Страница 14 из 19
Заместитель менеджера по кадрам стучала налоговым органам. Ничего особо страшного в этом не было, учитывая тот факт, что документация была в порядке, налоги платили исправно, а на операции с черным налом были закрыты глаза взятками крупного масштаба. Роль этой женщины с узким кругом интересов «работа – вязание – кошки - сериалы» сводилась исключительно к тому, чтобы не позволить синдикату утаить огромные суммы, не оплатив при этом мзду контролирующему государственному органу.
Рядовой сотрудник отдела безопасности в прошлом состоял в конкурирующей с синдикатом группировке, которая на данный момент приказала долго жить. Вот ему стоило уделить повышенное внимание.
Остальные хоть и вызывали подозрения, но пока что у Насти было очень мало информации, для того чтобы отметить их красным флажком. Предстояла масштабная работа, которой она займется в ближайшие дни.
Сделав глоток сладкого, но холодного чая, Настя открыла файл Элины Валиулиной. Предоставленное кадровым отделом досье примерного секретаря-референта выглядело безупречным настолько, насколько противоположным было то, что ей только что переслал Гейтс. Информация сопровождалась видеозаписями и фотографиями как самой сотрудницы, так и тех лиц, с кем она была замечена на досуге. Безупречная биография пополнилась любопытными деталями. Что ж, подозрения Настю не обманули. Вычистив историю своего посещения и сбросив на флэшку основную информацию, девушка выключила компьютер и закрыла за собой двери.
Как и стоило ожидать, Шахновский никуда не ушел. Элина тоже находилась в приемной, старательно изучая какие-то документы. Раскрытые папки валялись даже на диване. Секретарь не выглядела усталой или недовольной сверхурочной работой – при появлении Насти она вежливо улыбнулась, оставив неприятное ощущение от цепкого и внимательного взгляда.
- Кошмар, мне никто не платит за сверхурочные! – притворяясь рядовой сотрудницей аудиторской фирмы, посетовала Настя. – Они КЗоТ читали? Если бы еще так оплачивали, как эксплуатируют!
Подозрение, которое так явственно читалось на красивом лице референта, медленно отступило, и она улыбнулась почти искренней улыбкой:
- Увы. Меня тоже завалили работой. Но я не жалуюсь, это не столь высокая цена за право работать в подобной компании. Я доложу о вашем приходе, шеф в кабинете.
- Не беспокойтесь, он меня вызвал, – игнорируя протест Валиулиной, Настя направилась к двери, закрыв ее с обратной стороны прямо перед носом секретаря. Шахновский повернулся на звук шагов. Настя едва удостоила долгим взглядом Лекса, хмыкнув про себя при виде двух свечей, бокалов и бутылки шампанского на столе.
- Не рано ли нам напиваться? – остановилась в шаге, с неудовольствием отметив, как при виде высокой фигуры Шаха по телу, как и утром, пробежала волна привычного уже тепла, а сердце снова сбилось с ритма, ускорив свой бег. Алексей не сдвинулся с места, пригубил из бокала с янтарной жидкостью.
- Не думаю, Аня. – Стук стекла о подоконник, один решительный шаг. Настя была готова к тому, что сейчас произойдет, и , когда он накрыл ее губы непривычно нежным искушающим поцелуем, позволила мужчине на миг ощутить восторг победителя, дорвавшегося до игрушки, которую у него так надолго забрали. Теплые пальцы коснулись ее висков, задели дужку очков, которые Алексей снял почти жестом фокусника-иллюзиониста, не разрывая поцелуя. Настя позволила его языку проникнуть сквозь преграду ее сжатых зубов. В какой-то момент ей даже захотелось подчиниться. Позволить поцелую растворить усталость и забрать прочь все мысли, которые крутились вокруг работы, упиться всласть восторгом охотницы, позволившей себе игру с тем, кого уже заранее списала со счета. Сейчас ей были понятны желания римских патрицианок, которые щедро платили за ночи с гладиаторами, идущими на смерть. Жизнь – игра. Любовь – игра. Видимость дружбы – игра под названием «изучи врага полностью». Судьба в очередной раз жестоко пошутила над ней, превратив в ангела-хранителя того, кого она девять лет назад поклялась уничтожить.
Горячие ладони мужчины огладили ее скулы. «Сущность инкуба не скрыть», - не к месту подумала Настя, когда горячая волна накрыла ее тело, аукнувшись сладкой вибрацией между ног. Она могла его ненавидеть и желать одновременно. Но теперь умела контролировать подобные порывы.
- Анютка, я без тебя умирал эти долбаные месяцы! – прошептал Лекс. Эти слова не были обычной, лишенной смысла попыткой соблазнить, но от их обволакивающей искренности аритмия снова зашкалила. Жгучее мужское желание разливалось сладкой негой, стремясь расплавить прутья крепкой клетки самоконтроля. Настя досчитала до десяти и решительно уперлась ладонями в плечи Шаха.
- Боюсь, мне придется прервать это прекрасное представление. – Алексей непонимающе уставился на девушку потемневшими от страсти глазами, но она осталась неумолима к этому зову отчаянного вожделения. – Как давно на тебя работает эта Валиулина?
- У меня с ней ничего не было, если ты…
- Черт, хватит уже тащиться от собственного эгоцентризма, Лекс! – Несмотря на свое особое положение в синдикате Спикера, Шахновский оставался обычным самовлюбленным альфа-самцом. Женщины сами падали к его ногам, и он был прочно уверен в собственной неотразимости. – Ты хоть представляешь, кого пригрел на своей груди?..
…Двадцать минут спустя от судорожных всхлипов сжавшейся на полу женщины у Насти начала болеть голова. Она старалась не смотреть на черные разводы туши, всклокоченные волосы и выражение ужаса на некогда надменном лице референта, которая сейчас безуспешно пыталась спрятать лицо в подтянутых к груди коленях. Ко всему прочему, вопли Шаха вызывали брезгливое отторжение. Ангел привыкла окружать себя сильными личностями, которые никогда не повышали голос. Они могли говорить спокойно. Даже ласково. И этим тоном вместе с сухими словами ломать куда сильнее. Шахновский же орал, не стесняясь в выражениях, когда ему это надоедало, отвешивал Элине затрещины и тягал за волосы по ковру, упиваясь ее сухими рыданиями.
- Еще раз, сука, кто заставил тебя за мной шпионить?! – громкий шлепок пощечины прервался новым приступом рыданий молодой женщины, которая тщетно искала у Насти сочувствия, бросая отчаянные взгляды, которые та ощущала кожей. Это было лишено смысла – она не раз хладнокровно расправлялась с подобными этому засланному казачку. Предателей не прощают. Принцип «Враг моего врага – мой друг» сейчас не работал. Если тебя наняли для выполнения определенного задания, ты должна сделать свою работу на отлично и не позволять симпатиям с антипатиями принимать за тебя решения.
- Вика! – в седьмой раз прохрипела Элина, заваливаясь набок от ощутимого удара по лицу. – Это Вика! Она сказала, что… что просто хочет сберечь семью!
Алексей покачал головой и закурил, наклонившись к огоньку свечи. Курил он крайне редко и только в самых серьезных случаях. Настя повела затекшими плечами и приблизилась к столу, наполнив бокал игристым вином, которое сейчас было кстати как легкое успокоительное.
- И как же слив информации о счетах, мероприятиях, сделках поможет моей бывшей жене укрепить семью, тупая ты овца? – Настя не успела понять, что произошло, и даже непроизвольно вдрогнула, когда Лекс, в два шага преодолев расстояние к сжавшейся на полу секретарше, с силой впечатал зажженный кончик сигареты аккурат в полушарие правой груди Валиулиной. Настя не раз видела подобное, и это было самым легким вариантом издевательства, но непроизвольно коснулась пальчиками собственного декольте под новый вопль боли пойманной с поличным шпионки. Аритмия усилилась, и Ангел отчаянно возжелала оказаться хоть где, но не в этом кабинете.
- Хватит пи*деть, сука! Что ты сливала Лидеру?
- Я не знаю никакого Лидера!..
Новый удар. По подбородку Элины потекли струйки крови, а сама она едва не задохнулась от собственного крика. Насте на миг захотелось сыграть роль хорошего копа, вытереть кровь и задать аналогичный вопрос ласковым тоном, но она сильно устала для подобных инициатив. Это территория Лекса, и он сам должен разобраться в происходящем. Отошла к окну, наблюдая за тем, как Шахновский в ярости избивает женщину, отвешивая ей пощечины, превращая красивое лицо референта в оплывшую маску с кровавыми ссадинами. Ей было не привыкать видеть подобное. Она и сама часто получала подобные удары – правда, совсем незаслуженно.