится похожей на гигантскую спираль, которая поднимается и поднимается вверх одинаковыми витками. Похожие события наслаиваются, и возникает стойкое чувство, будто ты уже был в этом месте, уже переживал что-то подобное.
Совсем недавно Эмма провожала Таис и Федора, которые покидали станцию, вылетая на задание. Теперь она сама улетала, чтобы выручить Люка. Возможно, они с близнецами совершают ошибку, возможно, они не вернутся из этого рейда. Но так тому и быть. Смерть случается даже с друзьями, и от нее невозможно спрятаться.
Эмма горько вздохнула. Она смотрела, как закрывается дверной проем катера, как становится прозрачной передняя часть стены. Вот дрогнул пол, оплели пульт гибкие зеленые усики, раздалось тихое, мерное гудение. Сквозь смотровое окно Эмма увидела, как Мэй-Си покинула шлюзовой ангар, потом катер развернулся и устремился к открывающимся тяжелым створкам, за которыми начинался космос.
Рядом сидел Ник, напряженный, готовый действовать и, если нужно, умереть за брата. Он не боялся, Эмма не ощущала ни капли страха в его действиях. И она сама тоже не боялась. Злилась – да. Ставшая такой привычной, злость помогала в битвах, и Эмма ее не сдерживала.
Катер Люка погиб, потому решили, что Эмма полетит вместе с Ником. И вот перед ними космос, бескрайний, бесконечный и холодный. Летательный аппарат легко набрал скорость и понесся сквозь темноту, словно круглая серебристая пуля. Впереди поблескивал катер Жака, и по межпространственной связи можно было слышать его довольный и бодрый голос.
Жак был доволен, что они наконец-то спешат на помощь старшему брату.
– Какой у нас план? – спросил Ник, включаясь в разговор.
– Пусть теперь Эмма предлагает, – ответил Жак. – Она знает устройство станции.
Эмма понимающе кивнула, приблизилась к окну, положила ладонь на гладкий пульт, которым управлял росток по имени Иасси.
– Нам надо забраться как можно выше. На верхнем уровне станции есть специальные люки. Такие же есть и внизу, но выход из них неудобный, можно легко попасться. А верхние люки – их два – выводят в узкие коридоры, ведущие к кабельным каналам. Пролезет там только худенький, но мы ведь не толстые, правильно?
Ник довольно усмехнулся. Сейчас его глаза блестели уверенно и жестко, он выглядел как настоящий древний воин. Длинные передние пряди волос убраны назад и крепко стянуты кожаным шнурком. На запястьях темнеет несколько браслетов, которые Ник носил не снимая. Неизменная сережка в ухе, плотный универсальный скафандр, такой же, как у Эммы.
Ник дорожил браслетами и никуда не выходил без них. Эмма никогда не спрашивала, что это за штуки и зачем они нужны. Думала, что скорее всего для красоты. Традиция или еще что-то. Для нее это не имело никакого значения.
– Если бы могли подобраться незаметно, – пробормотала она, всматриваясь в экран.
Они успели обогнуть «Дракон», и теперь перед ними висело круглое и приплюснутое тело станции. Тяжелый темный диск среднего уровня, над ним слегка поменьше – верхнего. Основной, самый нижний, время от времени вспыхивал короткими вспышками – то ли иллюминаторы, то ли еще что. Может, даже сигналы.
– Интересно, что там? – пробормотал Ник на родном языке.
Его рука легла на рукоять меча, пальцы сжались, готовые к бою.
– Нам надо быть предельно осторожными во время перехода на станцию, чтобы не уплыть в открытый космос, – проговорила Эмма.